Андрей Кураев - Оккультизм в православии
Что же, остается предположить: известный богослов диакон Андрей Кураев на самом деле не читал книги "София-Мария", а лишь ознакомился с ее аннотацией и пролистал часть IV-ю, точнее, один из ее разделов - "New Age - прорыв в новую эпоху".
Но и сей раздел, вероятно, не был Вами прочитан достаточно внимательно, так как в нем идет речь отнюдь не о конкретном одноименном движении, термин New Age рассматривается отцом Томасом как своего рода метафора новой духовной эпохи, перед которой стоит все человечество на рубеже III-его тысячелетия от Рождества Христова. Говоря о вступлении в "эпоху Водолея", отец Томас имеет в виду астрономический факт, а не астрологический фактор или теософские спекуляции вокруг этого. В своих оценках грядущей новой эпохи он основывается на вполне ортодоксальных, с точки зрения Западной Церкви, решениях II-го Ватиканского Собора, в частности, на соборной декларации об отношении Церкви к нехристианским религиям "В наше время" ("Nostra aetate") и энциклике о диалоге папы Павла VI ("Ecclesiam suam").
Анализ Вашей статьи, всечестной отец Андрей, позволяет мне также полагать, что вряд ли Вы прочли и другие (тоже сугубо богословские, а не оккультные!) разделы книги, посвященные Премудрости Божией:
"София в Св. Писании и у отцов Церкви"; "София в Священном Писании"; "София у Филона Александрийского"; "София у Отцов Церкви"; "София в христианском искусстве Средневековья и Нового времени"; "София у русских софиологов"; "Софианские положения в новом естествознании"; "Церковь и религии".
И уж совсем не обратили Вы внимания на главную, гипотетическую концепцию книги, изложенную в разделе "Опыт разъяснения единства Софии и Девы Марии" (cc. 392 - 398). Суть ее в авторском предположении о воплощении Софии, Премудрости Божией, в Деве Марии и о параллели (но не тождестве) между "единством Софии-Марии и ипостасным союзом Логоса и Христа". Именно эта идея, на мой взгляд, отнюдь не бесспорна, как и многое, что входит в туманную галактику по имени Софиология.
Но как бы к ней ни относиться, в любом случае не подобает налагать "табу" на свободу богословского поиска и нельзя отождествлять софиологию и оккультизм...
Тогда о чем же речь? Только тем обстоятельством, что Вы не удосужились как следует прочесть книгу, я могу объяснить ряд Ваших поспешных умозаключений... Да и как это можно было успеть, если Вы тотчас, едва заполучили огромную монографию (400 стр.), требующую вдумчивого и проникновенного чтения, поспешили разразиться грозной реляцией в "Радонеже" (М., 1997, № 12, июль)?
К сему остается добавить, упреждая Ваши возможные обвинения (на этот раз уже в ереси софиологии), что это сложное богословское учение представляет собой сумму теологуменов, то есть частных богословских мнений, лежащих за пределами догматов, принятых на семи Вселенских Соборах (даже если некоторые софиологи претендуют на то, чтобы догматизировать свои воззрения). А посему софиологию по определению нельзя считать ересью. Концепцию книги "София-Мария" в приемлемом для православных христиан аспекте я бы сформулировал так: Пресвятая Богородица, честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим, без нетления Бога Слова рождшая - олицетворяет Своей личностью как творение, прославленное в Боге, Софию тварную, так и Софию Небесную, Которая есть Христос, Премудрость Божия и сила. Матерь Божия сочетает Их в Себе, является храмом нерукотворенным, местом Их сретения. Отсюда и наименование книги: "София-Мария". Противопоставлять Матерь Божию и Ее Сына вообще и в этом, софиологическом, аспекте, в частности, абсолютно недопустимо. Таково мое глубокое убеждение, и об этом я написал в свое время большую работу "Уста праведника изрекают премудрость. Заметки о софиологии", опубликованную проф. Н. А. Струве в журнале "Вестник русского христианского движения" (Париж, 1987, №149 [cc. 12 - 45]).
