Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии
В декабре 1916 года Феликс Юсупов с сотоварищами убили Распутина. А думцам-заговорщикам осталось решить вопрос с царём, но это уже после празднования Нового года. Как видим, — грядущая революция была и русским замыслом.
А на «невинный» вопрос Семёна Резника о Февральской революции — «Какую же роль в этих событиях играли евреи?», — можно ответить — небольшую: только организовали голод в начале 1917 г., который сыграл роль спички всего революционного пожара, организовали и возглавили второй центр власти в России — Совет рабочих и солдатских депутатов, и «не высовываясь» руководили через Керенского, Милюкова и прочих масонов Временным правительством. И ещё — разве С. Резник не знает, что еврейский политический авантюрист Гельфанд-Парвус в марте 1915 г. получил от правительства германии первый миллион марок для осуществления революции в России, а летом 1916 г. получил ещё 11 миллионов марок для этих целей, которые уже подогревали уличные выступления рабочих в столице.
Проследим далее за ходом событий в Думе. Лидеры думского «Прогрессивного блока» — Милюков, Гучков, Керенский и Родзянко готовили свержение царя. Им нужна была обязательно поддержка военных, и в январе 1917 года военные их поддержали в лице генерала Крылова А. М.
Заговорщики планировали остановить императорский поезд где-то между Ставкой и С.-Петербургом. И там, на дороге потребовать отречения Николая II от престола.
Второй важной задачей заговорщики видели срочный выход из войны, для чего были нужны сепаратные переговоры с немцами. Они понимали все дальнейшие трагические последствия участия России в этой бессмысленной войне за чужие интересы.
Наблюдавшая за этими событиями Англия вдруг встрепенулась — ей было крайне не выгодно чтобы Россия вышла из войны, а денег на оружие у русских по-прежнему не было. Если русские выходили из войны, Англия была бы вынуждена бросить под немецкие пушки больше своих армий, к тому же в это время Англия воевала в Ираке с Турцией за Палестину для евреев.
В этой ситуации английское руководство объявило «компромиссный» вариант — оно обещало поставить в Россию 3,72 млн. тонн оружия и боеприпасов, в обмен на российские товары: 30 млн. пшеницы, 100 тыс. тонн льна, 250–300 тысяч гектолитров спирта и т. д. (бобы, лес, металл…).
Поражает не только жадность англичан и стоящих за ними евреев, но и коварство — в России был огромный дефицит продовольствия, солдаты были не только без оружия, но и голодные — в конце 1916 г. российскому правительству пришлось организовать принудительную продзаготовку по всей России для нужд армий.
Продовольственный кризис с большой вероятностью провоцировал политический кризис в России, революционную ситуацию и ускорял государственный переворот, в результате которого к власти могли прийти масоны, которые своими клятвами и присягами были зависимы от Англии.
Не смотря на то, что Англия, таким образом, старалась заинтересовать Россию продолжить участие в войне, российское правительство занимало патриотическую позицию, свидетельством этого были события 26 января 1917 года, когда полиция разгромила Центральный военно-промышленный комитет оборонцев — псевдопатриотическую организацию среди рабочих сторонников войны, что вызвало возмущение неразумного народа. — Многие поняли, что вверху хотят заключить сепаратный мир с Германией.
Как отмечает в мемуарах княгиня Л Л.Васильчикова в этот период А.И.Гучков с товарищами (а он, Милюков и Керенский состояли в масонской организации) свой проект заговора не скрывал и его никто не арестовывал, почти все обсуждали вопрос отречения Николая от престола; причём, — «обсуждался он не в плоскости «допустимости или недопустимости» акта государственной измены (свержение императора), а в плоскости «своевременности или несвоевременности» в данный момент», — отмечает княгиня Васильчикова. В такой ситуации откровенной слабости власти, естественно, активизировались и другие силы.
«К 1917 г. фронт устоялся вдали от жизненных центров России. Первоначальные трудности военного времени преодолены. Отечественная промышленность производила в январе 1917 г. больше снарядов, чем Франция и Англия, и на 75% обеспечила потребность армии в тяжёлой артиллерии — главном оружии того времени. Общий рост экономики за годы войны составил 21,5%.
