Сергий Булгаков - Малая трилогия
211
В тропаре предпразднества Рождества Христова Иосиф называется старцем: «написавашеся иногда со старцем Иосифом», согласно Четии–Минеи, в возрасте 80 лет, скончался же он в возрасте 110 лет, причем, прибавляет Минея, «пойде к отцем во аде бывшим, несущи весть радостну и известну, яко прииде желаемый Мессия, имеяй свободити и спасти род человеческий, Христос Господь, ему же слава во веки. Аминь».
212
Четия–Минея (на 25 декабря) обращает внимание на то, что ангел называет в обращении к Иосифу Марию женой его только до рождества Христова, чтобы искоренить в нем мысль о возможности нарушения верности, но после рождения он называет Ее «Материю Младенца», «яве поуказуя, яко не на брак Иосифа устрояше, но на служение Отрочати и Матери».
213
Св. Иоанн Дамаскин указывает еще нарочитую причину обручения Марии Иосифу (Точн. изл. прав, веры, кн. IV, XIV): «Так как враг нашего спасения наблюдал за девами по причине пророчества Исайи (Ис. 7, 14 —о рождении от Девы)… отроковица обручается священниками Иосифу. Это обручение было охраной для Девы и ввело в заблуждение наблюдавшего за девами».
214
Правда и здесь католики (см. особенно Lepicier. Tractatusde sancto Ioseph [«Трактат о святом Иосифе»], 190–8) утверждают, будто Иосиф сопровождал Марию в Ее путешествии к Елисавете, присутствовал при встрече двух матерей слышал песнь Богородицы и, следов., узнал из нее о тайне боговоплощения (104) (чего не решается, однако, утверждать даже Lipicier ввиду явного несоответствия этого Мф. 1, 17–21).
215
На часах навечерия рождества Христова св. Иосифу посвящено три тропаря, из которых первый, на Славу, творение св. патр. Софрония, на первом часе изображает смятение и тревогу Иосифа по поводу непраздности Св. Девы. Во втором тропаре, также на Славу, на третьем часе, Иосиф, уже ссылаясь на пророков и весть архангела, свидетельствует, что он «уверихся, яко Бога родит Мария несказанно». Наконец, на девятом часе тропарь содержит в себе обращение к Иосифу Преев. Девы с укором по поводу его смущения и откровением о тайне богорождения.
Вообще, вопреки обычному правилу, почитание св. Иосифа мало раскрывается в православной литургике, и он как бы тонет в лучах рождества Христова (и эта литургическая сдержанность, конечно, не случайна). В службах св. праотцев и отцов упоминание об Иосифе даже вовсе отсутствует. Служба же дня памяти его (в неделю по Р. Хр.), соединяя в себе еще и память царя Давида и Иакова, брата Господня, дает также сравнительно мало материала, и эта количественная ограниченность соответствует и сравнительной бедности мотивов. Иосиф ублажается здесь как очевидец рождества Христова, и только.
Тропарь: «Благовествуй, Иосифе, Давиду чудеса Богоотцу: Деву видел еси рожденную, с пастырями славословил еси, с волхвы поклонился еси, ангелом весть прием. Моли Христа Бога спасти души наши». Ср. также стихиру 2–ю на Гос. Воз., в каноне: п. 1, тр. 2, п. 4, тр. 1, п. 5, тр. 1, п. 7, тр. 1, п. 8, тр. 1, и, наконец, подобен: «со Иаковом воспоим, славным богобратом Давида Богоотца, Иосифа же божественнаго. Богородицы Обручника: Христову бо божественному рождеству послужи во граде Вифлееме, боголепно со ангелы, волхвы же и пас–тырьми, тому песнь поюще, яко Богу и владыце». — Это и всё: Церковь как будто намеренно рассматривает Иосифа только в связи с рождеством Христовым, также, например, как и волхвов. Самостоятельной же службы Иосифу так и не дано. Вместе с тем, соединяя память «божественнаго Иосифа, Обручника Богородицы», с памятью двух других сродичей Господа, богобратом и богоотцем. Церковь тем самым высказывается против такого его выделения, какое произошло теперь в католичестве. Столь же мало проявлено почитание Иосифа в иконографии. Он изображается обычно на иконах Рождества Христова, обрезания Господня, сретения.
216
Чтобы возвеличить Иосифа, католики приискивают ему, за отсутствием настоящих пророчеств о нем, как есть они о Предтече (о которых, к слову сказать, при этом сопоставлении они обычно забывают), ветхозаветные прообразы: Иосиф, Авраам, Моисей. Это лишь новый пример безудержного произвола, проявленного в догмате об Иосифе.
