Неизвестен Автор - Автобиография монаха

Все мирские заботы, казалось, отошли в невообразимую даль, когда я сел на корточках около йогина в уединении крошечной деревеньки в джунглях. Комната таинственно освещалась мягким светом. Рам Гопад устроил для меня на полу ложе из нескольких рваных одеял, а сам уселся на подстилке из соломы. Переполненный его духовным магнетизмом, я рискнул обратиться с просьбой:

--Господин, почему вы не даруете мне самадхи?

--Дорогой мой, я был бы рад передать вам соприкосновение с Божественным, но я не должен делать этого.--Святой устремил на меня вор полузакртых глаз.--Ваш учитель скоро одарит вас этим переживанием. Пока же ваше тело еще не настроено должным образом. Как небольшая электрическая лампочка перегорает при сильном напряжении, так и ваши нервы не готовы для космических токов. Если бы я и дал вам сейчас пережить экстаз Беспредельности, вы бы сгорели, как если бы каждая клетка вашего тела была охвачена пламенем.

--Вы просите у меня озарения,--задумчиво продолжал йогин,--а я раздумываю: разве такая незначительная личность, как я, медитирующий столь немного,--разве я смог угодить Богу. разве я могу в конечном счете представлять собою какую бы то ни было ценность в Его глазах.

--Господин, но разве вы не искали Бога всем сердцем своим в течение долгого времени?

--Я сделал лишь немного. Бехари, должно быть, рассказал вам кое-что из моей жизни. Двадцать лет я провел в тайном гроте, медитируя по восемнадцать часов в день. Затем я удалился в еще менее доступную пещеру и находился там двадцать пять лет, оставалясь в состоянии йоги по двадцать часов ежедневно. Мне не нужен был сон, ибо я всегда вместе с Богом. Мое тело лучше отдыхало при полном спокойствии сверхсознания, чем оно могло бы отдохнуть при несовершенном успокоении во время обычного подсознательного сна.

Во время сна мускулы расслабляются, но сердце, легкие и сосудистая система работают непрестанно. Они не имеют отдыха. А во время переживания сверхсознания все внутренние органы остаются в состоянии приостановленной жизнедеятельности, электризуясь космической энергией. Таким образом я избавился от необходимости спать, и это продолжается в течение многих лет. Придет время, когда и вы сможете обходиться без сна,--заключил он свое объяснение.

--Боже мой, вы медитировали так долго, и вы все еще не уверены в милости Бога!--проговорил я с удивлением.--Что же тогда остается делать нам, бедным смертным?

--Но разве вы не видите, дорогой мой юноша, что Бог--это сама Вечность? Считать, что человек в состоянии полностью познать Его за сорок пять лет медитации--это довольно смелое предположение. Однако Бабаджи уверяет нас, что даже кратковременная медитация спасает нас от пожирающего страха смерти и посмертных состояний. Не фиксируйте свой идеал на вершине холма, тянитесь к звезде невыразимых высот. Если вы будете усиленно работать, вы дойдете до таких высот.

Подавленный такой перспективой, я попросил у него дальнейших разъяснений. Он поведал чудесную повесть о своей первой встрече с Бабаджи--гуру Лахири Махасайа /3/. Около полуночи Рам Гопад погрузился в безмолвие, а я улегся на свои одеяла. Закрыв глаза, я увидел вспышки молний, обширное пространство внутри меня казалось заполненным расплавленным светом. Открыв глаза, я видел то же самое сверкающее сияние. Комната стала как бы частью Бесконечного, которое я видел своим внутренним зрением.

--Почему вы не спите?--спросил йогин.

--Господин, как можно мне заснуть, когда вогруг меня сверкают молнии даже тогда, когда я закрываю глаза.

--Это переживание благословенно: духовные излучения увидеть нелегко.--Рам Гопад прибавил несколько приветливых слов.

На рассвете он дал мне сахара и сказал, что мне надо уходить. Мне не хотелось прощаться с ним. и слезы покатились по моим щекам.

--Я не отпущу вас с пустыми руками,--нежно произнес йогин.--Я что-нибудь сделаю для вас.

Он улыбнулся и пристально взглянул на меня.

Я как будто врос в землю. Через мои зрачки полился поток блаженства и внезапно я ощутил, что исцелился от боли в спине, которая мучила меня временами уже несколько лет.

Чувствуя себя обновленным, погрузившись в океан сверкающей радости, я более не плакал. Коснувшись ног Рам Гопада, я зашагал через джунгли; миновав тропические заросли и многочисленные рисовые поля, я достиг Таракешвара.

