Андрей Кураев - Христианство на пределе истории

По уверению оккультистки, пробуждение скрытых сил отныне, в эпоху, когда под влиянием «знака Водолея» облегчается общение между мирами, «достигается без усилий и каких-либо покаяния или постов, не говоря уже о жизни, полной самоотвержения со стороны искателя. Теперь не надо штудировать книги, не надо учить проповеди, не надо давать милостыню, не надо покорять горы, не надо проявлять инициативу. Ибо настало время наслаждения»[121].

Вот – важнейшее слагаемое успеха «новых религиозных движений» в «обществе потребления». Потребление без отказа, приобретение без отречения, плоды без труда.

И если однажды центры власти перед угрозой экологического обвала решат сократить производство, им придется проводить это сокращение так, чтобы не вызвать бунта населения обвалом потребительского материального рынка. Чтобы бунта не было – нужно увлечь людей чем-то другим. Христианство же, во-первых, малосимпатично самим властителям, во-вторых, оно не сможет дать быстрого и массового эффекта. Что ж – в запасе уже есть сотни отработанных технологий промывки мозгов и «окончательного просветления».

Но это – не более чем гипотеза. Однако кое-что можно предположить с уверенностью. Можно почти точно указать, как произойдет решающий акт отпадения от христианства и обращения к магии. Прилетят «инопланетяне» и объявят, что Христос был одним из них (пожалуй, даже не самым лучшим и умелым). Облекаться плотной материей духи умеют. Явиться в образе дракона или прелестной девицы не составляет для них труда (вспомним искушения преподобного Антония Великого). Почему же им не принять вид мирных, замечательных, мудрых «зеленых человечков»?[122] И почему бы при этом не сказать о том, что они и есть те самые «космические иерархи», что время от времени учили человечество добру-разуму?

Открытие НЛО и «внеземных цивилизаций» несомненно дискредитирует Откровение в сознании многих людей[123]. Но если ставка такова, – то поиски «инопланетян», то есть нечеловеческих форм разума, неизбежно увенчаются успехом. Ведь у Христа в «Космосе» слишком много врагов. И воздух – это именно их стихия[124].

И они с радостью исправят Библию и дадут новый способ ее прочтения. И укажут новых «махатм», которых они будут вразумлять через своего «Царя Мира». И начнется соревнование с Евангелием. Христос насытил пять тысяч хлебами? Я сто тысяч накормлю! Христос ходил по морю? Я полечу по воздуху! Христос трех мертвых воскресил? Я устрою сеанс массового опустошения кладбищ! Галилеянин утверждал, что «Царство Мое не от мира сего»(Ин.18, 36)? Ну, мое-то царство тоже не с земли, но я и земную власть приемлю и ничтоже вопреки глаголю. Христос воскрес? А я и не собираюсь умирать!

Три с половиной года проповедовал Спаситель. Его зеркальное отражение – антихрист – будет открыто править три с половиной года (1260 дней [ см.: Откр.11, 3]). И среди христиан произойдет величайшее разделение на тех, кто примет печать Зверя и тех, кто спасет свою душу – ценой изгнания и скорби.

В начале этих последних дней на земле воцарится всеобщий мир – тот мир, о котором Христос не молился… Мир – за счет Самого Христа. В преддверии этих дней мы вспомним слова протопопа Аввакума: «Видим, яко зима хощет быти, сердце озябло и ноги задрожали»[125]

А затем нам надо будет исполнить уроки эсхатологической этики христианства. В эти дни надо будет вспомнить совет мудрого льюисовского персонажа Остромысла. Этот совет вестник передает последнему королю в последний час «Последней битвы»: «Я был с ним в его последний час, и он дал мне поручение к Вашему Величеству – напомнить Вам, что миры приходят к концу, а благородная смерть – это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его»[126]. Эсхатологическая этика (которую Шарль Пеги называл «этикой героического пессимизма») знает, что в плане земной истории христианство проиграет. Но речь идет о защите некоей метаисторической истины. И потому рыночная эффективность («что я с этого буду иметь?») – не последний критерий. И количество газетных батальонов и университетских когорт, мобилизованных пророками новой религии «веротерпимости», – не последний аргумент.

