Элизабет Хейч - Посвящение
Времена года сменяли друг друга, после зимы всегда приходило лето, которое мы проводили в деревне, и я могла бы чувствовать себя вполне счастливой, если бы не неприятности, причиняемые мне время от времени стрижкой ногтей. Я уже заранее боялась этого дня: кожа под ногтями была у меня такой чувствительной, что когда мать обрезала ногти, любое соприкосновение кожи с чем-либо, даже с воздухом, причиняло мне ужасные страдания. Каждый раз после этого я плача бегала по комнате, растопырив пальцы и стараясь ни к чему не прикоснуться. Это даже была не боль, а какое-то невыносимое чувство. Врач объяснил матери, что у меня сверхчувствительные нервы и что надо делать после этого теплые ванночки. Ванночки в какой-то мере помогли, но прошло много лет, пока кожа моя окрепла и я перестала испытывать это невыносимое ощущение при стрижке ногтей.
2. Лев и свет
Так прошло несколько лет, и я услышала, что мне четыре года. Однажды я увидела сон, который снился мне потом очень часто. За мной гнался лев, и я бежала от него по тропинке, ведущей к маленькому домику. В дверях стояла женщина, не похожая на мою мать, но во сне это была моя мать. Она протягивает ко мне руки -- и я спасена: лев исчезает, а я просыпаюсь с колотящимся сердцем.
Я очень любила, когда мне читали, и однажды попросила отца объяснить мне значения букв. Он показал мне буквы в слове "книга", и меня озарила как бы вспышка света -- я могу читать! Все были удивлены, а я стала читать все подряд, что только могла достать. Я хотела учиться, учиться, учиться!
3. Мои родители -- не "мои" родители
Однажды, когда мне было около 5 лет, отец заговорил как-то о своем начальнике; я была поражена, что есть кто-то выше отца, что есть некий "Он", к которому отец иногда обращается за советом. Но ведь "Он" -это совсем не то, что мы называем личностью, а отец выше всех людей, как же у него может быть начальник. Я стала внимательно наблюдать за ним и поняла, что он не был "моим отцом". Да, здесь он мой отец, но в моем доме -- нет; то же и моя мать. Они милые люди и любят меня, но я называю их "мать" и "отец" только по привычке. Мне стало вдруг совершенно ясно, что я была здесь не дома, не в своем доме. Родители не понимали меня, я чувствовала себя чужой, хотя все восхищались моими способностями: я хорошо рисовала, вышивала, очень любила музыку. Родные часто называли меня "странным ребенком", так как их удивляли вещи, совершенно очевидные для меня.
Подсознательно во мне росло убеждение, что только "Он" мог бы вполне понять меня. Все вокруг казалось мне маленьким и бесцветным, а ощущение одиночества и отчужденности, не покидавшее меня всю жизнь, становилось все яснее, все отчетливее.
Когда мне исполнилось 6 лет, мать отвела меня в школу. Здесь среди сверстников чувство одиночества стало еще сильнее. Они играли с куклами и мячами, говорили о всяких пустяках, а я была очарована книгами, легендами, музыкой и музеями.
Я стала учиться музыке, и мне представлялись внутри музыкальных отрывков разные геометрические фигуры -- маленькие кубы, точки. А однажды на прогулке я увидела в струе воды у фонтана танцующих фей и гномов. И танец воды в фонтане тоже был музыкой: я ее не слышала, но видела. Но другие дети ничего не видели и смеялись надо мной. И постепенно я поняла, что большинство детей и взрослых имеют совсем другие глаза и уши, чем я.
4. Восход солнца -- другой
Весной я совершенно потеряла аппетит, побледнела, и врачи посоветовали провести лето на берегу моря.
Мы ехали ночью, и я проснулась очень рано. Часто слыша о красоте солнечного восхода, я решила не пропустить его и села у окна. Небо постепенно начало светлеть, но солнца еще не было, и это удивило меня. Как может быть светло, когда солнце еще не поднялось? Наконец, оно взошло, и небо стало пурпурно-красным, но гораздо бледнее, чем я ожидала. Какое разочарование! Ведь солнце должно появиться на темном небе, и все сразу становится светлым и ярким: все небо и земля заливаются красным светом. Где-то глубоко во мне жила память о настоящем восходе, но я ничего не могла доказать.
Потом за окнами появилось мое дорогое, мое любимое море, я была взволнована и счастлива. Я точно знала, что уже была знакома с ним, что вижу его не впервые. Сколько раз я поверяла ему свои радости и горести, а оно слушало, понимая, и давало мне утешение своей глубиной и бесконечностью.
Как-то летом мы посетили маленькую церковь в той местности, где отдыхали. Моя мать и остальные, преклонив колени, долго молились там, а я не могла. Я стояла и наблюдала за другими, зная, что Бог в этом не нуждается. Я никогда, ни тогда, ни потом не хотела преклонять колена перед видимыми формами!
