Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что человеческий закон должен пресекать все пороки. В самом деле, Исидор говорит, что «законы были созданы для того, чтобы благоговение перед ними сдерживало человеческую дерзость»[86]. Но этого бы не происходило, если бы в соответствии с законом не пресекалось любое зло. Следовательно, человеческие законы должны пресекать всякое зло.
Возражение 2. Далее, намерением законодателя является сделать граждан добродетельными. Но человек не может быть добродетельным, если он не воздерживается от всех видов порока. Следовательно, человеческий закон должен пресекать все пороки.
Возражение 3. Далее, как было показано выше (95, 2), человеческий закон происходит от естественного закона. Но всякий порок противен естественному закону. Следовательно, человеческий закон должен пресекать все пороки.
Этому противоречат следующие слова [Августина]: «Как мне кажется, закон, который создан для управления людьми, поистине дозволяет много такого, что наказуемо божественным Промыслом»[87]. Но божественный Промысел наказывает только пороки. Следовательно, даже справедливый человеческий закон дозволяет некоторые пороки и не пресекает их.
Отвечаю: как уже было сказано (90, 1), закон создан в качестве правила и меры человеческих действий. Затем, как сказано в десятой [книге] «Метафизики», «мера всегда однородна с измеряемым»[88], поскольку различные вещи измеряются различными мерами. Поэтому предписанные людям законы должны сообразовываться с их состоянием, в связи с чем Исидор говорит, что закон должен быть «осуществимым по природе и соответствовать обычаям страны»[89]. Но возможность или способность к действию обусловливается внутренним навыком или расположением, поскольку одно и то же может быть невозможным для того, кто не обладает навыком к добродетели, и возможным для того, кто [таким навыком] обладает. Так, то, что невозможно для ребенка, может быть возможным для взрослого, по каковой причине законы для детей отличаются от законов для взрослых (ведь есть немало такого, что дозволяется детям, но за что взрослые по закону подлежат наказанию или, во всяком случае, могут быть обвинены). И точно так же многое из того, что дозволяется тем, кто несовершенен в добродетели, добродетельному недозволительно.
Но человеческий закон создан для множества людей, большая часть которых далека от совершенства в добродетели. Поэтому человеческие законы не запрещают все те пороки, от которых воздерживаются добродетельные, но – только наиболее тяжкие из них, от которых может удержаться большинство, и в первую очередь те из них, которые причиняют вред другим и без запрещения которых человеческое сообщество не могло бы существовать; так, человеческий закон запрещает убийство, воровство и тому подобное.
Ответ на возражение 1. Дерзость, похоже, связана с нападением извне. Следовательно, она относится к тем грехам, которые могут причинить вред ближнему, а такие грехи человеческий закон запрещает, о чем уже было сказано.
Ответ на возражение 2. Целью человеческого закона является приведение людей к добродетели, но не сразу, а постепенно. Поэтому он не обременяет множество несовершенных людей тем требованием, которым обременяет себя добродетельный, а именно требованием удерживаться от всяческого зла. В противном случае в этих несовершенных [людях], которые оказались бы не в состоянии исполнить подобное предписание, распалилось бы ещё большее зло, согласно сказанному [в Писании] о том, что если «вино молодое», то есть предписания совершенной жизни, «вливают в мехи ветхие», то есть в несовершенных людей, то «прорываются мехи и вино вытекает» (Мф. 9:17), то есть предписания презираются, а в презревших их людях прорывается ещё худшее зло.
Ответ на возражение 3. Естественный закон является причастностью нас к вечному закону, в то время как человеческий закон существенно уступает вечному закону. Затем, Августин говорит: «Закон, который создан для управления людьми, поистине дозволяет и оставляет безнаказанным много такого, что наказуемо божественным Промыслом. Но хотя этот закон и не пытается охватить все, тем не менее его не следует за это осуждать, поскольку и он делает немало»[90]. Следовательно, точно так же человеческий закон не запрещает все то, что запрещает естественный закон.
Раздел 3. ПРЕДПИСЫВАЕТ ЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЗАКОН АКТЫ ВСЕХ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что человеческий закон не предписывает акты всех добродетелей. Так, порочные акты противоположны актам добродетели. Но, как уже было сказано (2), человеческий закон не запрещает все пороки. Следовательно, он не предписывает все акты добродетели.
Возражение 2. Далее, добродетельный акт следует из добродетели. Но добродетель является целью закона в том смысле, что закон не должен предписывать что-либо из того, что лежит за пределами добродетели. Следовательно, человеческий закон не предписывает все акты добродетели.
Возражение 3. Далее, как было разъяснено выше (90, 2), закон определен к общественному благу. Но некоторые акты добродетели определены не к общественному, а к частному благу. Следовательно, закон не предписывает все акты добродетели.
Этому противоречит сказанное Философом о том, что закон «предписывает и дела мужественного… и благоразумного… и умеренного… и то, что связано с другими добродетелями и пороками, причем первые он предписывает, а последние – воспрещает»[91].
Отвечаю: виды добродетелей, как указывалось нами ранее (54, 2; 60, 1; 62, 2), различаются согласно их объектам. Затем, все объекты добродетелей могут относиться либо к частному благу индивида, либо к общественному благу многих; так, дела мужества могут осуществляться либо ради защиты государства, либо ради защиты прав друга, и то же самое можно сказать о других добродетелях. Но закон, как было показано выше (90, 2), пределен к общественному благу. Поэтому нет такой добродетели, акты которой не могли бы быть предписаны законом. Однако при этом человеческий закон не предписывает все акты каждой добродетели, но только те, которые определены к общественному благу – то ли непосредственно, как когда нечто делается непосредственно ради общественного блага, то ли опосредованно, как когда законодатель предписывает нечто, имеющие отношение к благому порядку, посредством которого граждане направляются к поддержанию общественного блага правосудности и мира.
Ответ на возражение 1. Человеческий закон и не запрещает все порочные акты путем предписаний, и не предписывает все [без исключения] акты добродетели. Но он запрещает некоторые акты каждого из пороков, равно как и предписывает некоторые акты каждой из добродетелей.
Ответ на возражение 2. Об акте говорят как об акте добродетели двояко. Во-первых, [так говорят тогда] когда человек делает нечто постольку, поскольку оно добродетельно; так, акт правосудности должен осуществлять право, а акт мужества – нечто мужественное; и в этом смысле закон предписывает некоторые акты добродетели. Во-вторых, актом добродетели считается тот акт, когда человек поступает добродетельно как [именно] добродетельный человек. Такой акт всегда следует из добродетели, однако он не подпадает под предписание закона, а является его целью, которой добивается всякий законодатель.
Ответ на возражение 3. Нет такой добродетели, акт которой не был бы определен к общественному благу – то ли непосредственно, то ли опосредованно, о чем уже было сказано.
Раздел 4. ОБЯЗЫВАЕТ ЛИ ЗАКОН ЧЕЛОВЕКА СО СТОРОНЫ ЕГО СОВЕСТИ?
С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что человеческий закон не обязывает человека со стороны его совести. В самом деле, более низкие полномочия утрачивают свою силу в свете суда высшего полномочия. Но полномочия создающего человеческий закон ниже божественных полномочий. Следовательно, человеческий закон не является указом божественному суду, каковым является [в том числе и] суд совести.
Возражение 2. Далее, суждение совести основывается в первую очередь на заповедях Бога. Но подчас заповеди Бога сводятся на нет человеческими законами, согласно сказанному [в Писании]: «Вы устранили заповедь Божию преданием вашим» (Мф. 15:6). Следовательно, человеческий закон не обязывает человека со стороны его совести.
