Реймонд Френц - В поисках христианской свободы

Когда Рене обратился к старейшинам своего калифорнийского собрания с просьбой о проведении похорон, они отказали ему, основывая свое отношение на материале о похоронах лиц, совершивших самоубийство, из «Сторожевой башни» за 15 июля 1975 г., с. 447–448. Они ответили ему, что должны «защитить хорошую репутацию собрания». Рене не мог считать такую косную позицию справедливой. Он написал:

Нам не нужно одобрять ее поступок. Он был неправильным, это был грех. Похороны являются для меня не одобрением чьего–либо стиля жизни, а актом поддержки и любви для оставшихся членов семьи.

<…> Я сам провел ее похороны. Мы пришли в похоронный зал с моей матерью. Я положил несколько роз к ее телу, последний раз погладил ее и, опустившись на колени, молился, благодаря Бога за время, которое мы провели вмести, молился, чтобы он вспомнил ее в воскресении. Я молился, чтобы он помог мне развивать любовь и чуткость к потребностям окружающих, помог мне воспитать нашего ребенка любящим ответственным христианином.

Нужно отметить, что спустя два года в «Сторожевой башне» от 1 июня 1977 г. была опубликована статья, прямо разрешавшая старейшинам проводить похороны тех, кто покончил с собой в силу «сильного отчаяния или помутнения рассудка». Это не была реакция на письмо Рене Гройтмана, поскольку оно в Руководящий совет так и не попало. Обсуждение этого вопроса было начато по другой причине. Защищая изменение позиции во время этого обсуждения, я призвал обратить пристальное внимание на похороны, устроенные Давидом после смерти Саула и Ионафана, когда Давид упоминал в своей погребальной речи обоих мужчин, несмотря на то, что раненый Саул, не желая принять смерть от руки филистимлян, сам покончил с собой[855]. Изменение, нашедшее отражение в упомянутой «Сторожевой башне», нужно признать положительным и достойным одобрения. Старейшины собрания в Калифорнии, имея в руках этот материал, несомненно, действовали бы иначе. Но что, на мой взгляд, нужно отметить, так это то, что в своих действиях, в своем мышлении, в своих чувствах они полностью руководствовались и, вероятно, продолжают руководствоваться тем, что говорит организация, а не тем, что подсказывают человеческое сострадание и разум, библейские принципы и пример Божьего Сына. Представляя изменения, касающиеся похорон для людей, покончивших с собой, в статье из «Сторожевой башни» за 1 июня 1977 г. не приводилось никаких библейских аргументов в обоснование этих изменений. Там лишь отмечалось, что «поскольку это может послужить таким прекрасным целям [благодаря погребальной речи], кажется, что христианские служители могут с чистой совестью проводить» похороны в таких случаях. Организация высказалась, и старейшинам разрешили делать то, что, возможно, и так подсказывали бы им их собственные сердца.

Однако, если бы организация не высказала свою позицию, они бы не чувствовали себя свободно, поступая таким человечным образом; они, несомненно, ощущали бы вину, делая это, и, определенно, ими владело бы беспокойство за сохранение их положения старейшин, если бы они не действовали во всём согласно требованиям организации. При этом члены семей, понесших тяжелую утрату, продолжали бы получать такой же отказ, какой получил Рене после трагической смерти его жены. Я вынужден спросить: что из всего этого хоть каким–то образом может попадать под описание «духовного рая»?

Через некоторое время после смерти жены Рене со своим сыном вернулся в Швейцарию. Он узнал, что однажды, в то время, когда его жена проходила лечение в Швейцарии, мужчина, несший пограничную службу около Женевского озера увидел, как она, полностью одетая, заходит в воду; он последовал за ней и вытащил ее из воды. Случайно оказалось, что жена этого человека знала Кларис, когда та была еще ребенком. Рене посетил эту пару, чтобы поблагодарить их за то, что они сделали ради его покойной жены. В ходе беседы он упомянул, что Свидетели Иеговы не служат в армии, поскольку они не хотят убивать. Жена этого человека ответила словами, которые запомнились Рене навсегда. Она сказала: «Иногда мы убиваем и словами».

Я не могу сказать, читал ли письмо Рене сам президент Общества. Я знаю лишь, что письмо не дошло до Руководящего совета, но это было обычной ситуацией. Как бы то ни было, президент не отвечал на письмо, а оно было передано для ответа одному из сотрудников «стола корреспонденции». Думаю, что общий тон этого письма хорошо отражает и тон старейшин собрания Рене:

EF:ESC[856]

14 ноября 1977 г.