5. Я хочу уйти
Другое лето мы проводили на горном курорте, и мне разрешали ходить на прогулку в горы с отцом и дядей. Горные леса и луга были великолепны, и там, наверху, я была счастлива! Но внизу, в кругу семьи я была настолько одинока, что перестала принимать всякое участие в окружающей жизни. Мать же считала, что я просто стала непослушной.
Однажды вечером, повздорив с матерью, я выбежала из дома в сад и дальше -- по широкой тропе -- в лес, а потом вверх, в горы. Накануне мы видели на склоне горы большую пещеру, там я хотела переночевать и решить, что делать дальше. Но мать бросилась вслед за мной, догнала и вернула домой. Я хотела уйти, чтобы разыскать своих настоящих родителей и жить среди своего народа. Сказать об этом я не осмелилась, но написала записку, которую взрослые совершенно не поняли, и я увидела, что они знают о моем происхождении еще меньше, чем я сама.
Однажды, когда мне было 7 лет, отец сказал, что человек -- это венец творения и что на земле нет ничего выше. Я очень удивилась, как отец с его блестящим умом не знает, что выше людей стоят гиганты или титаны, не физически, но по своим знаниям и силе, что они ведут нас и помогают на пути нашего развития. Но я не стала говорить отцу об этом, так как почувствовала, что "Он" не хочет, чтобы я выдавала тайны несведущим людям.
Но кто этот "Он"? Я считала само собой разумеющимся, что "Он" всегда со мной, готовый помочь, у "Него" я ищу убежища от одиночества и всегда ожидаю получить любовь и понимание. Но кто и где "Он"? Я мучительно искала ответ на этот вопрос, и однажды перед моим мысленным взором появились темно-голубые бесконечно любящие и всепонимающие глаза. Это были всемогущие глаза неимоверной глубины и бесконечные, как сам небесный свод. Я хотела произнести Его имя, но память не смогла вызвать его на поверхность сознания. Одно стало мне ясно: все мое сознательное время на земле со мной был кто-то, кого я называла "Он".
6. Я стремлюсь к единству
Под влиянием книг я всегда искала "вечного единства в дружбе", но девочки находили это глупым. Тогда я предложила знакомым мальчикам заключить "договор о вечной дружбе". Они нашли идею превосходной и сказали, что все должны поставить свои подписи. Сестра и мальчики написали свои имена со всевозможными завитушками, а я подписалась просто и ясно; за это меня отвергли, и мне пришлось дома тренироваться, изобретая нечеткую и неразборчивую "мою подпись", после чего меня приняли в члены союза.
Я думала, что буду счастлива, но, как ни странно, не могла радоваться. Дома, стоя перед зеркалом и глядя в лицо "невидимой" себе, я услышала внутри голос: "Твоя подпись фальшива, она не твоя. Ты думаешь достигнуть истинного через ложное, настоящей дружбы через фальшивую подпись? Люди, которые не могут принять твою настоящую подпись, не могут быть твоими верными друзьями". Грустно отвернувшись от зеркала, я пошла спать и больше никогда не пользовалась этой подписью. Я поняла, что "вечная дружба" была такой же искусственной, как и моя "подпись", и что эти мальчики понятия не имеют о той настоящей дружбе, которую я искала, стоящей над временем и пространством. Я оказалась одинокой и в своих поисках вечного единства.
7. Красный человек
Когда мне было 9 лет, тяжело заболел двухлетний брат. Однажды, когда он спал, мы с матерью сидели у его постели. Вдруг он проснулся и, в ужасе глядя на дверь, закричал: "Мама, мама! Красный человек пришел забрать меня, красный человек!" И он стал махать руками, как бы борясь с кем-то, а потом потерял сознание. Немедленно вызвали врача, который сказал, что у брата пневмония. Три недели мать не отлучалась от него, борясь за его жизнь. Когда опасность миновала и брат стал поправляться, я вдруг почувствовала, что все же действительно принадлежу этой своей семье, что я здесь "дома". И я не забыла "красного человека", хотя мать уверяла, что это была галлюцинация. Но брат видел его, что-то заставило его увидеть. Я часто думала об этом, но ответ получила лишь много лет спустя -- в Индии.
Я продолжала ходить в школу и все время читала книги из библиотеки отца. Так я прочла всего Шекспира, который произвел на меня очень сильное впечатление. Потом я обратился к "Этнографическим исследованиям", где нашла описания разных ритуалов и суеверий. Родители были в ужасе от моих вопросов после этого и решили, что я подружилась с нашей прачкой. Тогда я действительно обратилась к прачке и услышала ужасные истории о привидениях и колдовстве. Я стала бояться темноты, потому что могла встретить там привидение, и дядя посоветовал мне громко свистеть, чтобы прогонять нечистую силу. Так я узнала о низших уровнях мистицизма и научилась хорошо свистеть.
