Каникулы Элси - Финли Марта
Цветок упал на пол, а Элси стояла в состоянии ужасного отчаяния. Головка ее склонилась на грудь, а руки безжизненно опустились. Так она простояла некоторое время, но внезапно переполненная чувствами, она опустилась на колени перед отцом и, схватив его руку, прижала ее к сердцу, а затем к губам, осыпая ее поцелуями и слезами. Из груди ее вырывались громкие рыдания и всхлипывания.
— О, папа! Дорогой мой, милый папочка! Я люблю тебя! Я люблю тебя очень сильно! Ох, как ты мог сказать мне такие жестокие слова? — всхлипывала она.
— Прекрати! — крикнул он, выдергивая свою руку. — Я ничего не хочу от тебя, кроме правды, и дела говорят красноречивее слов. Немедленно встань и вытри слезы. Мисс Дэй сказала мне, что ты губишь свои глаза постоянными слезами, и если я еще раз услышу
подобные жалобы, я тебя строго накажу. Я этого не позволю, потому что не что иное, как твое непослушание делает тебя несчастной. Как только ты будешь готова подчиниться моей воле, ты увидишь, что я буду обращаться с тобой с той же нежностью и любовью, как и прежде. Но запомни, не раньше!
Слова его резали, как кинжал. Если бы он поразил ее в самое сердце, то ей не было бы больнее.
— Ох, папа! — пробормотала девочка, послушно поднимаясь на ноги и изо всех сил стараясь подавить слёзы, которые он запретил ей проливать.
Но состояние дочери, казалось, не трогало его. Ее поведение во время его болезни было преподнесено ему в таком виде, что временами ему стало казаться, что ее видимая любовь не что иное, как лицемерие. Что воспринимает она его не иначе, как тирана, от чьей власти она с удовольствием бы избавилась любым способом.
— Подними свой цветок и выйди из комнаты, — сказал он. — У меня нет никакого желания быть в твоем обществе до тех пор, пока ты не научишься слушаться так, как должна.
Молча, почти механически, Элси подчинилась ему и опять поспешила в свою комнату. Бросившись в объятия своей няни, она рыдала так, словно хотела выплакать всю свою жизнь.
Тетушка Хлоя ничего не спросила, цветок в ее руке и воспоминания об утреннем разговоре сказали обо всем вполне ясно. Няня старалась всячески успокоить ее и подбодрить в надежде на будущее примирение.
В какие-то моменты ее попытки казались совершенно тщетными, но неожиданно Элси подняла голову и, вытерев слезы, проговорила, судорожно всхлипывая:
— Ох, я опять поступаю неправильно, ведь папа запретил мне плакать, и я должна постараться быть послушной ему. Но, ох! — вскрикнула она, роняя головку на плечо няни и снова заливаясь слезами, — как я могу это сделать, если сердце мое разрывается?
— Иисус поможет тебе, милая, — нежно ответила тетушка Хлоя. — Он всегда помогает Своим детям переносить все их страдания и исполнять их труд. Он никогда не оставляет и не забывает их. Но ты должна постараться, моя крошечка, слушаться мистера Хораса, потому что он твой родной папа, а Библия говорит: «Дети, повинуйтесь своим родителям» (Еф. 6:1).
— Да, няня, я знаю, я должна, и я постараюсь, — ответила девочка, поднимая голову и опять вытирая глаза. — Но няня, ты должна молиться за меня, потому что это будет очень, очень даже трудно.
Элси никогда ничего не делала напоказ, но всегда добросовестно подчинялась своему отцу, при нем или в его отсутствие. Поэтому она постоянно страдала, стараясь овладеть своими чувствами, и даже в одиночестве отказывала своему надрывающемуся сердцу в облегчении слезами. Однако она не всегда могла это сделать, потому что была еще совсем юной в этой суровой школе жизни, и часто, несмотря на усердные старания с ее стороны, горе сламывало ее, и она готова была упасть под тяжелым бременем безысходности. Из Слова Божьего Элси узнала, что «не из праха выходит горе, и не из земли вырастает беда», и поэтому она серьезно стала размышлять, почему ей были посланы эти горькие переживания.