Там я вторично совершил паломничество к знаменитому святилищу и пал ниц перед алтарем. Круглый камень начал расширяться перед моим внутренним взором и наконец охватил все космические сферы: круг за кругом, область за областью оказывались пропитанными божественным. Через час я удачно сел на Калькуттский поезд. Мои скитания закончились, таким образом, не среди возвышенных вершин, а у подножия гигантской личности моего учителя.

Примечание к главе 13

/1/ Особые барабаны для ударов руками, употребляются только в девоционной музыке.

/2/ "Человек, который ничему не поклоняется, никогда не сможет вынести бремя самого себя",--сказал Достоевский в "Бесах".

/3/ См. последние разделы главы 33.

Глава 14. Переживание космического сознания

--Я здесь, гуруджи!--Выражение стыда на моем лице красноречиво говорило о мое состоянии.

--Тогда пойдем на кухню и поищем что-нибудь поесть.

Шри Юктешвар обратился ко мне так же естественно, как если бы нас разделяли не дни, а часы.

--Учитель, я, должно быть, расстроил вас своим неожиданным отъездом отсюда, где у меня есть свои обязанности; я думал, что вы, возможно, сердитесь на меня.

--Нет, конечно, нет! Гнев возникает только из-за несбывшихся желаний. Я ничего не жду от других, поэтому ничьи действия не в состоянии противоречить моим желаниям. Я не использую тебя в личных целях; я счастлив только тогда, когда ты испытываешь подлинное счастье.

--Господин, иногда мы слышали о божественной любви, как о чем-то неопределенном; но сегодня я, по-истине, получил наглядный ее пример от вашей ангельской личности! В этом мире даже отец с трудом прощает своего сына, если последний без предупреждения оставляет дела. Но у вас нет ни малейшего недовольства, хотя оставленные мною неоконченные дела должны были причинить вам много неудобств.

Мы посмотрели в глаза друг другу; там блестели слезы. Меня поглотила волна блаженства; я осознал, что Господь в форме моего гуру расширил малые старания моего сердца до обширных пространств космической любви.

Прошло несколько дней, и я как-то направился в пустую комнату, где обычно сидел учитель, намереваясь заняться медитацией. Но непослушные мысли не разделяли этого похвального намерения и рассыпались в стороны, как птицы перед охотником.

--Мукунда!-- вдруг прозвучал с отдаленного балкона голос Шри Юктешвара.

Я почувствовал себя таким же непокорным, как мои мысли. "Учитель всегда заставляет меня медитировать,--пробормотал я про себя,--и он не должен меня беспокоить, когда ему известно, почему я вошел в его комнату!"

Учитель опять позвал меня, но я упрямо хранил молчание. Голос учителя прозвучал в третий раз, и в тоне его послышался упрек.

--Господин, я медитирую,--протестующе откликнулся я.

--Я знаю, как ты медитируешь,--прикрикнул на меня учитель,--когда ум твой разлетается в стороны подобно листьям в бурю! Иди сюда ко мне!

Подавленный, видя, что учитель проник в мою душу, я печально направилься в его сторону.

--Бедный мальчик, горы не смогли дать тебе того, что ты хотел,--ласково произнес учитель успокаивающим голосом. Его взор казался бездонным.--Следует исполнить желание твоего сердца.

Шри Юктешвар редко говорил загадками, и я ощутил недоумение. он тихонько ударил меня в грудь над сердцем.

Мое тело сделалось неподвижным, оно как бы вросло в землю. Я ощутил, как какой-то гигантский магнит вытянул дыхание из моей груди. Душа и ум внезапно освободились от оков физической оболочки и устремились наружу через каждую пору тела, подобно жидкому всепроникающему свету. Тело мое казалось мертвым, но в интенсивном сознании я чувствовал, что никогда раньше не жил более полной жизнью. Мое чувство тождества не было ограничено телом, оно простиралось на окружающие меня атомы. Люди, шагающие по отдаленным улицам, казалось, только передвигались по переферии моей собственной личности. Корни деревьев и других растений казались видными в земле, ставшей прозрачной, хотя и слегка туманной. Я различал внутреннее течение их соков.

Передо мной простирается ясная панорама окрестности: обычное фронтальное зрение преобразилось в огромный сферический обзор, открытый одновременно всем восприятиям. Задней частью моей головы я видел людей, идущих далеко по Рай Гхат Лейн; я также видел лениво приближающуюся корову. Когда она подошла к открытым воротам ашрама, я стал воспринимать ее как будто своими двумя физическими глазами; но и после того, как она скрылась за кирпичной стеной двора, я видел ее все также ясно.