Сборник - Сатья Саи Баба. Факир. Волшебник. Мудрец
– Хватит, хватит, Саи, остановите его!
Они в ужасе выбежали из дома, боясь, что тот рухнет и погребет их. Другие преданные, находящиеся в комнате, ничего не увидели, так как видение было предназначено не им.
Образы десяти аватаров Вишну Саи показал и родственнику семьи Карнамов, горячо желающему постигнуть Бога. Баба взял его с собой на реку и велел смотреть на свое отражение в воде. Сначала родственник ничего не видел, но потом узрел, что вместо лица Бабы в ореоле его шапки волос возникли все десять аватаров в порядке упоминания их в Пуранах. Причем аватар Калки на коне имел облик самого Бабы!
Родственник оказался физически слаб, не смог перенести радость этого видения и через несколько недель скончался.
– Не скорбите о нем, а благодарите Бога за то, что Он ниспослал ему такую счастливую смерть, – сказал Саи. – Этим видением я полностью очистил его карму!
Как-то во время пребывания Саи в Бангалоре к нему подошел Кришнамурти, который еще несколько лет назад пел вместе с Саи бхаджаны на улицах Путтапарти. Он уже давно ходил за Саи по пятам и тут решился на разговор.
– Я знаю, что ты – Бог. Прошу, яви мне свой истинный облик!
Саи попытался сменить тему разговора, но Кришнамурти был очень настойчив. Он не слушал Саи, а лишь умолял его показать облик Бога. Тогда Саи взмахнул рукой и извлек из воздуха, как он это обычно делал, портрет Ширди Саи.
– Смотри, вот облик Бога! Если ты хочешь увидеть больше, то прикрепи этот портрет к стене и медитируй перед ним!
После чего развернулся и ушел, не слушая того, что говорил Кришнамурти. Было около восьми часов утра. Когда в полдень Саи вернулся в дом, то Кришнамурти, хотя и находился где-то в дальних комнатах, воскликнул:
– О, вот мой повелитель! – И потерял сознание. Его привели в чувство, но он дрожал, дыхание его было сбито, а глаза закрыты. Он встал и пошел искать Саи, а когда нашел, то припал к его ногам:
– Саи Баба! Дай мне облобызать твои стопы! Умоляю тебя!
Но Саи всячески избегал Кришнамурти и даже прятался от него. Тот, однако постоянно принюхиваясь, словно служебная собака, находил Бабу по запаху и вновь умолял о возможности лобызать стопы Саи. Баба лишь мягко отстранял его, а если садился, то поджимал ноги под себя, не оставляя Кришнамурти никаких шансов.
Присутствовавшие в доме стали просить Кришнамурти хотя бы открыть глаза. Он же говорил, что единственное, ради чего он готов это сделать, – стопы Саи Бабы. Он желал касаться и видеть их, а все остальное в жизни для него уже неважно.
Его возбуждение длилось несколько дней. Преданные пришли к Саи, спрашивая, почему же тот не дозволяет Кришнамурти прикоснуться к своим стопам.
– Он находится в слишком восторженном состоянии, – объяснил им Баба, – его душа едва удерживается в теле. Если я позволю ему прикоснуться к своим стопам, она покинет тело, как соловей покидает распахнутую клетку…
Стараясь не искушать Кришнамурти, Саи переехал в другой дом, но тот так и не смог совладать с собой. Ориентируясь по запаху, Кришнамурти поймал извозчика и приказал ему везти туда, куда он скажет. Через несколько минут Кришнамурти уже был у того дома, где прятался Саи. Он вбежал во двор и стал стучаться в окно именно той комнаты, где Саи беседовал с паломниками. Баба снова объяснил людям, что не может дать этому человеку прикоснуться к своим стопам, так как опасается за его жизнь. А затем послал кого-то из преданных найти родственников Кришнамурти и привести их сюда. Те прибыли довольно скоро и насильно увели восторженного поклонника Бабы. Кришнамурти отбивался и кричал, что он ничего не просит, но пусть Саи позволит припасть ему к своим стопам.
Дома Кришнамурти перестал есть и пить, утверждая, что ему это не нужно – он хочет лишь прикоснуться к стопам Саи. Весьма быстро он оказался в больнице с истощением.
Узнав об этом, Саи попросил преданных отнести в клинику немного падатиртхама – воды, которой были омыты стопы Бабы. Кришнамурти с восторгом принял святыню и немедленно ее выпил. Его состояние улучшилось, и родственники даже забрали его домой.
Вернувшись домой, Кришнамурти попросил всех петь бхаджаны, а сам лег на кровать под портретом Ширди Саи и через несколько минут отошел к Господу.
