Николай Ведерников - Быть священником вчера и сегодня (сборник)

Другие чувства и другая настроенность должны быть у пастыря, приглашенного причастить или пособоровать больного. Когда человек страдает, печаль охватывает его, он нуждается в сочувствии и сопереживании. Пастырь должен быть готов в любую минуту дня или ночи, во время отдыха или домашних (келейных) занятий, независимо от погодных условий или самочувствия, спешить туда, где ждут его помощи. А во время эпидемий или при опасных обстоятельствах нужно иметь решимость и мужество, чтобы, видя перед собой образ смерти, не смалодушествовать. Пресвитер Руфин рассказывает следующий случай. «Ужаснейший дракон опустошал соседние местности, и много народу погибло от него. Жители пришли к святому Аммону и молили его, чтобы изгнал зверя из их страны. Чтобы склонить его к милосердию, принесли с собою мальчика, сына одного пастуха, который помешался от испуга при одном взгляде на дракона. Зверь точно отравил его своим дыханием, и он замертво, весь опухший, был принесен домой. Старец помазал елеем отрока и возвратил ему здоровье» [175] . Позже святой Аммон силой молитвы умертвил зверя.

Отцы-подвижники учат нас вере и упованию на Бога не только в критических и опасных случаях, но и в простых, обыденных ситуациях. Пример подобного упования сообщает преподобный Нил Синайский в письме к своему духовному сыну: «Некие боголюбивые люди, спеша в дорогу по необходимому делу, призвали монаха принести о них молитву, чтобы благоуспешно совершить им предстоящий путь, при хорошей погоде. Монах же, видя, что небо облачно и падают дождевые капли, отказывался молиться, убоявшись неудачи. Но они сказали ему: “Ты одолжи нас только своею молитвою, а мы веруем, что, без сомнения, будет с нами по вере нашей”. И когда была совершена молитва, отправились они в путь под дождем, нимало тем не опечалившись и не усомнившись. Воздух очистился, настала самая ясная погода, и ветры утихли, путники достигли тех мест, куда отправлялись, и так же возвратились домой, хорошо окончив свое дело. Рассказал же тебе это теперь, чтобы ты хотя отчасти мог уразуметь написанное: вера есть осуществление ожидаемого (Евр. 11, 1)» [176] .

В Таинстве Исповеди большое значение имеют личный духовный опыт священника и серьезность его отношения к своему призванию. Неслучайно в монастырской практике некоторых обителей существует правило, по которому не каждого иеромонаха допускают к принятию Исповеди. Это Таинство требует от пастыря приобретаемой в результате личной борьбы со страстями духовной опытности, чуткости, рассудительности, терпения. В связи с этим приведем замечательное рассуждение преподобного Нила Синайского. В «Слове подвижническом» он сравнивает священника во время Таинства Исповеди с умывальницей, которая, «очищая руки умывающего, сама принимает в себя нечистоту его». «И тому, кто рассуждает о страстях и в других истребляет подобные скверны, невозможно миновать того, чтобы не оскверниться; потому что самое памятование обыкновенно оскверняет мысль говорящего. И хотя не живыми красками напечатлевает образы срамного, однако же надолго сквернит ум, возмущая потоки слова нечистыми именованиями» [177] . Однако пастырю, совершающему это Таинство, Господь подает внутреннее утешение, по слову аввы Феоны: «Бог не для одного подает благодать Свою. Но если благодать через него сообщается и ближнему его, тогда Он пребывает в нем» [178] .

Являясь церковным Таинством, Исповедь прямо связана еще с одним деланием пастыря – духовным окормлением пасомых.

Духовное окормление паствы

Пастыри Церкви, как евангельская соль земли (Мф. 5, 13), предупреждают моральное загнивание и порчу общества. Через них Господь подает спасительную благодать в Таинствах Церкви. И если в Таинстве Крещения через священнодействия, совершаемые пастырем, в Церковь вводятся новые чада, в Таинстве Причащения верующим преподается Тело и Кровь Христовы, то в Таинстве Исповеди священник помогает страждущей душе освободиться от скверны греха. В своих творениях Святые Отцы сравнивают пастыря с врачом, перед которым раскрываются души, обнажаются болезни и немощи, а он должен умело применить духовное врачевство. «Подражая ремеслу тех, кому доверено врачевание тел, он то услаждал свою паству убеждениями, то употреблял горькие лекарства, а иногда отсечением и прижиганием больных членов возвращал немощным здоровье», – сказано об одном древнем пастыре [179] .

Исповедь – очень ответственный момент в пастырской практике. В этом Таинстве священнику открывается внутренний мир пасомых, он вплотную соприкасается с ним, по-настоящему начинает жить их жизнью.

