Руслан Хазарзар - Сын Человеческий
Праздник Шаббат послужил для основания других торжественных юбилеев, как-то: субботний год (Исх.21:2; 23:10–11; Лев.25:1-55; Втор.15:1-18; Иер.34:14) и год юбилейный (Лев.25:8-54).
Кроме круга субботних праздников было три особых праздника, в которые весь израильский народ мужского пола должен был принести жертву в Иерусалимском храме. Первый из них — Маццóт (Опресники), второй — Шабуóт (Пятидесятница), третий — Суккóт (Кущи) (Втор.16:16).
Со временем праздник Маццот слился с праздником Пэсах[170] (פֶּסַח) (Исх.12:8-11; Мф.26:17), который праздновался 15 нисана. Перед наступлением Пэсаха исполняли заповеди Маццот, т. е. избавлялись от квасного, хамеца (חָמֶץ), а до захода солнца, приносили в жертву пасхального агнца (Мишна. Песахим, полностью). В дни праздника ели особый пресный хлеб, маццу (מַצָּה), и горькую зелень, марор (מָרוֹר). Праздник продолжался семь дней, из них не полагалось работать в первый и седьмой, а остальные являлись праздничными буднями. В период между праздниками Пэсах и Шабуот раввины запрещали устраивать свадьбы. Единственным днем, когда отменялось это запрещение, был 18-й день месяца зив (Исх.12:1-27,43–49; Лев.23:4–8; Чис.9:2-14; Втор.16:1–8,16; ср. 2 Пар.30:13,15).
На пятидесятый день от второго дня праздника Пэсах, то есть 6 сивана, наступал праздник Шабуот (שָׁבֻעוֹת — седмицы). В древности он был связан с земледелием (Лев.23:15–21; Чис.28:26–30; Втор.16:9-12,16), а религиозное значение — праздник дарования Торы на горе Синай — приобрел позднее: впервые подобное толкование мы находим в Талмуде (Вав Талм. Песахим.68б).
Праздник Суккот (סֻכּוֹת — кущи, шалаши) начинал недельное празднество 15 или 16 тишри. Поздно вечером, после завершения праздника Йом Киппур,[171] строили шалаш, сквозь крышу которого должны были быть видны звезды. В этой куще жили все семь дней праздника (ср. Мф.17:4; Мк.9:5; Лк.9:33). Восьмой день праздника (22 тишри) назвался Симхáт Торá.[172] В этот день заканчивался годичный цикл публичного чтения Торы в Храме и синагогах. Если 22 число приходилось на Шаббат, то праздник Симхат Тора переносился на 23-е (Лев.23:33–36,39-43; Чис.29:12–38; Втор.16:13–16; Неем.8:13–18).
Праздник Йом Т’руá (יוֹם־תְּרוּעָה — День трубного звука), совершавшийся 1 тишри, приблизительно с III века до н. э. стал Новым годом (гражданским) — Рош hашшанá (ראשׁ־הַשָּׁנָה — Глава года). В этот день трубили в шопáр (שׁוֹפָר — бараний рог), а сам праздник продолжался два дня. Праздник Рош hашшана открывал десятидневный пост (Лев.23:24–25; Чис.10:10; 29:1–6).
Праздник Йом Киппýр (יוֹם־כִּפֻּר — День искупления, или День очищения) начинался 10 тишри. Накануне этого дня совершали обряд каппарóт (כַּפָּרוֹת — искупления, прощения) — прощали грехи и жертвовали деньги. В Йом Киппур соблюдали пост — единственный, который мог совпадать с Шаббатом (все другие посты переносились на следующий день). Конец 10 тишри являлся завершением десятидневного поста (Лев.16:29–34; 23:26–32; Чис.29:7-11).
Праздник Хануккá,[173] посвященный победе Маккавеев и наступавший 25 кислева, продолжался восемь дней (1 Макк.4:52; 2 Макк.1:18; Ин.10:22; ср. 1 Макк.4:59). Он не заповедан в Танахе, однако празднуется иудаистами и поныне. Все дни праздника в домах евреев горели девятисвечные лампады-хануккии (Jos.AJ.XII.7:6–7), поэтому этот праздник назывался еще Хаг hаурúм (חַג־הָאוּרִים — Праздник света).
Праздник Пурúм (פּוּרִים — жребии) праздновался в честь избавления евреев от истребления в царствование Артаксеркса.[174] Праздник начинался 14 адара (в эмболимическом году переходил на адар 2) и продолжался два дня. Его предпразднество — 13 адара — выражалось строгим постом (Есф.9:17–32).
В праздники евреи обычно собирались в Храме или в синагогах. Последние представляли собой как бы отдельные мирки, в которых расходовался огромный запас энергии. Здесь, кроме молитв, читали Тору и Н’биим. Так как вне Иерусалима духовенства почти не было, каждый из присутствующих мог читать полагающееся на тот день чтение, которое называлось парашá (פָּרָשָׁה — раздел, глава), и прилагать к этому собственное толкование (Philo.Quod prob. liber.12). Каждый имел право возражать или задавать вопросы чтецу, и поэтому синагога представляла собой место очень оживленных прений (ср. Лк.4:16–28). Споры о первенстве были весьма горячими. Иметь почетное место в первом ряду было наградой за благочестие или привилегией богатства (Вав Талм. Сукка.51б).
