Схимонах Илларион - На горах Кавказа
Вот теперь и посмотрите – какая честь, похвала и достоинство неотъемлемо принадлежит тому человеку, который всегда носит превеликое имя сие, хотя бы только во устах, еще не имея сил держать его в сердце, во глубине души. И в этом состоянии он страшен сопротивной сил диавольской, ради Господа Иисуса Христа сокрушившего державу вражию, имя которого произносится человеком.
Знали силу имени Иисус Христова святые и богоносные отцы и источались в слове, восхваляя молитву именем Иисус Христовым, которая обыкновенно называется Иисусовою.
Но увы! в нынешнее время сия священная молитва предана всеконечному забвению; почти нигде нет следов ее, а если где и проявится признак ее, то стараются подавить и погасить, – конечно, потому, чтобы этим не нарушился их греховный покой, во мраке и сени смертной сущий.
Но это нас не оправдает пред Богом, а нужно всем и каждому всегда читать молитву Иисусову, при всяком занятии, во всякое время и на всяком мест, имея ее непрерывною, как свое дыхание. Как и научают о сем все божественные отцы.
Слышим в Евангелии Владычный глас Господень, с Отеческою любовию и как бы молением, обращенный ко всему человеческому роду: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии и Аз упокою вы (Мф.11,28). Видите – как милостивно, кротко и любовно зовет нас к себе Владыка наш Господь Создатель и Промыслитель. И зовет затем, чтоб успокоить нас от зол и бедствий, в коих мы погружены, по своему душевному и телесному состоянию, как рыба в море. А он есть покой, радость и блаженство.
Пучина милости, щедрот и человеколюбия. Есть свет невечерний, вечный, незаходимый; сияние Божественной славы и образ Ипостасей Его, – и Он озарит нас светом Лица Своего, просветит (сущую) в нас греховную тьму, которая исчезнувши, даст в сердцах наших сиять святыни Божией, блистаниями небесной радости, причастными ощущениям Божества. И в этом состоянии мы найдем для себя вечный покой и Царство Небесное.
Путь же к сему есть, при исполнении евангельских заповедей и вообще всего Христова учения, память Божия или любовь ко Спасителю, выражаемая непрестанною к Нему молитвою, что самое и производит вселение Божие в нашу душу. Как, согласно сему говорит святой Исаак Сирский, что вселение Божие в нашу душу, есть вселение памяти Божией, а память Божия и молитва есть одно и то же.
Она есть одно дело Ангелов и человеков и последних возвышает до степени небесных чиноначалий, когда в глубоком сокрушении и сердечной печали о грехах и во смирении действуемая, молитва, поставляя и держа нас пред лицом Божиим, дает возможность уму нашему являть собою подобие Ангельских чинов, выну предстоящих престолу Трисолнечного Божества, и непрестанно возносящих хвалебные песнопения в честь и славу неисповедимого Божества.
Только, конечно, великое различие между человеками и Ангелами. Сии, последние, будучи не вещественны и преисполнены Божественною силою, как многоразлично ей причастные, не имеют утомления и перерыва в своем ко Господу Богу служении, а мы, будучи плотяны, вещественны и, что всего хуже, обремененные грехом, отнюдь не можем подражать им в постоянстве и неусыпности их непрерывных славословий. Но на малое время возвысивши ум к Богу, снова низвергаемся долу тяжестью телесною и слабостью ума, сюда невольно увлекаемые. Но душелюбец Господь, Иже любит сущая вся и ничесоже гнушается, яже сотворил, приемлет и сие наше малое приношение, яко жертву в воню благоухания духовного, смотря на доброе произведение наших сердец, которое Он прежде всего взыскует от нас. А когда усмотрит оное, то преизобильно изливает на нас щедроты своей благости и вся Божественные силы, яже к животу и благочестию.
И так, насколько возможно, будем устремлять к Источнику духовных благ – Всемогущему Богу – свои внутренние силы, ум, волю и сердечное чувство, на которых отпечатлен образ Божий, всегда влекущий нас к блаженному и вечному единению с Ним, отображения которого состоят в явлении (отражении) на себе Божиих совершенств и в подражании Божиим свойствам.