В заключение рискую преподнести Вам повод для новых возможных обвинений, но должен подтвердить то, чего никогда не скрывал и не скрываю: я с глубоким уважением отношусь к католической культуре, давшей миру Данте и других мировых гениев. Я не разделяю тех фобий, которые испытывает некоторая часть нашего церковного сообщества (и, по-видимому, Вы) по отношению к Католической церкви. В конечном счете, Западная Церковь и католическая культура являли слишком много великих подвижников и гениев, праведников и святых. И не только раньше, но и теперь - достаточно вспомнить недавно почившую мать Терезу Калькуттскую (1910 - 1997), основательницу Ордена Милосердия, снискавшую глубокую любовь всем мире. И Ваше небратское отношение к католичеству я разделить не могу. Несмотря на трудности, которые возникают сегодня между Церквами, - Восточной и Западной - мы не должны забывать, что нас объединяет бесконечно многое. Это, прежде всего, наша общая вера в Спасителя и Святую Троицу, спасительность Семи Святых Таинств, взаимно признаваемых друг у друга, единая Библия, святые Неразделенной Церкви Христовой и, наконец, более десяти столетий нашей общей истории!
Что касается обвинения в симпатиях к антропософии. Разными путями люди идут к христианству. И антропософия, как Вы понимаете, может быть одним из таких путей, если приводит к Святому Крещению и исповеданию Христа Воплощенным Логосом - Богочеловеком. Сказано же святым апостолом Иоанном: "Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога" (1 Ин. 4, 2). И еще позвольте напомнить Вам слова Самого Спасителя: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет" (Мк. 16, 16).
Мою цитату "Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою" (Апок. 2, 4) Вы истолковали неверно, пусть и непреднамеренно. Вспомните, что сказано в Откровении строкой выше: "Ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал" (Апок. 2, 3). Разумеется, Господь не может осуждать отказа человека от оккультизма, это предположение абсурдно. Конечно же, на Страшном Суде Вам не вменится в вину то, что Вы оставили кафедру атеизма (представьте себе, я и не думал, что атеизм был вашей первой любовью!). Я подразумевал совсем другое (хотя и не собирался запугивать Вас Страшным Судом), а именно, что Вы, оставив Отдел катехизации, ополчились на его председателя. Но ведь именно по рекомендации игумена Иоанна (Экономцева) вы стали патриаршим референтом; по его представлению были возведены в сан диакона; именно отец Иоанн как ректор Православного университета оказал Вам честь, назначив деканом богословского факультета. Он ходатайствовал о возведении Вашего Боголюбия в сан иерея. Поверьте, не мне одному стыдно читать Ваши повторяющиеся обвинения в адрес игумена Иоанна, что он вручил церковный орден академику А. Л. Яншину. И в Вашей последней статье - в который раз! - возникает этот нездоровый, назойливый упрек. Поймите же, наконец, что академик Яншин, выдающийся ученый, был награжден за свои бесспорные заслуги в деле охраны и спасения окружающей среды; его огромная заслуга пред Россией в остановке проекта поворота северных рек. Неужели вы этого не знаете?! Неужели на том основании, что Моцарт и Пушкин когда-то имели отношение к масонству, Вы будете уничижать их гениальное искусство?
Откуда у Вас, отец Андрей, такая ожесточенность, стремление выискивать пороки и недостатки, обличать и уличать? Ведь Вы христианин. Ведь Вы к тому же дипломированный богослов, чем не без оснований гордитесь. И должны (и умеете) различать софиологию от оккультизма, а еретический гностицизм, для которого знание - самоцель (или средство для преуспеяния на земном поприще) - от христианского гнозиса, стремящегося к познанию истины ради спасения и теозиса: "Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога" (Ин. 17, 3).
Именно в таком духе взыскания единого на потребу написана книга "София-Мария", которую я редактировал отнюдь не "корысти ради", как Вы, к сожалению, склонны предполагать. Кстати, к вопросу о редактировании. Конечно, трудно вообразить апостола Иоанна редактирующим перевод какого-нибудь раннехристианского апокрифа. Но совсем не надо обладать безграничной фантазией, как Вы полагаете, чтобы представить за подобной работой одного из святых отцов и учителей Церкви, например святителя Иринея Лионского. Ведь многие фрагменты раннехристианских гностиков - Валентина или еретика Маркиона, отрицавшего связь Ветхого и Нового Заветов, дошли до нас именно благодаря "Пяти книгам против ересей" Лионского епископа[64].
Упомянутый здесь отец Петр Преображенский был редактором журнала "Православное обозрение" и совсем не претендует на то, чтобы Вы предали его посмертной анафеме, хотя "поставил себе задачей перевести памятники первобытного христианства и антиникейскую литературу"[65], то есть литературу сугубо еретическую! И кое-что успел перевести, а значит, согласно Вашей жестоковыйной логике, впал в позорный грех апостасии.