Одним из важных условий Таинства Исповеди является ее тайна. О существовании тайны Исповеди в древней Церкви свидетельствует блаженный Иоанн Мосх в «Луге духовном»: «В той стране был столпник, и все, приходившие к нему, стоя внизу, разговаривали с ним, потому что у него не было лестницы. Если какой-нибудь брат говорил ему: “желаю открыть тебе помысл”, он кротко отвечал: “войди в кувуклию”, и сам сходил в другое отделение столпа. Таким образом они могли беседовать друг с другом: столпник – сверху, а брат – снизу. И никто из стоявших тут посторонних не слышал их разговора» [180] . А преподобный Ефрем Сирин не только признает тайну необходимым условием Исповеди, но и решительно высказывается против разглашения узнанного на Исповеди греха: «Кто открывает объявляемое кем-либо другому, тот подвергается ответственности во зле, как предвосхитивший Божие в будущем времени определение, ибо тогда Бог определяет объявить грехи каждого; кто исповеданный ему грех не сохранил в себе и не скрыл, но отдал на позор другому, тот недостоин Божественных Таинств» [181] .

Исповедь для пастыря – это пробный камень пастырской любви, которым, впрочем, не ограничивается его душепопечение. Она является наиболее существенным моментом в пастырском окормлении вследствие близкого соприкосновения пастыря с каждой отдельной душой, и священник должен использовать это мощное средство для исцеления недугующей души. При этом подвижники IV—V веков придают особое значение личному примеру пастыря. «Назидательному слову пастыря и другим способам врачевания, – пишет блаженный Феодорит Кирский об Аврааме в «Истории боголюбцев», – помогала и добрая жизнь его. Освещаемые лучами ее, жители города и учению внимали, и охотно покорялись своему пастырю» [182] .

В духовном окормлении священнику предстоит ответственная задача – точно поставить «диагноз» болезни и определить средство для лечения. Путь к исцелению душ пасомых проходит через личный опыт пастыря. В связи с этим преподобный Антоний Великий предостерегает духовного наставника: «Ничего не предлагай кому-либо в правило, прежде чем сам исполнишь то делом. Величайшее из всех безобразий безобразие есть – заповедовать другому делать то, чего сам не исполняешь» [183] . Этому правилу можно найти аналог в любой области человеческой жизни, потому что и там, по слову преподобного Иоанна Кассиана, «избирают в начальники только того, кто научился сам делать то, что он будет приказывать подчиненным своим, и кто сам оказал старшим то послушание, которого будет требовать от младших. Правильное управление и правильное подчинение есть дело мудрого и высший дар Святого Духа, потому что спасительные правила может постановлять только опытный в добродетели и истинно покоряться старшему может только богобоязненный и смиренный» [184] .

Духовное окормление мирян

Очень внимательно священник должен относиться к новоначальным прихожанам, чтобы с первых же их шагов указать им верный путь, убедить не отталкивать от себя такое неприятное для новоначальных занятие, как осознание своих грехов, не удаляться от спасительной скорби о грехах и сокрушения. Опытный руководитель научит начавшего духовный путь исследовать свою душу, пояснит, как страсти проявляются в жизни, как с ними бороться на начальном этапе, приучит сразу открывать навязчивые помыслы, не даст развиться «добродетели», исходящей из гордости.

В применении средств врачевания душ пастырь должен проявить особую мудрость, принимая во внимание духовное состояние каждого человека. Он должен помнить, что, по слову преподобной Синклитикии, есть «три вида расположения в людях: одни совершенно погрязли во зле, вторые (находятся) в среднем состоянии и склоняются и к добру, и ко злу, третьи вознеслись к великой добродетели и не только сами подвизаются в добре, но ищут любого случая, чтобы привести к добру и тех, кто совершенно погряз во зле» [185] .

От первой встречи со священником будет во многом зависеть дальнейшая церковная жизнь и путь к Богу новоначального.

Преподобный Марк Подвижник учит пастырей с осторожностью прибегать к обличению таковых, учитывая при этом их душевное расположение.

Он говорит: «Не берись обличением врачевать того, кто хвалится добродетелями, ибо один и тот же не может быть и любителем показности, и любителем истины» [186] . Этот же святой отец учит замечать характер пришедшего на Исповедь: «Мужа сильного не обличай в тщеславии, но лучше укажи ему на тяжесть будущего бесчестия, ибо этим способом разумный удобнее принимает обличение» [187] . В отдельных конкретных случаях пастырь может воспользоваться и обличительным словом, но при этом в его речах не должно быть и тени превозношения и неприязни. «Иное дело обличение по злобе и мщению; иное по страху Божию и истине» [188] .