Александр Рассказов - Летописи страны Арии. Книга 1
Не гнушались они и силой светлой, пытаясь использовать её во зло. Тому душа Яра противилась, возвращая им назад их замыслы тёмные, оборачивая супротив них же[95]. Но могло занять это время длинное — иногда не одну жизнь человеческую.
Жили те люди днём сегодняшним и не заботились о делах будущности. Писали книги разные да пытались промеж людей смуту посеять, грозя одром смертным и выдумывая небылицы.
Первым заметил тех людей Ерем. Как-то, сидя у себя во хоромах светлых, услышал он за оконцем лай собак. Звери, что жили подле терема, завсегда с радостью встречали гостей здесь.
Трое в плащах чёрных, окутывавших тела от шей до пят, да с посохами причудливых тварей с оскалом диким, приближались к его дому.
Собаки заголосили наперебой, не приемля людей тёмных.
Всё ж вышел Ерем на крыльцо да угомонил псов. Решил узнать, что за гости такие и откуда пожаловали. Завёл с ними беседу.
Оказалось, что жили они на другом краю острова Буяна, в городе, под названием Рия. То был вначале посёлок малый из хижин рыбаков и ремесленников. Но через срок народились дети у них и у детей потомство появилось. Вот те самые люди и пришли к Ерему речь вести об учении тёмном.
Не прогнал их сын Яра, решил выслушать до конца. Не было зла в их взглядах — верили они искренне в то, что говорили, и протянули ему на прощание книгу, вырезанную из дерева. То была колдунов чёрных летопись, что учению света противились, обращая жизнь в кошмар.
Развернувшись, ушли они восвояси.
Долго Ерем просматривал ту книгу, всё ж решил совета спросить у друзей своих старших — Леля и Мера. Призвал их. На то явились они в облике одного старца да поочерёдно говорили его устами, отвечая на вопросы.
Один сидел в саду ирийском и играл со своим сыном, который рос не по дням, а по часам. Был Аркон всегда весел, и было ему тогда десять сроков малых отроду.
Точно знал он своё предназначение и во снах ему являлись образы стройные будущности. И стояли перед глазами картины бед и беспорядков, что грядут в Мирг- рад-Земле.
Не боялся он ничего, только у отца спрашивал, как быть ему, чтоб не растерять силушку света.
Старик, что вмещал в себя души Леля и Мера, выслушал внимательно Ерема, повертел в руках своих книгу из дерева вытесанную да решил остаться в этом облике и в тереме проживать месте с Вселой и Еремом до поры.
Наступали времена лютые. И их предчувствие как бы надвисло в воздухе. Нельзя было ощутить али потрогать его, но многие люди знали наверняка, что грядут беспорядки.
Старик расположился под крышей на самом верху. Были очень дружны Мер с Лелем и могли запросто разделять одно тело, что редко случалось даже меж самыми близкими людьми.
В один из дней Один направился в стан купцов, что урам раньше служили, припасти провизии и прихватил с собой Аркона.
Добрались они в место то отдалённое средь холмов зелёных довольно быстро. Одину было не впервой в те места захаживать. То был целый град стенами высокими обнесённый. Жили там купцы да ремесленники, да люди, что землю возделывали. И растили снедь всякую во садах да огородах.
Посредь града того раскинулся кишащий людьми ярморочный стан. То был день, в который торги проходили.
Имел Один одну вещицу диковинную, что досталась ему от отца, а тому от деда. То была сума на вид размеров небольших, но вместить в себя могла немеряное количество вещей и снеди разной.
Знали торговцы Одина и с охотой пред ним выкладывали самые лучшие товары, так как всегда платил он сполна, не скупясь и не торгуясь.
Сын Аркон подле него, словно хвост приросший, ходил да внимал каждому слову, отцом сказанному.
Посредь ярмарки стоял помост деревянный — то были бои кулачные, наподобие тех, что в Белозёрье проводились. Бойцы народ потешали, да не заздорово живёшь[96], а зрители золотые монеты и каменья отдавали одному старцу — тот всё записывал, и коли побеждал тот, на кого поставили, получал игрок вдвое больше.
Попросил Аркон отца поглазеть на зрелище, уж больно было ему интересно — доселе не видывал он подобных боёв. В землях Ирийских, где он проживал, не проводили подобных турниров; но всё ж Аркон хоть и был молод — изучал удаль молодецкую[97] и мог сразиться на равных со зрелым воином.
Вот приостановились они у края помоста. Всё, что необходимо, уж сложили в суму. Вышли двое и принялись состязаться друг с другом.