Когда об этом рассказали Саи, он лишь пожал плечами:
– Река всего лишь отыскала море. Это была очень высокая душа и заслужила свой уход в таком несказанном блаженстве…
Глава 4. Письмо брату
Саи не раз говорил, что его жизнь будет разделена на несколько периодов. Первые шестнадцать лет будут отмечены божественными играми, следующие шестнадцать – чудесами, а остальные – поучениями и наставлениями.
Саи хотел, чтобы все приезжающие к нему получали пищу, а с этим порою бывали проблемы: пожертвований не хватало для того, чтобы накормить всех паломников. Когда те, кто готовил пищу, приходили к Саи и тихо, чтобы никто не слышал, сообщали ему об этом, он просил принести пару кокосовых орехов, разбивал их, ударяя один о другой, и затем опрыскивал кокосовым соком кастрюли с продуктами.
– Продолжайте подавать еду всем, кто уже прибыл, – говорил он, – и тем, кто придет позже! И не беспокойтесь, я накормлю всех!
Еды и в самом деле хватало.
Сешама Раджу никак не мог постигнуть тайну воплощения, но, любя своего брата и наблюдая за его растущей популярностью, он боялся, что слава испортит «простого сельского парня», попавшего раньше времени во взрослый мир. Одни поклонялись Саи, другие проклинали его. Сешама решил написать брату письмо, в котором попытался предостеречь его от опасностей и передать толику своей мудрости. К сожалению, оно не сохранилось, но до нас дошел ответ Бабы. Отвечая тому человеку, в семье которого он вырос, Саи обращался и ко всем любящим его.
...Всем, кто мне предан!
Дорогой мой! Я получил известие, написанное и посланное тобой. Я уловил в нем волнующийся поток твоей преданности и искренней любви вместе со скрытой тревогой и сомнениями. Позволь мне сказать тебе, что невозможно проникнуть в сердце и раскрыть природу мудреца, йога, аскета или святого. А люди наделены разными качествами и умственными представлениями, так что всякий судит по себе, говорит и доказывает, исходя из собственных предубеждений. Но нам следует держаться своего пути, своей мудрости, своего решения, не поддаваясь общепринятым мнениям. Как гласит пословица: только плодоносному дереву достается град камней от прохожих. Дурные всегда клевещут на добрых, у добрых же это вызывает лишь усмешку. Таковы нравы этого мира. Было бы удивительно, если бы подобного не происходило.
Людей скорее следует жалеть, а не осуждать. Они не знают. У них нет терпения рассудить как следует. Они преисполнены страстей, гнева и самомнения, что мешает им ясно видеть и понимать. Вот они и пишут всякую всячину. Если бы только они знали, они не стали бы говорить и писать такое. Да и нам не следует придавать особого значения подобным замечаниям и принимать их близко к сердцу, как, по-видимому, это делаешь ты. Истина непременно когда-нибудь восторжествует. Неистинное никогда не одержит победу. Может казаться, что неистинное одолевает истину, но эта кажущаяся победа останется в прошлом, и истина будет восстановлена.
Великим не пристало гордиться, когда их почитают, и унывать, когда над ними насмехаются. Практически ни в одном священном тексте нет правил, которые регулировали бы жизнь великих людей, предписывая навыки и устои, каковым им надлежало бы следовать. Им самим известен их путь, их мудрость свято направляет и вершит их действия. Уверенность в себе, благотворная деятельность – вот их отличительные знаки. Они могут быть заняты и обеспечением благосостояния своих последователей, и предоставлением им плодов их действий. Зачем же тебе испытывать смятение и беспокойство, если Я стойко придерживаюсь того и другого? В конце концов, восхваление или порицание людей не касаются Атмы – Реальности, они могут коснуться лишь физической оболочки.
У Меня есть Своя «задача»: заботиться обо всем человечестве и обеспечить всем жизнь, полную ананды – блаженства. У Меня есть Свой «обет» – привести всех сбившихся с пути к добру и спасти их. Я привязан к «делу», которое люблю, – избавлять бедных от страданий и давать им то, чего им недостает. У меня есть «причины для гордости», так как Я спасаю всех, кто Меня почитает и поклоняется Мне. У Меня есть свое определение преданности. Преданные Мне должны встречать радость и горе, обретение и утрату с равной твердостью. А это значит, что Я никогда не оставлю тех, кто предался Мне. Если Я занят столь полезным делом, как могу Я запятнать Свое имя, как ты этого опасаешься? Я посоветовал бы тебе не внимать столь абсурдным толкам. Махатмы – великие души – не обретают величия оттого, что кто-то их называет так, и не умаляются, когда их зовут мелкими. И только тех низких людей, что услаждают себя опием и гашишем, объявляют себя непревзойденными йогами, цитируют священные тексты, чтобы оправдать свое сластолюбие и гордыню, или сухих ученых-«знатоков», восторгающихся своей казуистикой и искусными аргументами, будет волновать восхваление или порицание.