Сия Божественная, священнейшая молитва потому для нас драгоценна, что, при своей краткости, удобно может быть нами произносима навсегда, а по силе Божественной, в ней заключенной, вполне утоляет нашу духовную алчбу и жажду причастием Божества, которого ищет дух наш, как насущного хлеба. Хорошо знают приобщившиеся святыни ее усердные молитвенники, какие источники благостыни изливаются в сердце наше от Господа Иисуса Христа, сущего в сей молитве!?… Какая небесная, восхищающая, ни с чем несравнимая радость воссиявает в духе нашем, когда святая молитва сия, держимая достодолжным настроением души, войдет в наше сердце. Здесь тогда воистину наступает праздник Божий – веселый и радостный, потому что светом Божиим озаряются вся внутренняя наша, прогоняется прирожденный мрак души, – сердце, сочетавшись с Господом, изменяет свою естественную дебелость в духовное свойство желание искончавается и входит человек во дворы Господни, пред лице Бога Иаковля, воспевая песнь богокрасную.
Нет сомнения, что для успешного производства молитвы, требуется всю жизнь свою изменить на лучшее, стараясь, сколько для нас возможно, пребывать во исполнении евангельских заповедей, в особенности храня ко всем любовь, милосердие и сострадание, пребывая в чистоте помыслов и душевных чувств и целомудрии тела, смиряясь пред всеми в сердце своем и держа себя ниже всех – и образом, и видом в помыслах своих, движениях и во всем своем поведении. Все ревнители о спасении, кто бы ни был, – могут приступать к занятию Иисусовою молитвою. Сначала Господь всякому дает вкусить ее духовную сладость. Но потом бывает и так, что отступает духовное утешение, сердце делается жестоким, холодным и не только не расположенным к занятию молитвою, но даже как бы враждебным к сему, ум неудержимо наполняется помыслами всевозможного свойства. Состояние тяжкое, безотрадное. Здесь многие из начавших молитву Иисусову не выдерживают, а, оставляя ее, по-прежнему начинают быть в суете ума и в праздных суетных мыслях, в чем пребывают и все сынове века сего, преданные суете и земному попечению. Но это трудное состояние необходимо нужно пережить. И хотя, быть может – по случаю совершенной расточенности ума и сердечного упорства – и можно оставить молитву на время, но, всеконечно, оставлять ее не следует. Следует долгим временем, трудом и усердием стяжать мало-помалу духовное сокровище молитвы, которая соединяет нас с Богом, причастными творя вечной жизни. А без молитвы, как пишут божественные отцы, соединиться с Богом невозможно. Обыкновенно говорят: «разве молитва рассеянная, невнимательная, исполненная всевозможных помыслов угодна Богу?!…» Но ведь нужно знать, что сразу делать хорошо никакое дело невозможно. Всякий знает по опыту – сколько времени – трудов и заботы стоило каждому из нас научиться делу своему, коим занимаемся в своей жизни. Так и молитва, которая есть высочайшая наука, – небесная, Божественная, священнолепная, как непосредственно соединяющая нас с Создателем нашим, необходимо должна пройти первые степени своего к ней обучения и навыкновения, в состоянии крайне слабом, несоответствующем ее великому достоинству. Но это не должно служить для нас причиною и предлогом ее оставления и пренебрежения. Потому что иначе нельзя. Но когда мы, при помощи Божией, пребудем прилежно и старательно, насколько сие возможно для нас, в ее первых степенях, то этим откроем себе путь в дальнейшие ее стези, кои хранятся на ее высочайших степенях. Но сих высоких мер преждевременно желать и искать никак не должно. Это будет посягательством на Божию святыню и незаконным вторжением в сокровищницу духовных благ, кои даются Богом, по Его усмотрению и праведному воздаянию, за труды по деятельному очищению себя от страстей и за усердное упражнение в первых степенях молитвы. Видится, что великое зло происходит, когда неопытные молитвенники, не утвердивши себя в чувствах покаяния, не сознавши своего всецело растленного грехом состояния, не прочувствовавшие всеконечной слабости своих сил для делания добра, устремляются без опытного руководства, а самочинно и самонадеянно в духовную область.
Их постигает гнев Божий и они впадают, в так называемую на монашеском языке, бесовскую прелесть, которая есть самообольщение, то есть почитают истиною то, что есть сущая ложь. Себя считают праведниками, будучи за самомнение отчуждены от жизни Божией; не нуждаются, а даже презирают советы старших, что хуже сего. О сем учение святых отец таковое: «нужно прежде совершить предыдущее, а потом переходить к последующему». Каждая добродетель – есть матерь следующей за нею. Если оставишь матерь, рождающую добродетели, и устремишься ко взысканию дщерей, прежде стяжания матери их, – то добродетели эти соделываются ехидными для души. Если не отвергнешь их от себя – скоро умрешь. Так говорит, великий во отцах и подвижничестве, святой Исаак Сирин.
