Алексей Осипов - Лекции профессора Московской Духовной Академии А. И. Осипова
Жизнь после смерти.
Сегодня день необычный. Впервые после Пасхи совершается поминовение тех, кто живы, конечно, живы, но живут иной жизнью, не той, которой живем мы, но той жизнью, к которой придем мы. И все придем. Поэтому вопрос о той жизни, которая является ступенью к жизни вечной, и которую мы празднуем, празднуя Пасху Христову, Воскресение Христово, является для нас особенно темой близкой, я бы сказал, темой, касающейся не просто нашего ума, а касающейся в очень большой степени, может быть большей, чем ума, касающейся нашего сердца. Так вот сегодня совершается, совершался день поминовения усопших. Очень хорошее слово "усопших". Как оно отлично от той терминологии, которую мы слышим вне церковных стен. И конечно всегда же вопрос о том, "что там?", всегда всех интересует. Если вы обратитесь к истории религиозного сознания дохристианского, то вы увидите там много различных вариантов, очень много. Особенно интересны варианты представленные в египетской религии, мало интересны, но очень значительны варианты представленные в греческой мифологии, греческой религии… Но должен сразу сказать, что то учение, которое имеет христианство по этому вопросу, никогда и нигде не встречалось ни в философских, ни в религиозно–философских построениях, ни в религиозном сознании. Христианство в этом отношении совершенно уникальная религия. И вот даже на одном этом вопросе, касающемся загробной участи человека, и затем последующей, скажем так, эсхатологической участи человека, на одном этом вопросе можно было бы, если хотите, показать, что христианство действительно религия, которая происходит не с земли, а с неба. Но вот этот вопрос сам по себе очень большой. Я, по крайней мере, назову хотя бы некоторые, отдельные аспекты, которые, по–видимому, заинтересуют очень многих.
Первое, первая сторона. Действительно, что происходит с человеком, когда он умирает, что бывает? Ведь мы знаем некоторые представления, ну обычные представления: знаем три дня, девять дней, сорок. Знаем, что проходит человек по мытарствам. Что это такое? Ведь ясно же, что это нечто иное, чем то, что мы можем себе представить. Это одна сторона.
А возьмите другой вопрос, который также на прямую связан с этим. Вопрос о том, а кто вообще входит в жизнь вечную, кто спасается? Одни христиане, только православные? Из православных только те, которые жили, ну–у, особенно хорошо? То есть спасались, спасаются только ноль целых запятая ноль, ноль, ноль, ноль…один? А все прочие люди погибают? Какой же вопрос интересный! Интересный вопрос! То есть вопрос о спасении всех тех, кто по каким то причинам не смог принять христианство: по историческим, по другим, психологическим… Вопрос очень интересный и очень важный. Это другая сторона.
А вот еще одна сторона: а вообще‑то, что такое "геенна" и вечные муки? Что это? Они действительно вечные, в смысле бесконечные? Как сочетать с одной стороны предвидение Божие, когда Он творит мир, и любовь Божию, которая превосходит всякое человеческое разумение, и с другой стороны наличие вечных мук? Как это сочетать? Он же предвидел, предвидел, что люди будут жить вот так, а не иначе? Он предвидел нашу свободу? Правда же? Да. Но Он же Бог! Как же тогда возможно это?
Видите, какие интересные стороны присутствуют в казалось бы очень простом, я бы сказал, не то что событии, а простом факте, связанном с темой об усопших и поминовения их. Темы все очень интересны.
Но давайте сначала немножко поговорим о первом вопросе, связанном с этой общей проблемой. О том, что же действительно происходит с человеком?
Тут я должен вам сразу сказать, что я тут все знаю… Я уж там бывал не раз… И поэтому я вам все сейчас расскажу, прямо как на ладони…(смех) Ну, правда одно замечание тут есть. Вот знаете ли, вообще‑то там для профессоров особое отделение есть. И я, если и бывал, то только там. Отделение это находится в самой нижней части того мир. Почему? Я понять не могу. А вот все прочие находятся выше. Но профессора, они народ смиренный, поэтому они вверх голову не поднимают, чтоб не подумали, что гордецы, да и голова может отвалиться… Поэтому больше всего будем говорить о самой нижней части этого величественного здания, которое именуется "тем миром".
