Джордж Вандеман - Удивительные пророчества Библии
Так сотворил или не сотворил? Если да, значит, нам нечего бояться, а если нет, то Библии нельзя доверять и лучше всего вообще расстаться с мыслью о том, что это хорошая книга. Если она не то, что сама утверждает о себе, тогда это произведение самого коварного обманщика, которого когда-либо знал мир.
Обманщик Он или нет, но Автор Библии с самого начала делает это невероятное заявление, как бы подставляя Себя под удар и готовясь принять вызов. Наша вера в Бога, а также наша личная безопасность, как и безопасность всей вселенной, зависят от достоверности этих начальных библейских слов. Кто из нас сможет спокойно заснуть сегодня вечером, зная, что наше будущее находится в руках слепого случая — того самого, который, согласно всем законам теории вероятности, никогда ничего не создавал и не создаст?
Именно этот вопрос нам надо разрешить, прежде чем мы хоть с какой-то долей уверенности сможем смотреть в лицо будущему. Есть ли Тот, Кто нас создал? Сотворены ли мы по образу Божию, как свидетельствует Книга, или, может быть, мы — беспомощные дети, появившиеся на свет в результате какого-то космического события, какой-то тайны, сокрытой за семью печатями и не дающей нам покоя?
Как можем мы молиться Богу, Который лжет с первого же слова, если, конечно, Он действительно это делает? Наш крик не долетит и до потолка, если нет Того, Кто готов нас услышать. Глупо молиться Тому, о Ком говорят, что Он — миф, мертвец или лжец.
«Прошу Тебя, Господи, будь очень осторожен с нашим маленьким миром!» Такая молитва имеет смысл только тогда, когда мы верим, что Он действительно существует, слушает нас и на самом деле держит в Своих руках этот испуганный, раскачивающийся во все стороны мир!
Помните наш старый, любимый спиричуэл? «Он держит в Своих руках весь мир… Он держит в них младенца… Он держит в них каждого из нас». Помните?
Но знаете ли вы, что был момент — всего лишь несколько мгновений, — когда судьба этого мира и всего человечества висела на волоске? И никто об этом не знал!
Это случилось в четверг вечером. Иисус вместе со Своими близкими друзьями — их было одиннадцать человек — шел из города. Одиннадцать, а не двенадцать, потому что один из них ушел немного раньше. Ученики полагали, что Иисус послал его с каким-то поручением, однако у того была своя задача. Он ушел, чтобы наконец-то осуществить давно вынашиваемый замысел — предать своего Господа. И лишь Иисус знал об этом.
Благоухал прекрасный весенний вечер. Ярко светила луна, но что-то было не так. Что-то происходило с Самим Иисусом. Он казался взволнованным, даже удрученным какой-то ужасной мыслью, которую ученики не могли понять. Должно быть, Он очень устал.
Вот Иисус направился вглубь сада, взяв с Собой только троих — Он хотел, чтобы они разделили с Ним Его ужасное испытание; Ему надо было знать, что ученики ждут Его и молятся где-то рядом. Но они вообще не понимали, что происходит. Разве Мессии, Сыну Божьему, нужны их молитвы? Вдобавок ученики сами порядком устали. Дважды Христос приходил к ним и видел, что они спят. И тогда Иисус продолжил Свой путь один. А незримый враг уже поджидал Его, чтобы использовать свой шанс.
Постарайтесь забыть виденные вами картины, на которых изображена сцена в Гефсиманском саду. Иисус склоняет колени на камень, который Он Сам тщательно выбрал. Его одежда безупречна. Волосы тщательно уложены. Не хватает только камеры для съемок. Нет, все было совсем не так. В эту ночь Иисус понес на Себе грехи всего мира, и Отец, несмотря на то, что это причиняло Ему нестерпимую боль, вынужден был оставить Своего Сына. Передо мной другая картина: Иисус простерся на холодной земле, его пальцы глубоко вонзились в грязь, словно Он хочет, чтобы расстояние между Ним и Отцом больше не увеличивалось.
Иисус пришел на эту планету отдать жизнь за погибшее человечество. Он все время неуклонно приближался к смертному часу, и вот теперь, подобно чудовищу, этот страшный миг начал вырисовываться перед Ним. Разве нельзя было как-то по-другому спасти людей? Искуситель видел, что Он по-человечески слаб, и нашептывал Ему свои самые убедительные доводы. Зачем умирать за мир, который вообще даже не хочет, чтобы его спасли? Быть может, лучше позвать легион ангелов, и они вознесут Его на небеса? Пусть люди сами расплачиваются за свои грехи!
Когда Иисус боролся с искушениями, судьба всего человечества висела на волоске. Точнее скажем так: в Его ушах звучал крик погибающей и одинокой планеты. Он останется верен решению, которое заставило Его прийти в этот мир. И когда Иуда вместе с разъяренной толпой пришел искать Его, Он встретил их величественно и неколебимо, готовый пойти на крест, к которому Его поведут через несколько часов.
