Николай Скабаланович - Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.
Интерес хроники Ромуальда сосредоточен для нас на этих показаниях, особенно на подробном сообщении об Алексее Комнине. Есть, впрочем, особенности, умаляющие авторитет Ромуальда. Время царствования византийских императоров показано у него не везде верно, из чего можно заключить об испорченности его списка. Сообщения о событиях достоверны, начиная с 1073 г.,[335] до того же времени многие оказываются фактически неверными, — обстоятельство, которое может быть объясняемо тем, что неизвестный автор латинского сочинения сообщил недостоверные данные о событиях, относительно которых он не был современником и очевидцем, а Ромуальд с одинаковой доверчивостью отнесся к сочинению в полном его составе.
13) Амальфийская хроника,[336] составленная неизвестным автором в конце XIII в., находится в ближайшем соотношении с хроникой Ромуальда Салернского. За исключением известий, имеющих местный интерес и заимствованных из какого–нибудь местного источника, она в остальном представляет для XI в. извлечение из того же латинского сочинения, которым пользовался Ромуальд. В способе пользования автор не отличается от Ромуальда, принимает на веру показания какдо, таки после 1073 г., поэтому повторяет те же ошибки, которые допустил Ромуальд. Рассказ о вступлении Алексея Комнина на престол читается и в Амальфийской хронике.
14) Хроника Андрея Дандоло,[337] венецианского дожа (1343–1354), важная для позднейшего времени, особенно по внесенным в нее документам, не лишена значения и для XI в. по тем источникам, из которых заимствует сведения. В показаниях, имеющих отношение к византийской истории,[338] Дандоло руководствуется сочинениями не только сохранившимися до нас, напр. Петра Дамиани, но также до нас недошедшими. Он находится в зависимости от латинского сочинения, подобно Ромуальду Салернскому и Амальфийской хронике, с которыми сходится в рассказе о сражениях греков с норманнами (причем повторяет ошибку своих предшественников, пользовавшихся тем же источником) и в рассказе о средствах, употребленных Алексеем Комнином для вступления на престол.[339] У Андрея Дандоло встречаются также показания о преемственности византийских императоров на престоле, заимствованные из какого–то списка, далеко не удовлетворительного, судя по тому, что показания спутаны и об одном и том же повторяется несколько раз.[340] Но главнейшее достоинство хроники Дандоло основывается на заимствованиях из древних венецианских источников. В хронике читаем несколько заметок об отношениях византийского правительства к дожам, о том, какое значение имела Византия для враждующих политических партий Венеции, а также об успехах турок в Азии при Михаиле Парапинаке.[341] Заметки не возбуждают сомнения, и венецианское их происхождение не может быть заподозриваемо на том только основании, что они касаются, между прочим, событий отдаленных стран (о турках). Венециане, плававшие по торговым делам вдоль побережья, где распространяли свою власть турки, могли получать и привозить на родину весьма верные на этот счет сведения, и ими, через посредство неизвестных нам памятников, воспользовался Дандоло, а еще раньше Вильгельм Тирский.[342]
15) Беневентские анналы, существующие в двух редакциях,[343] краткой (788–1130) и пространной (759–1128), при сходстве между собой обнаруживают и различие, зависящее, как полагают,[344] от того, что анналисты, пользуясь одним общим источником — древними, не дошедшими до нас Беневентскими анналами, — заимствовали дополнительные сведения из различных источников — один, автор краткой редакции, из древних, не сохранившихся Барийских анналов, другой, автор пространной редакции — из древнего, тоже не сохранившегося списка Бе–невентских епископов. Для нас интерес представляет вторая редакция своими заметками об отношениях князей Капуи к византийскому правительству, о норманнах и переговорах папы Льва IX с Аргиром,[345] интерес первой сосредоточен на известии о взятии Бари.[346] Для установления хронологии ни та, ни другая редакция не имеет значения.[347]
16) Хроника Германа Расслабленного (Contractus),[348] рейхенауско–го монаха († 1054), обнимающая события от сотворения мира до 1054 г., в своей самостоятельной части (1039–1054) не заключает важных для нас сведений. Сведение же о посольстве германского императора к византийскому под 1027 г., небезынтересное для генеалогии византийских императоров, составляет заимствование из сочинения Випона.[349] Более важности имеет продолжение' хроники Германа, составленное его учеником Бертольдом († 1088) и доведенное до 1066 или даже 1080 г.[350] Здесь читаем под 1055 г. самостоятельную заметку продолжателя о посольствах, которыми обменялись германский и византийский дворы.'
