Глеб Каледа - Остановитесь на путях ваших... (записки тюремного священника)
Я, да и не я один, видел работу батюшки с «обычными» подследственными и осужденными. Однако его работа со смертниками шла без свидетелей: мы знаем о ней только по его собственным очень немногословным рассказам. Он проводил в камере смертников многие часы, оставаясь с ними один на один. Нескольких из них он крестил, и они пересмотрели всю прошлую жизнь. Отец Глеб неоднократно говорил, что нигде не видел такой горячей молитвы, как в камере смертников. Увиденное там еще более убедило его в необходимости отмены смертной казни, ибо, по его словам, «мы приговариваем к смерти одного человека, а казним уже совсем другого»…
Он обладал фотографической памятью и помнил почти все, что когда-либо читал или видел. Но такой редкий дар не был для него предметом гордости или превозношения: он считал его нормальным свойством, присущим всем людям. Помню, как-то он назвал ветер, дующий с моря, пассатом. Я спросил, откуда он это знает, и вообще, какая разница между пассатом и муссоном. «Как, — удивился отец Глеб, — ведь это проходят в пятом классе средней школы. Как же вы сдали экзамен по географии за этот класс?»
Отец Глеб очень любил Россию, ее природу, живущих в ней людей. Он всю жизнь был верным членом русской ветви Вселенской Православной Церкви. Но при этом он никогда не забывал о вселенском измерении и вселенском призвании Православия. Он все время напоминал своим духовным чадам, что Церковь наша не исчерпывается Россией, и что мы в России, так же как и члены других поместных православных Церквей, вместе питаемся из одного и единого Источника. Помню, с какой радостью он рассказывал об открытии новых православных приходов в Калифорнии, в Португалии, в Корее. Он считал, что бедствия, посланные в нынешнем веке нашей стране, во многом промыслительны, и что вызванное ими русское рассеяние послужило свидетельству о Святом Православии даже до концов земли.
Помню, как он радовался в православной Греции. «Ведь я никуда не уезжал, — повторял он. — Я на родине! Я в православной стране!» Он был счастлив возможности служить в греческих храмах. Нужно сказать, что и греки совершенно не ощущали его иностранцем и обращались к нему почтительно-ласково: геронта — «старче».
* * *А насколько непритязательным был этот маститый ученый, ветеран войны, заслуженный протоиерей! Он мог работать и работал в любых условиях, лишь бы были под рукой карандаш и бумага. Он не требовал себе отдельных кабинетов, автомобилей с водителем, секретарей, курьеров. С раннего утра до позднего вечера он месил московскую слякоть, постоянно с тяжеленным портфелем, в котором с предметами богослужебными соседствовали книги и рукописи; его толкали в общественном транспорте, он мог и выстаивать длинные очереди; помню, как он попросил меня пойти с ним в магазин и помочь нести яблоки, которые он покупал для заключенных.
Однажды в командировке ему купили билет на пароход в первом классе. Отец Глеб был невероятно смущен: «Как, зачем это? Я ни разу в жизни не ездил первым классом. Стоит ли? Ведь можно и попроще». Но хозяева наши были неумолимы: «Вам, отец Глеб, полагалось бы ездить первым классом со дня вашего появления на свет!»
Одним из самых основных понятий христианской жизни для него было благоговение. Часто, заметив во время богослужения, что кто-то был невнимателен, небрежен, он посвящал проповедь именно этой теме, справедливо указывая, что из современной жизни чувство благоговения изгнано почти без следа. Для него не было второстепенных моментов богослужения, — в каждом он видел полноту смысла. Чувством благоговения он явно жил и сам, и не только в храме. В его отношении к людям, к человеческой жизни, пожалуй, основным было благоговейное почитание Творца, Которого он умел видеть в Его творениях. Но благоговение отца Глеба не имело ничего общего со жреческой важностью; к себе он относился просто.
…Вот удивительный эпизод. Исповедуется мальчик, совсем маленького роста. Низко наклоняться к нему батюшке уже не просто, — и он, старый священник, становится на колени перед ребенком и так принимает его исповедь.
* * *Отец Глеб скончался на 73-м году жизни после тяжелой продолжительной болезни. Мы не знаем, что, скрытое от наших глаз, было явлено ему в его последние минуты. Но мы можем с уверенностью сказать, что те молитвы, которые он возносил за каждого из нас в течение своей земной жизни не прекращаются и теперь, когда он с дерзновением стоит перед престолом Господним.
