Иеромонах Анатолий Берестов - Грех, болезнь, исцеление
Православный врач знает, что все болезни являются следствием греха и испорченного грехом духа, поэтому и лечить надо не только тело, но и дух, причем лечение духа необходимо начинать в первую очередь. А духовное лечение проводится в духовной лечебнице - храме Божием духовным врачом - священником. Конечно, в острых случаях, когда человеку угрожает опасность смерти или инвалидизации, врач не пошлет больного в храм и не будет ждать священника. Такой врач в первую очередь начнет оказывать всю необходимую для спасения больного помощь, но оказывать ее будет с молитвой, с верой в то, что Господь поможет ему.
Мы, медики, хорошо знаем, насколько большое значение в лечении больных, в отношении больного к врачу и веры ему имеет личность врача. Если больной верит врачу, считает его своей опорой в излечении от болезни, то можно сказать, что полдела в лечении сделано. Остальное сделают умение и мудрость врача, лекарства, выхаживание больного и, конечно, Промысл Божий.
Бездушный, бездуховный врач не может адекватно оценить страдания больного и помочь ему, ибо он действует как машина, а машине все равно, кто перед ней - она выполняет заданную ей операцию.
Врач, ведущий аморальный образ жизни - развратник, блудник, стяжатель, вор или убийца, не может быть хорошим врачом, ибо грех откладывает свой отпечаток на его душу, и хотим мы этого или не хотим, но, по законам духовной жизни, душа этого человека становится черствой, глухой к страданиям других людей. И такой врач не может быть посредником между больным и Богом, он сам находится в сетях демонских и может быть поэтому проводником демонических сил.
Хороший врач, по законам духовной жизни, должен быть и чистым, высоконравственным человеком. Только тогда он проникнется состраданием к страждущему человеку и искренним и деятельным желанием помочь ему. И это уже будет не машина, а живой, чувствующий, сострадающий, любящий человек.
Поэтому врачу, сознающему высоту своего служения, облачаясь в белый халат, следовало бы привносить в свой труд элементы священнодействия и, прежде всего, "всякое ныне житейское отложить попечение" (слова из Херувимской песни во время Божественной Литургии).
Через верующего врача, ведущего христианский образ жизни, посещающего храм, исповедующегося и причащающегося Святых Христовых Тайн, нередко действует Промысл Божий, помогая больным. В связи с этим хочу привести несколько примеров из жизни. Один мой знакомый, православный врач, ставший впоследствии священнослужителем, рассказал несколько случаев из своей практики.
Несколько лет назад он как детский невропатолог курировал отделение реанимации одной из крупнейших детских больниц Москвы и России. К тому же он проводил научные исследования, прогнозируя исходы коматозных состояний у детей. Как-то перед праздником Крещения Господня в реанимационном отделении у них находилась в тяжелейшем состоянии девочка двух лет семи месяцев. В течение семи дней она находилась в тяжелом коматозном состоянии на аппаратном дыхании. Самостоятельно дышать она не могла.
Мой знакомый, уходя вечером из отделения, сказал своему ученику-аспиранту, заступавшему на дежурство: "Проследи за тем, что скажет заведующий патолого-анатомическим отделением". Последнее слово в диагностике всегда было за патологоанатомами. Ни врач, ни его ученики, никто другой в отделении реанимации не сомневались, что девочка умрет. Все их научные и жизненные прогнозы говорили об этом. Но вера матери девочки в Бога, Промысл Божий опровергли все ученые и врачебные прогнозы.
На другой день наступило Крещение Господне. Мать девочки пошла в храм, взяла крещенской святой воды, принесла в отделение реанимации и сказала дежурному врачу-реаниматологу: "Доктор, дайте, пожалуйста, девочке святой воды и побрызгайте ее тельце этой водой". Врач ответил матери: "Как же я, мамаша, дам ей испить воды, она же не глотает, у нее зонд стоит?" - "А вы, доктор, через зонд ей влейте". Врач подумал: "Ну, разве трудно мне влить святой воды через зонд? Ни мне, ни ребенку от этого ничего ни прибудет, ни убудет", и влил ей святой крещенской воды и покропил ее тельце этой водой.
Каково же было удивление всех врачей, когда примерно через час после этого к девочке вернулось сознание, а через полтора часа ее сняли и с аппаратного дыхания.