Вот почему ты и я чувствуем себя спокойно в Его руках. Вот почему сегодня мы можем уснуть, не боясь и зная, что Он будет очень, очень осторожен с нашим маленьким миром!
Роботы не бунтуют
Представьте, что вам снова пять лет и что вы опять играете оловянными солдатиками, выстраивая их стройными рядами прямо на полу. Они терпеливо выслушивают ваши приказы и беспрекословно их выполняют. Хорошо поиграть в солдатиков!
Но ответь мне, малыш, что было бы, если бы вдруг эти солдатики ожили? Если бы они стали настоящими? Вижу, что при этой мысли у тебя загораются глаза! Как же, настоящие солдаты! И они останутся такими же хорошими и так же беспрекословно выполнят все, что ты им скажешь. Но это будут воины настоящие, как твоя собака и ты сам. Ты пройдешь мимо, и они отдадут тебе честь. Никаких игрушек — все по-настоящему!
А вдруг в один прекрасный день что-то не сработает? Что, если один из них решит поднять мятеж и угрюмо откажется маршировать, когда ты прикажешь делать это? Как быть, если его лицо исказит отвратительная гримаса, и он назовет тебя диктатором?
А вдруг эти ожившие солдаты начнут сражаться друг с другом, убивать друг друга, и схватка перерастет в самую настоящую войну? Что делать в таком случае?
Даже когда вам было всего пять лет, вы все равно были сильнее их. Вы могли «поколотить» солдатиков и приказать им построиться. Это доказывало, что за вами по-прежнему остается вся полнота власти. Да, вся полнота власти, но в то же время у вас никогда не возникало ни мысли, ни желания, чтобы они ожили. Вы просто хотели иметь хорошие игрушки. Ведь даже ребенок способен понять, что если его игрушки оживут, он подвергнется большому риску!
Теперь вы, наверное, понимаете, как нелегко было Богу. Он не хотел, чтобы у Него были такие игрушки, которые Он расставлял бы, как заблагорассудится, и над которыми имел бы полную власть. Он не хотел иметь роботов, не хотел, чтоб Его окружали заводные ангелы и люди на батарейках. Не хотел, чтоб Его огромное царство было наполнено электронными приборами, которые даже не осознают, что находятся под контролем. Он хотел, чтобы ангелы были по-настоящему живыми, чтобы Он мог любить их и чтобы они отвечали ему тем же. Господь хотел, чтоб у людей была свобода выбора, чтобы они свободно решали, любить им Его или нет, пусть даже в этом крылась бы угроза бунта одного, а может быть, и всех людей. Если бы такое случилось, Он бы, конечно, мог выстроить их в одну шеренгу или просто бросить их, как сломанную игрушку, и этот поступок показал бы, что Он действительно могуществен. Но тут же стало бы ясно, или по крайней мере могло показаться, что на самом деле Ему не нужны те, кто может думать и выбирать; просто Он хочет иметь смирных, бездумных роботов, неспособных бунтовать. И это было бы неверно.
Если бы Он просто бросил Свой народ, то все свидетели решили бы, что у Него характер суровый и жестокий, и никто бы Его не понял. Господь мог бы просто не замечать поднятого бунта, смотреть в другую сторону и делать вид, что ничего не произошло. Но в таком случае воцарился бы хаос, мятеж набрал бы силу, и Его царство разрушилось бы.
Он мог бы попытаться объяснить всю несправедливость человеческого бунта, чтобы наблюдавшие поняли, почему Он решил оставить сотворенный Им народ. Однако объяснять опасность бунта тем, кто его никогда не видел, — все равно что растолковывать тригонометрию оловянным солдатикам, выстроенным на полу. Что Ему оставалось делать? Вы понимаете, в какое затруднительное положение Он попал?
Эдна Винсент Миллей умерла в 1950 году. Она не верила в Бога. Ее слова были резкими и порой безрассудными, но одно из ее стихотворений, опубликованных после ее смерти, показывает, что Миллей понимала эту проблему лучше многих. Фредерик Спикмэн пересказал это стихотворение прозой. Вот оно:
«Я не очень поражена той работой, которую проделал Бог, творя этот мир. Конечно, когда я смотрю со стороны, меня все изумляет. Однако, если бы у вас была такая же сила, как у Бога, сотворение стало бы простым и обычным делом. Нелегко, конечно, управлять материей, этим тяжелым упрямым веществом, которое Он использовал. Однако если все создал Бог, то Ему, наверное, было легко и весело придать ей любую форму: сюда бросить планету, туда — звезду, быстро создать для них какую-нибудь галактику и даже, сосредоточившись на нашем маленьком шаре, украсить его кору жизнью! Нет, если бы у меня была мудрость, мастерство и сила Всемогущего, я, конечно, создала бы такой же прекрасный и превосходный, такой же страшный и горестный мир, как наш.