А. Дворкин
Примечания
1
Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 16–18 июня 1995 г. создан Отдел Московского Патриархата по связям с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, председателем которого стал епископ Красногорский Савва. — Изд.
2
Головкова Л. Бутырский тюремный храм (Из истории Бутырской тюрьмы) // Московский журнал. 1993, № 2/3, сс. 33–37.)
3
Отец Глеб начал регулярно посещать Бутырскую тюрьму в конце 1991 г., а весной 1993 г. был назначен настоятелем восстанавливаемого им тюремного храма. — Изд.
4
«В темнице был, и вы пришли ко Мне…» (В редакцию пришло письмо — И. Рыжая. Е. Дудкина; А.В. Калигин; Геннадий Побединский; В.Ю. Флерчинский) // Московский Церковный Вестник. 1993. № 2/3, с. 9; Яковлев А. Храм за колючей проволокой // ЖМП, 1992, № 11/12. сс. 46–47.
5
Следует отметить прекрасную статью Гассановой «Христианская и общечеловеческая нравственность» в Московском Церковном Вестнике в 1992 г.
6
Председатель Общества — адвокат Наталия Леонидовна Высоцкая, ее заместитель — прот. Федор Соколов (погиб в автомобильной катастрофе 21 февраля 2000 г.), настоятель Спасо-Преображенского храма в Тушине.
7
Новый Завет и Псалтирь для заключенных благодаря стараниям о. Глеба Каледы издало в 1995 г. Сестринство во имя Милостивой иконы Божией Матери.
8
В одной из камер наладили изготовление самогона (был изготовлен маленький, очень изящный аппарат), а выдали как инициаторов-изготовителей двух заключенных иногородних, которые с воли не получают посылок. Руководство тюрьмы уверено, что те в этом самогоноварении либо совсем не виновны, либо меньше всех, но эти двое не нужны в камере, поэтому пусть посидят в изоляторе. За самогоноварение из камеры изъяли телевизор. Заключенные пытались устроить бунт: как смеют нарушать их человеческие права. Сахар для самогоноварения получают так: 1 кг в месяц — норма сахара, которой заключенного обязана обеспечить тюрьма, 1 кг он может купить в тюремном магазине и 1 кг сахара имеет право получить в посылке с воли. Так что продукт для самогонки есть в достаточном количестве. Я видел несколько изготовленных в тюрьме самогонных аппаратов.
9
Головкова Л. Бутырский тюремный храм (Из истории Бутырской тюрьмы) // Московский журнал. 1993, № 2/3, сс. 33–37.
10
Священник Иосиф Фудель. Записки тюремного священника // Общинная жизнь. 1992, № 2.
11
Известный ботаник И.К. Фортунатов (†1987), будучи студентом, осужден за религиозные убеждения. Был другом семьи о. Глеба. — Изд.
12
В начале 1994 г. он вышел на пенсию. — Изд
13
В этом храме отец Глеб начинал открытое священническое служение в 1991 г. — Изд.
14
На двух этажах под храмом будет располагаться тюремная больница и санчасть. Некоторые палаты-камеры (психиатрическое отделение) перенесены в другие корпуса.
15
Скорее всего автор имеет в виду свящ. Бориса Глебова. — Изд.
16
В последнее время ситуация с перегруженностью в Бутырской тюрьме значительно улучшилась в связи с открытием в Москве нового следственного изолятора. — Изд.
17
С новым начальником тюрьмы подполковником Л.К. Волковым отец Глеб работал недолго, уже будучи тяжело больным; при этом он отмечал его готовность помочь священникам и стремление улучшить быт заключенных. — Изд.
18
Среди работников пенитенциарных учреждений встречаются удивительные люди. Таким являлась, например, начальник отряда Наталия Ивановна Гаркач — ИТК 5/15 (Куйбышевская обл.). Что стоит рассказ заключенной: «Ивановна человек… Один раз я ее очень подвела. Так она не наказала. Просто перестала со мной разговаривать. Лучше бы пятнадцать суток штрафного изолятора отвесила… Я готова была на колени перед нею встать, только бы заговорила». К ней в отряд многие мечтали попасть, хотя никаких послаблений режиму за ней не числится (см. Чебалин Е. За двойной оградой // Советская Россия. 20.05.1988).