Через день приходит в отделение врач, который пребывал в эти великие дни в храме и, как и мать девочки, молился за нее. Входит утром в ординаторскую и спрашивает: "Ну что сказали в патолого-анатомическом отделении?" - "Идите в палату и посмотрите". А мой знакомый врач не поймет в чем дело. Зашел он в палату и, не веря своим глазам, остановился в удивлении в дверях: видит, что девочка сидит в кроватке и играет в куклы. Потом в больнице долгое время смеялись: в отделении реанимации лечат святой водой! Смеяться-то смеялись, но никто, пожалуй, не задумался над тем, что же произошло? Почему ребенок, который должен был умереть, неожиданно выздоровел, хотя все химические, биохимические и электрофизиологические показатели свидетельствовали о том, что он должен умереть?
Второй случай из практики того же врача тоже довольно интересен. Некоторое время он был консультантом санитарной авиации и направлению МЗ РСФСР и МЗ СССР вылетал в различные города России и Советского Союза для консультаций тяжелейших больных как детский невропатолог. Однажды он был направлен в г. Сухуми. По прилете в Сухуми его встретил зам. главного врача Сухумской Республиканской больницы и отвез в отделение реанимации больницы. Там он осмотрел ребенка - мальчика 1 г. 7 мес. Было установлено, что ребенок, живший со своими родителями в г. Гагра, более месяца тому назад утонул в протекавшем на территории их усадьбы ручье. При этом было установлено, что с тех пор, как он утонул, и до момента начала реанимации прошло не менее 40-45 минут. Это означало, что 40-45 минут ребенок находился в состоянии клинической смерти. Когда его привезли в больницу, врачи - реаниматологи не хотели проводить реанимационные мероприятия, считая, что времени от момента утопления прошло очень много, и реанимация должна быть бесперспективной. Однако несчастная мать настояла на том, чтобы реанимационные мероприятия начали проводить. И, о чудо! Ребенок задышал, появился пульс, сердце заработало. С врачом реаниматологом через некоторое время ребенок на скорой помощи был отправлен в Сухумскую Республиканскую детскую больницу, где и находился в отделении реанимации.
Через несколько дней после этого бабушке ребенка приснился сон: она видит лицо врача и слышит голос: "Вызывайте из Москвы консультанта", при этом полностью называются фамилия, имя и отчество врача, хотя до этого бабушка и никто из родственников не только не знали, но и никогда не слышали об этом враче. Родители ребенка настояли на том, чтобы Минздрав Абхазии созвонился с Минздравом СССР и выяснил, есть ли у них такой консультант. Каково же было удивление всех, когда в Минздраве СССР ответили: "Да, такой консультант есть", и он был отправлен по санитарной авиации в г. Сухуми.
Осмотрев ребенка, врач обнаружил тяжелейшее состояние его и констатировал синдром декортикации, или проще говоря, гибель коры головного мозга. Ребенок был жив, дышал самостоятельно, сердце работало хорошо, кишечник, почки работали, но сознания не было. У него было так называемое в неврологии "вегетативное" (растительное) состояние. Сделали электроэнцефалограмму (записали биотоки мозга), и электроэнцефалограмма показала изоэлектрическую прямую с коры головного мозга, что свидетельствовало о ее гибели. Врач сделал свое заключение, высказал свою точку зрения, отметив бесперспективность лечения, и хотел улететь обратно в Москву, но все же решил понаблюдать ребенка еще сутки - двое. На ночь родители ребенка повезли доктора к себе домой в г. Гагра. Когда они вошли в усадьбу дома, навстречу им вышла из кухни бабушка ребенка с подносом лобио в руках. Взглянув на доктора, она чрезвычайно удивилась, развела руками, поднос с лобио рухнул на землю и разбился. Оказалось, она узнала в докторе того врача, которого видела во сне.
Родители и бабушка уговорили доктора взять ребенка с собой на лечение в Москву. Хотя врач не верил, что ребенку можно помочь, все же, учитывая уникальность ситуации, он взял его с собой и поместил в неврологическое детское отделение, в котором работал и сам. В отделении провели необходимые исследования: сделали электроэнцефалограмму, вызванные потенциалы мозга, компьютерную томографию мозга и др. Все говорило о необратимом поражении мозга. Каково же было удивление всех врачей отделения, когда через неделю после начала интенсивного противогипоксического и стимулирующего мозг лечения они обнаружили вызванные потенциалы с коры головного мозга, а затем и кривую на электроэнцефалограмме! Лечение было интенсифицировано. Еще через несколько дней к ребенку вернулось сознание. В конце концов из больницы был выписан человек, а не "растительное" существо.