Ее маленькая Библия всегда была открытой. Никогда утро или вечер не заставали ее лежащей на полке. Элси так же придерживалась всех форм религии, размышления ее были искренними, однако не без боли она обнаружила, что гораздо меньше времени стала проводить с Господом и меньше, чем раньше, наслаждения находить в общении с Ним. Она была слишком поглощена земной любовью и нуждалась в ней, чтобы приблизить ее к дорогому Спасителю. Теперь ей снова было необходимо искать все свое счастье в Нем. И теперь часы, которые она хотела бы провести в обществе своего отца, стали обычно проходить в ее собственной комнате наедине с Библией и Богом. Там она снова обрела умиротворение и покой, которые мирская жизнь не в состоянии ни дать, ни отнять. Так она обрела силы, чтобы перенести испытания и нести крест с небесной кротостью и терпением. Она нуждалась в силе, гораздо большей, чем ее собственная, потому что каждый день и даже каждый час приносили с собой новые переживания.
Никто, кроме слуг, которые очень ее любили, не обращался с ней ласково, но холодность и пренебрежение родных были пустяком по сравнению с тем, что она должна была переносить. Ей постоянно напоминали, даже Уолтер и Анна, что она была упрямой и непослушной. В своих прогулках она уже не находила никакого удовольствия, ни когда оставалась одна, ни когда была вместе с другими детьми, так что постепенно она отказалась от них совсем. Однажды ее отец обратил на это внимание, когда миссис Динсмор заметила:
— Неудивительно, что ребенок бледнеет и худеет, ведь она не занимается никакими упражнениями, чтобы быть здоровой.
Отец позвал девочку и строго отчитал ее за это, приказав каждый день обязательно выходить на прогулку и кататься верхом, когда позволяет погода, но ни в коем случае не уходить одной дальше сада.
Элси ответила кротким согласием, обещая слушаться, и затем, быстро повернувшись, ушла, чтобы скрыть чувства, наполнявшие ее грудь.
Изменение в отце было самым большим ее переживанием. Раньше она наслаждалась его любовью, а теперь, казалось, навсегда лишилась ее. Из нежного, любящего родителя мистер Динсмор неожиданно превратился в холодного безжалостного тирана. Теперь он редко замечал свою маленькую дочь и никогда не обращался к ней, разве только затем, чтобы произнести очередной запрет, угрозу, выговор или приказ. Все это говорилось резким и суровым тоном.
Элси все переносила с кротостью и терпением мученицы, но скоро ее здоровье пошатнулось. Она становилась слабой и нервной, начинала дрожать и бледнела даже от звуков отцовских шагов или его голоса, от тех самых звуков, которые она так любила слышать. Личико ее стало худеньким и бледным, с него уже не сходило постоянное выражение глубокой печали.
Для здоровья и счастья Элси любовь была так же необходима, как солнечный свет для цветка. Как колючий ветер и пронизывающий мороз иссушает и губит нежный цветок, так и вся эта холодность и суровость были губительны для нежной, чувствительной души маленькой девочки.
Во время болезни мистера Динсмора, мистер Травилла заезжал несколько раз, пока Элси ухаживала за ним, и иногда она удивлялась, что совсем не видела его на протяжении всех последних печальных недель. Но случилось так, что мистера Травиллы все это время не было дома, и он представления не имел обо всем, что случилось в Розлэнде. Когда же он вернулся и услышал о том, как тяжело был болен его друг, то тут же явился, чтобы выразить свое сочувствие и поздравить его с выздоровлением.
Мистера Динсмора он застал сидящим в кресле качалке в библиотеке. Он выглядел все еще слабым и больным. Он находился в такой депрессии, в которой мистер Травилла никогда его еще не видел.
— Ах, Динсмор! Друг ты мой! Я слышал, что ты был очень болен. Да и теперь я должен сказать, что ты выглядишь не очень замечательно, — воскликнул Травилла веселым, искренним тоном, пожимая его руку. — Я думаю, моя маленькая подружка Элси покинула своего папу слишком быстро, но ты, наверное, просто послал ее опять заниматься в классе, — заметил он, оглядываясь по сторонам, как бы ища ее.
— Мне нет теперь нужды в няньке, — ответил мистер Динсмор с печальным подобием улыбки. — Я вполне в состоянии ездить и даже гулять, и надеюсь скоро опять быть самим собою.