Зрители не пытались сдерживать крики и вопли. Шум стоял неописуемый вокруг. Один из бойцов, цвета кожи жёлтого, бился супротив чёрнокожего воина.
Глядел на всё это Аркон с неподдельным интересом и блеском в тёмно-зелёных глазах.
Знал о его пристрастии Один и решил позволить ему испытать себя в качестве бойца.
Вот собрался старик, что в себя вмещал души Мера и Лела в путь-дорожку. Перенёс все вещицы диковинные, что были в доме Ерему и Лелю в дар принесены от людей, завернул их в суму да сверху прикрыл цвета черного твёрдым колпаком, да крышку плотно закрыл.
Уговорились они, что надлежит старику тому идти людей тёмных на путь истинный наставлять.
Не прошло и время долгого, как очутился Мер с Лелем на Раде-луне. Был нужен ему один из сынов, что народились у Яра друзей закадычных.
Парубка, которого они искали, звали Шиб. Не мудрено было найти его — был Шиб на вотчину народом всей Рады-луны поставлен.
Промелькнула радость во взоре его, когда узнал, кем был тот старец — предложил отдохнуть с дорожки. Да Мер с Лелем поспешали дюже — хотели сотворить для всех людей благое дело. И обратились к Шибу с такой просьбой.
Криками провозглашая победителя жёлтокожего воина, что был вхож к князю Леко в дом, толпа ждала следующего храбреца.
Переведя дух, витязь, князем Леко посланный, быстро восстановил силы и стоял уж, поджидая очередного бойца.
Тут нежданно-негаданно Аркон вышел на помост и, твёрдо встав, зорко вглядывался в карие глаза жёлтого воина.
Посчитав за оскорбление, Эдо, так звали придворного князя жёлтого, не желал принимать бой с ещё не подросшим мальчиком и не хотел причинять ему боли. Но отказавшись, он тут же терпел поражение, тем более, что мальчик настойчиво требовал поединка.
Эдо был не очень высокого роста, но коренастый и широко раздавался в плечах, что было не типично для жёлтой расы. Мать его была наполовину из народа асов. Но раскосые глаза выдавали в нём родное племя.
Схватка началась после того, как зрители сделали свои ставки. Было не с руки хитрым и изворотливым купцам проигрывать, и все поставили на Эдо, зная, что глупый выскочка должен проиграть в первые минуты.
Аркон изучал искусство боя с малолетства, и не было страха в его глазах, лишь равнодушие к происходящему.
Это цепляло жёлтого воина за живое. Попытавшись нанести несколько ударов в грудь мальчика, Эдо почувствовал, что кулаки его будто проваливаются в пустоту, и сильно усталость обрушивается с каждым проделанным движением тела.
Аркон очень быстро двигался по помосту и будто не дышал вовсе.
Замелькали блики в глазах Эдо и мальчик, выйдя откуда-то у него из-за спины, двумя пальцами аккуратно надавил чуть выше ключицы, справа у основания шеи — жёлтый витязь застыл в ужасной гримасе, словно невидимая сила держала его изнутри за нервы.
Молодой боец, не торопясь, смерил взглядом Эдо и, подставив левую ногу позади его сапога, размахнулся да наотмашь ударил взрослого воина по левой щеке.
Жёлтокожему бойцу хотелось выть от боли, но едва ли он мог произнести слово. Лёжа на помосте и смотря заворожённым взглядом, старший воин, один из лучших бойцов князя жёлтого Леко, был повержен едва успевшим подрасти юношей, которому было чуть больше десяти сроков малых отроду.
Это был конец схватки. Тишина вдруг окутала всю толпу. Явно расстроившись, зрители, из-за потери злата и каменьев, затаили дыхание.
Аркон подошёл к казначею и тот выдал ему увесистый кошель с его частью выигрыша. Один подхватил у мальчика злато и забрал часть, которую он поставил. Оставшуюся половину мешка разбросал посреди площади.
Ведомые алчностью игроки набросились на добычу.
Выслушал Шиб старика да согласился помочь делу светлому. Повелел он своим слугам принести древо, что только на Раде-луне росло, да смастерить из него посох.
Было то деревце крепости необычайной, словно железом окованное, и имело ещё одну диковину: коли не по силам было разломить что посохом таким — прорастали ветви сквозь преграду и крушили всё на пути своём.
Люди на Раде-луне были мирные и не пытались оружие мастерить, но всё ж было дюже нужно Меру с Лелем угодить — вот Шиб и подсобил им.
Когда посох был готов, повертел его старик в руках, поблагодарил помощника своего, стукнул о земь посохом да исчез с глаз долой.