217
Тем не менее, остается поминовение Иосифа, in litaniis sanctorum («в литаниях святым»), введенное папой Бенедиктом 13–м в 1726 году, после Предтечи, но это объясняют только более поздним введением поминовения Иосифа, а не сравнительной оценкой святости его.
218
Impeccabilitft [«Безгрешность»] (Diet, de theol. cat. [«Слов, катол. теол.»], t.7,2, 1273–4).
219
Вот для примера рассуждение о сравнительной святости богоотцев Иоакима и Анны и Иосифа: Св. Иосиф поставляется выше богоотцев Иоакима и Анны по своей близости к Христу. «Место (ordo) их было случайным (per acci–dens), так как для Христа было случайно, что Мать Его была их дочерью. Сам же Он произошел от Марии, насколько Она была Его Материю, а не поскольку Она была дочерью св. Иоакима и Анны; место же (ordo) св. Иосифа при воплощении было самостоятельно (per se), насколько Бог определил, чтобы Сын Его родился от обрученной». Только на основе догмата 1854 г. о непорочном зачатии Богоматери, превращающего его в deus ex machina [«бога из машины»], можно додуматься, что место богоотцев в боговоплощении случайно. Далее указывается, что грех в богоотцах не помешал бы их положению (опять то же внешнее, механическое представление о рождестве Богоматери), «грех же или в Марии, или (sic!!!) в Иосифе, перешел бы каким–либо образом на Само воплощенное Слово». (Из этого видно, в какой мере современная католическая доктрина, действительно, превращает Иосифа в отца Иисуса и совершенно приравнивает его близость к Нему близости к Нему Богоматери.) Если бы св. Иоаким и Анна были предопределены к святости, это было бы ради Марии; Иосиф же и Мария — ради Самого Христа, поэтому Иосиф и стоит выше богоотцев» (Lepicier. Tractatus de St. loseph [«Трактат о св. Иосифе»], 28).
220
В греческом языке φίλος (друг) происходит от φιΛέω (любить), как и латинское amicus (друг) от ато (любить).
221
Библейский образ этой личной любви–дружбы дан в отношениях Давида и Иоанафана, сына Саулова: «душа Ионафанова прилепилась к душе его, и полюбил его Иоанафан, как свою душу» (1. Цар. 18,1, 19,1). «И целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Давид, плакал больше» (20,41). В песне своей на смерть Саула и Ионафана Давид говорит: «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской» (2. Цар. 1,26).
222
Заслуживает внимания, что в Господе Иисусе Христе, в котором раскрылось до конца неповрежденное человеческое естество, можно видеть не только совершенную любовь к Отцу и Богу и ко всему падшему человеческому роду, но и к отдельным лицам. Господь имел по человечеству Своему личную любовь или дружбу, личные отношения: «Лазарь, друг наш», «Лазарь, Марфа и Мария, их же любил Иисус», как и ученик Иоанн Богослов, «его же любил Иисус».
Но разве Он же не говорит о том, что кто хочет последовать Ему, должен возненавидеть отца и мать и детей и братьев и сестер (Л к. 14,26) и идти за Ним, следовательно, всякую личную любовь противопоставляя любви к Себе? Да, это в той мере, в какой оба вида любви сталкиваются между собою в своих путях. И однако, в других случаях Господь вовсе не отвергал права на существование всякой человеческой любви, вложенной Богом при сотворении человека, также и апостолы в своих посланиях как нельзя более далеки от этого отвержения. И со словами о возненавидении нужно сопоставить слова: «мужья, любите жен своих, как Христос Церковь».
223
Не свидетельствуется ли это косвенно тем фактом, что богоизбранные рождения Девы Марии и Иоанна Предтечи совершаются от престарелых родителей с естественно угасшей страстью плоти?
224
«Сеется тело душевное, возрастет тело духовное… Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное… Но то скажу вам, братья, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия». (1 Кор. 15. 44,50).
225
«Когда чувства заключены безмолвием, не позволяется им устремляться вне, и при помощи безмолвия устареют памятования; тогда увидишь, что такое–естественные помыслы души, что такое — самое естество души и какие сокровища имеет она скрытыми в себе. Сокровища же сии составляют познание бесплотных, возникающее в душе само собою, без предварительной мысли о нем и без труда. Человек даже не знает, что таковые помыслы возникают в природе человеческой. Ибо кто был ему учителем? или как постигает он то, что и будучи умопредставлено, не может быть уяснено для других? Или кто был наставником его в том, чему нимало не учился он у другого?» (Исаак Сирин, слово 3).