17) Деяния гамбургских архиепископов Адама Бременского (t 1072).[351] Из четырех книг особенно ценна третья, посвященная деятельности архиепископа Адальберта, к которому автор находился в близких отношениях, и основанная на устных рассказах и личном опыте. Здесь читаются имеющие для нас значение сведения: о пребывании Гаральда Гардрада на службе византийского правительства, о посольстве Константина Мономаха к германскому императору и ответе последнего.
18) Анналы Ламберта Герсфельдского,[352] писателя второй пол. XI в., обнимающие время от сотворения мира до 1077 г., получают важность только с 1040 г., и в этой последней части, письменные источники которой не могут быть указаны, так что оригинальность едва ли можно оспаривать,[353] читаются интересные для нас сведения о сношениях папского двора с Константинополем. Впрочем, сведения не во всех своих подробностях отличаются фактической верностью.
19) Хроника Сигеберта Гемблурского († 1112),[354] обнимающая время с 381 по 1111 г., направленная не столько к изложению событий с возможной подробностью, сколько к распределению их в хронологическом порядке, потеряла свой прежний авторитет после того, как разоблачена неверность многих хронологических данных и фактическая часть разложена по источникам, из которых заимствована.[355] Из нашего периода в ней читаются сведения, относящиеся к истории падения византийского владычества в Италии, царствования Мономаха, сношений Римской церкви с Константинопольской и нападений турок на Армению и Сирию.[356] Неточность хронологических данных заметна и в этих сведениях, вообще же они отличаются поверхностностью, никаких новых подробностей не привносят. Исключение составляет только рассказ о столкновении Церквей, но и он не представляет большой важности, так как целиком взят из докладной записки папских легатов.[357]
20) Церковная история Ордерика Виталиса,[358] сент–эврульского монаха, писателя первой пол. XII в., имеющая важность для истории норманнов и крестовых походов (до 1142 г., до которого доведена), заключает некоторые интересные для нас отрывки в 3–7–й книгах, где автор рассказывает о судьбе норманнов в Италии, о Роберте Гвискаре и обстоятельствах вступления на престол Вотаниата и Алексея Комнина. Показания Ордерика об утверждении норманнов в Италии дополняют сведения, заимствованные автором у Готфрида Малатерры,[359] подробностями о том, как одновременно с наплывом норманнских рыцарей происходил наплыв в Италию норманнских монахов. Сведения о византийских делах почерпнуты автором, по–видимому, из устных рассказов и страдают отчасти неверностью и легендарностью.
21) История крестовых походов и иерусалимского королевства Вильгельма Тирского,[360] писателя второй пол. XII в., доведена до 1184 г. Следуя своей методе[361] возвращаться к прошлому для того, чтобы яснее изложить предмет в настоящем, и освещать дело по совокупности обстоятельств, имеющих к нему отношение, Вильгельм рассказывает историю разрушения и возобновления храма Воскресения в Иерусалиме, а также историю турок–сельджуков и их приобретений за счет Византии,[362] причем говорит о сношениях византийских императоров с египетскими халифами и иерусалимскими христианами, о борьбе Романа Диогена с турками и успехах турок. Хотя автор не указывает своих источников, однако же можно догадываться, что сведения об отношениях византийского правительства к халифату и к иерусалимским христианам он заимствовал из греческого сочинения, сходного с тем, которым пользовался Скилица, дополнив заимствования показаниями местного происхождения (иерусалимского); сведения же о турках, их столкновениях с Византией при Романе Диогене и его преемниках почерпнуты из венецианского источника, который известен был Андрею Дандоло.[363]