Вы сразу же поняли из моих этих реплик, что мы касаемся с вами вопроса, по которому, я бы сказал так, нет наверное слов просто в нашем языке, слов, с помощью которых мог бы выразить, что там происходит, даже тот профессор, который бы там побывал. Помните, Апостол Павел что сказал, когда он был восхищен до третьего неба, по–славянски это звучит очень хорошо, что он слышал глаголы, т. е. слова, "их же не леть есть глаголати", т. е. которые не возможно передать. И правда же, если бы сейчас у нас с вами кто‑нибудь заговорил на каком‑нибудь древне–эфиопском языке, мы бы конечно покивали головами, сказали, спасибо, но мы нечего не поняли.
Нет понятий для выражения той реальности.
Вот где‑то в пятидесятых годах умирал один епископ, Смоленский и Драгобужский его титул был, старенький такой приятный человек, в духовном отношении ничего так особенного не представляющий, но очень показательна была его кончина вот в каком отношении: он перед самой смертью все время озирался и говорил: "Все не так! Все не так! Совсем не так!" Я полагаю, что эти возгласы можно понять следующим образом. Действительно, мы все себе представляем все‑таки, понимая, что "там" все не так, тем не менее, мы себе представляем ту жизнь по образу и подобию жизни этой. И ад, и рай, если мытарства, то в соответствии с теми картиночками, которые мы видели и которые с интересом разглядывали. Ну, невольно, мы не можем отрешиться от этих вещей. Ну, никак не можем! Кстати, в этом отношении современная наука все‑таки дает нам вещи очень, я бы сказал, полезные. Вот, например, исследователи–физики, ядерщики, будем говорить, те, которые занимаются миром элементарных частиц, они же прямо говорят, что нет в нашем макромире, т. е. в том мире, в котором мы живем, нет понятий и слов, с помощью которых мы могли бы выразить реальности того микромира. Нет. Что делать? Приходится придумывать какие‑то новые понятия, которые для нас ничего не обозначают, и пытаясь выразить те реальности с помощью наших слов, говорить такие вещи, которые для нас, в общем‑то, абсурдны. Ну вот, например, подумайте: "время течет вспять". Что за чепуха такая? Как это время может течь наоборот? Сначала утка падает, потом охотник стреляет? Ну, абсурд же! Но одна из теорий именно это утверждает, иначе нет способа объяснить то, что там происходит. Или хотя бы известное для всех, даже для школьников известное понятие "вей–викл" – "волно–частица", такое абсурдное довольно понятие "волна и частица", с помощью которого мы пытаемся выразить понятие о самых элементарных частицах, которые являются толи частицами, толи волнами, в зависимости от ситуации, когда что удобнее, тут мы так и мыслим.
Одним словом, мы находимся в мире очень сложном. Невыразим тот мир. Это вот первое, что нужно иметь в виду. Тот мир невыразим. Реальности там совсем другие. "Там все не то". Поэтому, например, когда мы читаем жизнь, житие преподобной Феодоры, ученицы Василия Нового, она там говорит, что там происходит. На основании этого жития созданы целые иконографические изображения. Мы понимаем слова ангела, сказавшего в другом случае так же видевшему "тот мир": "Все, что ты видел здесь, это есть только слабое подобие того, что происходит там". "Слабое подобие". Вы знаете, например, как слепому обозначить тот или иной цвет при помощи звуков: это вот зеленый, "ре" – красный и т. д. Понял? Все понял. Ничего не понял! Т. е. он понял, но разве у него есть представление о цветах? Конечно, нет. Так и мы с вами. Это очень важно, важно это замечание, хотя оно самое простейшее.
Ну а теперь сделаем попытку перевести язык изображений, образов, представлений, который нам более или менее знаком, в образ понятий того, что же действительно происходит с человеком? Для нас это очень важно, поскольку это будет иметь огромное значение затем для понимания участи очень многих людей, особенно нехристиан и т. д. Очень важно!
Вот, чтобы понять, что происходит, обратимся к следующему понятию: страсть. Грех мы знаем, что такое: ну вот шел–шел человек и споткнулся, упал, разбил нос, встал, утерся и пошел дальше. Страсть – это нечто другое. Это уже тянет, тянет! Причем тянуть уже может настолько, что человек не может с собою справиться. Причем не просто не может справиться, а прекрасно понимает, что это плохо, уже совесть вот–вот заговорит, что это дурно, что это вредно, не только там для души, для тела вредно – не может справиться! Перед лицом совести, перед лицом блага собственного не может справиться. Мы говорим: страсть. Какое рабство уже! Что происходит с человеком? Это очень важно, важно для понимания того, что имеет место в человеке по разлучение души с телом.