Отметим, что слова синагога (ἡ συναγωγή) и церковь (ἡ ἐκκλησία) в греческом языке, где они возникли, имеют тождественное значение — собрание. Евреи Палестины, в большинстве своем, не знали греческого языка, и поэтому они называли синагогу или по-еврейски — к’нэсэт (כְּנֶסֶת); или по-арамейски — к'ништá (כְּנִישְׁתָּא), к'нишá (כְּנִישָׁא).[175]
Синагога
К’ништы появились в период между VI и III вв. до н. э. Обычно синагога представляла собой небольшую прямоугольную комнату с портиком, украшенным в греческом стиле. Евреи, не имея своей собственной архитектуры, мало заботились о придании своим постройкам оригинального стиля. Так, остатки античной синагоги в Тибериаде показывают, насколько греческая культура влияла на иудаизм: пол этой синагоги украшен изображением знаков Зодиака с их обозначениями на еврейском языке и образом бога солнца Гелиоса (Ἥλιος).
Внутри синагоги были расположены скамьи, кафедра и шкаф для хранения священных свитков (Вав Талм. Сукка.51б).
Синагога имела своего председателя (ἀρχισυνάγωγος), старейшин (πρεσβύτεροι), хаззана,[176] присяжного чтеца или служащего (ὑπηρέτης), вестников (ἀπόστολοι) или секретарей, поддерживающих отношения между синагогами, и ризничного (διάκονος) (Мишна. Йома.7:1; Шаббат.1:3; Рош hашшана.4:9; Epiph.Haer.XXX.11).
Короче говоря, к’ништы представляли собой настоящие автокефальные организации, которые могли издавать почетные постановления, принимать решения, имеющие силу закона для общины, и налагать телесные наказания, исполнителем которых обычно был хаззан (Мишна. Маккот.3:12; Вав Талм. Мегилла.7б).
Греческая культура влияла не только на архитектуру и язык евреев. Под влиянием эллинизма в иудейскую религию проникло учение о бессмертии души.
Еврейское слово нэпеш,[177] которое в Синодальном издании обычно переводится словом душа, встречается в Ветхом завете 754 раза.[178] Под этим словом, как правило, подразумевалось живое существо в целом, вся личность. Например, в Библии говорится: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею (нэпеш) живою» (Быт.2:7). Следует заметить, что Адам не имел душу — он был душой, то есть слово нэпеш указывало на всю личность. Эта душа, согласно Библии, могла согрешить (Лев.4:2), «делать какое-нибудь дело», ее можно было истребить (Лев.23:30), и, наконец, она сама могла умереть (Чис.23:10). Если мы обратимся к еврейскому тексту Ветхого завета, то узнаем, что пророки Илия и Иона просили смерти не себе, а душе своей — נַפְשׁוֹ (3 Цар.19:4; Ион.4:8). Разумеется, они, согласно Библии, не желали, чтобы их душа была ввергнута в «геенну», они хотели телесной человеческой смерти, а значит, согласно Писанию, душа (нэпеш) умирает вместе с плотью. Кроме того, из еврейского текста мы узнаем, что в Ветхом завете душой мертвой назван труп: назореям было запрещено подходить «к душе мертвой (עַל נֶפֶשׁ מֵת)» (Чис.6:6).
Одним из синонимов слова нэпеш является еврейское слово н’шамá (נְשָׁמָה), которое не имеет точного аналога в русском языке (обычно его переводят как дыхание), но и н’шама не имеет, согласно Библии, бессмертия, ибо ее можно убить: «Не оставляй в живых ни одной души (н’шама)» (Втор.20:16).
Еврейскому слову нэпеш соответствует греческое псюхэ (ψυχή), которое в Новом завете является синонимом живого существа, или самой жизни: псюхэ могла быть покорной властям (Рим.13:1), могла возмущаться (Ин.12:27), бояться (Деян.2:43), погибнуть или спастись в морских водах (Деян.27:22; 1 Петр.3:20), ее можно было погубить или потерять (Мф.10:28; 16:26). Таким образом, ввиду того, что люди и животные умирают, умирает и их душа, ибо, как следует из Библии, душа и есть они сами. В Откровении Иоанна сказано: «Всякая душа живая (πᾶσα ψυχὴ ζωῆς) умерла в море» (Отк.16:3, РХ). Нигде в Библии не говорится, что душа бессмертна или что она не может умереть. Слово бессмертие нигде в Писании не стоит в сочетании со словом душа. Наоборот, пророк Иезекииль конкретно сказал: «Душа (нэпеш) согрешающая, та умрет» (Иез.18:4,20).
Евреи в древности никогда не думали, что умерший человек или его душа могут страдать в огне или вообще что-либо чувствовать. В Библии говорится конкретно: «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния {…}, потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екк.9:5,10; ср. Пс. 145:4 = Т’hиллим.146:4; см., впрочем, Тосефта. Санhедрин.13:3–4).