Успешное наступление в 1916 г. укрепило веру в победу. Готовилось весеннее наступление 1917 г., что, несомненно, стало бы переломным моментом в войне. Поскольку Италия перешла на сторону Антанты и в войну готовилась вступить Америка — шансов на победу у истощённой Германии не было. И февралисты сознавали, что после победного окончания войны свергнуть монархию будет гораздо труднее. Тем более что срок полномочий депутатов Думы (именно они составили ядро заговорщиков) истекал в 1917 г... И они решили действовать» — объясняет М.Назаров.
Княгиня Васильчикова отмечает ещё один рапорт: «Оказывается, десять дней перед этим (16–17 февраля) Премьер получил полицейский рапорт со стенографическим отчётом заседания революционного комитета, состоявшего из 11 лиц, включая Керенского, Чхеидзе, Соколова и др.», которые запланировали «пропаганду на почве недостатка продовольствия и мятеж в запасном гарнизоне». С этой ситуацией с хлебом разбирался и профессор Фроянов:
«Теперь о 900 млн. пудов избыточного хлеба в России в 1916 г. Если не представлять истинной картины, то данный факт действительно может воодушевить: два года войны, 15 млн. тружеников, взятых из деревни на фронт, а в стране хлеба — завались. Не понятно только, почему к лету 1916 г. в 34 губерниях страны действовала карточная система на хлеб и другие продукты питания, а ещё в 11 губерниях к ней готовились…
Потребность Петрограда и Москвы в хлебе удовлетворялась на 25% (саботаж!). С другой стороны, так называемые «излишки» образовались отнюдь не естественным порядком как следствие с/х производства, а в немалой мере искусственно, за счёт припрятывания хлеба спекулятивными элементами на протяжении нескольких лет».
(Тот же самый финт спекулянты хлеба пытались провернуть в 1927 году, когда нависла угроза войны СССР с Англией, когда цены на хлеб выросли в несколько раз, несмотря на хороший урожай).
«В итоге, — отмечает Фроянов, — Февральская революция в Петрограде началась с грозного требования: «Хлеба!». На самом деле первое резкое повышение цен на продовольствие произошло 18 февраля. И пошла цепная реакция:
20–21 февраля забастовка рабочих Путиловского завода по поводу поднятия зарплаты соразмерно поднятию цен на продовольствие,
21 февраля жёны рабочих ворвались в булочные и их разграбили,
22 февраля были уволены 40 тысяч рабочих. Они создали в свою защиту стачечный комитет и обратились ко всем рабочим Петербурга за поддержкой (активизировался первый «джин» революции).
23 февраля жёны рабочих устроили демонстрацию, а рабочие начали всеобщую стачку. Начался грабёж продовольственных магазинов. Полиция для наведения порядка эффективных мер не принимала.
«Кто-то должен был пустить слухи о нехватке хлеба (хотя хлеб имелся); кто-то должен был спровоцировать нереальное требование рабочих о повышении зарплаты на 50% (оно было отвергнуто, что и вызвало забастовку); кто-то должен был выдавать бастующим деньги на жизнь и выбросить именно те лозунги, о которых один из рабочих мрачно сказал: «Они хотят мира с немцами, хлеба и равноправия евреев» (по Г. М. Каткову). Очень символично также, что революция началась с женских демонстраций 23 февраля/8 марта — на этот день в 1917 г. пришёлся иудейский карнавальный праздник мести «антисемитам» Пурим» — отметил в своём исследовании М. Назаров.
Здесь стоит обратить внимание на важный момент — стачечный комитет был организован самыми разгневанными рабочими без участия большевиков. Ибо затем советские историки с невероятным усилием будут притягивать эти февральские события в заслугу гениальной организаторской работы большевиков. В это время в Петербурге было всего три рядовых большевика — Александров, Шапошников и молодой Молотов, которые без инструкций из-за границы ничего не смели делать, а, бесспорно — как увидим дальше, Ленин до 2 марта совершенно не знал о происходящем в России.
Единственное, что сделали большевики в начале 1917 г. — это плановое проведение небольшого митинга и демонстрации рабочих 9 января — в честь годовщины «кровавого воскресенья», эту акцию они готовили за немецкие деньги (Парвуса) с осени 1916 года.
Какие ж загадочные силы подогревали «массы» и подсказывали им в эти февральские дни? Живший в этот период в Петербурге С. Н. Булгаков описал их так: «появились сразу зловещие длинноволосые типы с револьверами в руках…». То есть это не в рабочих кепках с красными бантами. Это были бундовцы, которых советские идеологи именовали почему-то эсерами, и члены масонских организаций.