Рене Гройтман

211 Higdon Avenue

Mountain View, CA 94041

Дорогой брат Гройтман!

Твое дополнительное письмо, адресованное брату Френцу и полученное в прошлом месяце, было направлено в Писательский отдел.

Мы принимаем во внимание обстоятельства, приведшие к смерти твоей жены. Мы очень скорбим, узнав об эмоциональном стрессе, который привел к тому, что побудило ее покончить с собой. Мы уверены, брат Гройтман, что в то время, как ты делаешь определенные заключения о причине, подтолкнувшей ее к этому шагу, ты осознаёшь, что очень сложно рассуждать, когда речь идет о человеческих эмоциях и побуждениях. Самое лучшее — это передать всё в милосердные руки Иеговы, поскольку мы продолжаем взирать на него в поисках руководства, зная, что Он рассудит каждую ситуацию, уравновешенно проявляя милость и справедливость. Ты пытаешься упрекать организацию Иеговы, утверждая, что то, что ожидается от народа Иеговы в отношении посещения встреч и участия в служении, это слишком много, и что это ведет к расстройству и даже к эмоциональным проблемам. Но в этом ты опять же пытаешься судить народ Иеговы и христианское собрание на основе своих собственных заключений. Мы не в состоянии ответить, в какой степени твое собственное отношение и взгляды на эти вопросы, и то, как ты решал их со своей женой, повлияло на происшедшее с ней. Откровенно говоря, брат Гройтман, мы рекомендовали бы тебе ценить по достоинству то, как Иегова ведет и учит свой народ в целом, и те явные благословения, которые они получают от Иеговы. Ты склонен считать ошибочным поощрение к регулярному участию в посещении встреч и в проповедовании благой вести, чувствуя, что то, что говорится, временами превышает то, что разумно для народа Бога. Старейшины в местных собраниях и братья здесь в штаб–квартире прилагают все усилия, чтобы через издания и другими способами нести свою ответственность перед Иеговой как свидетели и исполнять поручение проповедовать благую весть о царстве во всем мире. Каждый сам должен решать для себя, как ему или ей откликнуться на призыв, находящийся в Писании, в соответствии с его или ее собственными обстоятельствами и возможностями. Когда человек искренне ценит этот призыв, он не пытается командовать братьями и сестрами или контролировать их мышление, делая из них роботов. Твое утверждение, что организация пытается промывать мозги или контролировать сознание братьев и сестер, совершенно беспочвенно, хотя ты и отмечаешь, что Иисус и апостолы обучали христиан и помогали им, чтобы они были, как сказал апостол Павел в 1 Коринфянам 1:10, «соединены одними мыслями и одними рассуждениями».

Пусть Иегова благословит твое желание служить ему в соответствии с молитвой апостола Павла за христиан в Филиппах, записанной в Филиппийцам 1:9–11.

Этот ответ практически полностью посвящен защите позиции организации и, прямо скажем, осуждению человека, который откровенно написал, будучи озабочен положением определенной категории людей в организации и их благополучием. В письме работника штаб–квартиры содержится максимум одна фраза, которую можно с натяжкой назвать утешительной. Как мягко выразился Рене, «их ответ был для меня не слишком ободрительным, оставив меня наедине с моими вопросами и поисками истины и любви». После смерти жены он встретился с серьезными трудностями, но со временем, с молитвой и уже вне организации, преодолел их и обрел равновесие.

Думаю, что свидетельства, полученные со всего мира, дают основания для того, чтобы сказать, что отзывчивые и, особенно, хрупкие эмоционально люди находятся под угрозой в том, что называется «духовным раем». Я не могу не думать о словах пророка: «Вы толкаете боком и плечом, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон»[857].

В самом начале обсуждения этой темы я выразил свои грустные ощущения, и то, что говорилось, лишь обострило эти ощущения. То, что давало такую надежду и должно было привести к чему–то прекрасному, возымело совсем противоположное действие. Хорошие качества, которые можно найти у многих, были направлены в другое русло. В результате возвеличивания, даже почти обожествления, власти в организации у людей происходила потеря личности и до некоторой степени потеря человечности. Становится грустно, как говорил бывший католический богослов, от осознания «того урона, который потерпели люди, работающие в безличной и несвободной системе». Не интересы людей, не любовь к ним, которая побудила Бога отдать за них своего Сына, а интересы организации, направленные на то, чтобы защитить ее, насадить ее сектантские, по сути, взгляды как можно большему количеству людей, установить и удерживать власть над ними, именно эти интересы «умертвили породившую их идею».