Удивительная молитва была написана Киплингом («Моление перед битвой»). В ней сочетается искренность молитвы к Богу с умением не требовать во что бы то ни стало именно победы…

Пала на земли и водыЯрости мрачная тень.Восстали на нас народы.Темен грядущий день.Но, извлекая из ноженМечи, – да страшатся враги! –К Тебе притекаем, Боже!Господи, помоги!Воинств Небесных Владыко!Суди не по нашим делам:Мы в неразумии диком,Творили неистово срам,Но каемся и умоляем:Рабов беззаконных прости!На милость Твою уповаем:Дай силы на смерть идти.А тот, из среды нашей воин,Что Истиной не просвещен,Тобою дарованной, молим:Да будет и он прощен.Веры его неправой,Господи, в грех не вмени,Но, если вернемся со славой,Вину его нам помяни.От поисков суетной чести,О, сущий на небеси,И от необузданной местиИ страсти иной упаси.И нас укрепи, недостойных,Дабы сраженный в борьбеБез судорог беспокойныхСумел отойти к Тебе.Владычица преблагая,Да не оставиши нас,Смиренно к тебе прибегаемВ страшный и смертный час.Прощается грешному многоМолитвой твоей пресвятой,Когда возвращается к БогуДуша из юдоли земной... Подходит воинство вражье... Близится смертный бой.Даруй победу нам, Блаже! –Отцы побеждали Тобой.Сиянием знамений чудныхНе Ты ли мир просветил?День наступает Судный.Услыши нас, Боже Сил.

Христианин в бою не остается один на один с противником. Есть еще и третья сила – Бог. Он не то что над полем битвы; Он – над ее временем. Он – в Вечности. И там, в Его просторах, бой, проигранный у деревни Крюково, может обернуться победой. Да и здесь, на земле, Его Промысл может послать нам помощь с такой стороны, от которой ее ну никак не ожидали.

В конце концов, так уже однажды было с христианами: «Знал бы Ирод, что чем он сильней, Тем верней, неизбежнее чудо»(И. Бродский).

Впрочем, рассуждениями на апокалиптическую тему я всего лишь пробую пояснить свою убежденность, что за теософией и оккультизмом (пусть даже в иных формах и с иными самоназваниями) – будущее. Другое дело, что я придерживаюсь той же позиции, что и профессор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Михаил, который, в годы Первой мировой войны обращаясь к материалистам и атеистам в своей публичной лекции, говорил: «Вы победите, но после всех победителей победит Христос».

Или, как о том же сказал Анри де Любак: «Нам не было поручено сделать так, чтобы истина восторжествовала. Нам было поручено всего лишь свидетельствовать о ней»[127]. Кстати, греческое слово mЈrturoj (которое в русский язык вошло как – «мученик») буквально значит «свидетель», ибо именно так – «свидетелями» – называли в древней Церкви людей, принимавших смерть за свою веру.

Здесь – очень важная сторона христианского сопротивления антихристу. Здесь – ответ на вопрос о том, какими средствами мы можем противиться апокалиптическому «зверю».

13 глава Апокалипсиса говорит о двух «зверях»: один выходит из моря, другой из земли (см.: Откр.13, 1–18). Протоиерей Сергий Булгаков полагает, что первый выходит из Римской империи (Средиземноморье), а второй – из Азии. Совмещая эти два символа вместе, можно сказать, что антихрист обладает и западным, римским умением административного контроля и организации общества, и знанием восточного оккультизма[128]. Эта его мысль может найти свое подтверждение в тех пророчествах ламаизма, которые увязывают всемирное торжество ламаизма с появлением таши-ламы Панчен Римпоче («Великое Сокровище Мудрости»). Это «Сокровище» должно воплотиться «в стране иноземцев и, появившись как великий победитель, разрушит своей могущественной рукой все ошибки и все невежество веков»[129]. Так что не только Булгакову приходила мысль о том, что реставратор язычества в Европе должен черпать свое вдохновение из глубин Азии.

Блаватская даже конкретизирует (почти в стиле «Трех разговоров» В. Соловьева) последний акт мировой истории: «Тогда, возможно, наступит новое вторжение Атиллы с далекого Востока. Однажды миллионы людей из Китая и Монголии, язычников и мусульман, снабженные всеми наиболее смертоносными видами оружия, изобретенными цивилизацией, и усиленные Небожителями Востока, при помощи инфернального духа торговли и любви к прибыли на Западе, и, кроме того, хорошо обученные христианскими человекоубийцами, – ворвутся и захватят разлагающуюся Европу, подобно неудержимому потоку»[130].

Эти панмонголические «триллеры» были естественны в XIX веке, когда казалось, что язычество лишь извне, лишь силой оружия может покорить Запад. Сегодня очевидно, что для новой «паганизации» нет никакой нужды в вооруженном нашествии Востока.