Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IX
Ответ на возражение 1. В данном случае апостол говорит о небесном совершенстве, которое невозможно для странствующих [в нынешней жизни].
Ответ на возражение 2. О тех, кто совершенен в нынешней жизни, говорят как о «много согрешающих», имея в виду их простительные грехи, которые порождаются слабостями нынешней жизни, и в этом отношении они суть «зародыши» самих себя как имеющих стать совершенными на небесах.
Ответ на возражение 3. Условия нынешней жизни не позволяют человеку не только всегда актуально устремляться к Богу, но и актуально устремляться к каждому своему ближнему по отдельности, однако он может стремиться ко всем вместе и в целом, а к каждому по отдельности – стремиться по навыку и сообразно подготовленности своего ума. Затем, в любви к ближнему, равно как и в любви к Богу, имеет место двоякое совершенство: одно, без которого горняя любовь невозможна, состоит в том, что в расположениях человека нет ничего, что было бы противным любви к ближнему, и другое, без которого горняя любовь возможна. Последнее совершенство можно рассматривать трояко. Во-первых, со стороны простирания любви, поскольку человек может любить не только своих друзей и знакомых, но также и незнакомых и даже врагов, что, по словам Августина, свойственно только совершенным сынам Божиим[813]. Во-вторых, со стороны силы любви, которая обнаруживается через посредство того, что человек готов презреть ради ближнего. А он ради ближнего может презреть не только внешние блага, но и телесное благополучие и даже жизнь, согласно сказанному [в Писании]: «Нет больше той любви, как, если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). В-третьих, со стороны следствий любви, как когда ради ближнего человек готов отказаться не только от преходящих, но и от духовных благ и даже от себя самого, согласно словам апостола: «Я охотно буду издерживать своё и истощать себя за души ваши» (2 Кор. 12:15).
Раздел 3. СОСТОИТ ЛИ СОВЕРШЕНСТВО НЫНЕШНЕЙ ЖИЗНИ В СОБЛЮДЕНИИ ЗАПОВЕДЕЙ ИЛИ СОВЕТОВ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что в нынешней жизни совершенство состоит в соблюдении советов, а не заповедей. Ведь сказал же Господь: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё, и раздай нищим… и приходи, и следуй за Мною!» (Мф. 19:21). Но сказанное является советом. Следовательно, совершенство связано с советами, а не с заповедями.
Возражение 2. Далее, соблюдать заповеди обязаны все, поскольку это необходимо для спасения. Таким образом, если бы совершенство христианской жизни состояло в соблюдении заповедей, то из этого бы следовало, что совершенство необходимо для спасения и все обязаны быть совершенными, что очевидно не так.
Возражение 3. Далее, как уже было сказано (1), мерилом совершенства христианской жизни является горняя любовь. Однако совершенство любви, похоже, не состоит в соблюдении заповедей, поскольку, по словам Августина, совершенству любви предшествует её возрастание и её начало. Но соблюдение заповедей не может предшествовать началу горней любви, поскольку, согласно сказанному [в Писании]: «Кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё» (Ин. 14:23). Следовательно, совершенство жизни связано не с заповедями, а с советами.
Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим» (Вт. 6:5); и ещё: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). Но это – заповеди, о которых Господь сказал: «На сих двух заповедях утверждается весь Закон и пророки» (Мф. 22:40). Затем, совершенство горней любви, которое даёт основание говорить о совершенстве христианской жизни, заключается в нашей любви Бога всем нашим сердцем и ближнего как самого себя. Следовательно, похоже, что совершенство состоит в соблюдении заповедей.
Отвечаю: совершенство чего-либо может быть двояким: во-первых, первичным и сущностным; во-вторых, вторичным и акцидентным. Первично и сущностно совершенство христианской жизни состоит в горней любви, причём в первую очередь – в любви к Богу, и во вторую – в любви к ближнему, и обе они, как сказано, являются предметами главных заповедей божественного Закона. Но любовь к Богу и ближнему не предписывается в соответствии с мерой, в каковом случае превышение меры было бы предметом совета. Это со всей очевидностью следует из самой формы заповеди, которая недвусмысленно указывает на совершенство, а именно словами: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим», поскольку, согласно философу, «целое» есть то же, что и «совершенное»[814], и словами: «Люби ближнего твоего, как самого себя», поскольку каждый любит себя больше всего. Причина этого состоит в том, что, согласно апостолу, «цель увещания есть любовь» (1 Тим. 1:5), а субъектом меры, как замечает философ, является не цель, а только то, что определено к цели[815]; так, врач измеряет не количество исцеления, а количество лекарства и предписываемого им режима, которые необходимы для исцеления. Отсюда понятно, что сущностно совершенство состоит в соблюдении заповедей, в связи с чем Августин говорит: «То, что никто не совершенен в этой жизни, ещё не означает, что это совершенство не до́лжно ему заповедать».
Однако вторично и инструментально совершенство состоит в следовании тем советам, которые, подобно заповедям, определены к любви, хотя и иным образом. В самом деле, те заповеди, которые не являются [прямыми] предписаниями любви, определены к устранению того, что противно любви и несовместимо с нею, тогда как советы определены к устранению того, что, не будучи противным любви, препятствуют её акту, например супружества, озабоченности мирским и так далее. Поэтому Августин говорит: «Всё, что заповедует Бог, например: “Не прелюбодействуй”, и всё, что не повелевается, но предлагается в качестве совета, например: “Хорошо человеку не касаться женщины”,– всё это правильно исполняется тогда, когда направляется к любви Бога и ближнего ради Бога и в этом веке, и в будущем»[816]. В связи с этим в «Святоотеческих наставлениях» приведены следующие слова аббата Моисея: «Соблюдение постов, бдения, размышления над священными текстами, бедность и отказ от имущества – это не совершенства, а средства к достижению совершенства, ибо не в них цель обучения совершенству, но благодаря им достигается цель», а несколько выше он говорит, что «такими шагами мы чаем взойти к совершенству любви».
Ответ на возражение 1. В приведённом высказывании Господа одними словами обозначен путь к совершенству, [а именно]: «Пойди, продай имение твоё, и раздай нищим», а другими – то, в чём состоит совершенство, [а именно]: «И следуй за Мною!». Поэтому Иероним в своём комментарии [на слова Писания] (Мф. 19:27) говорит, что «поскольку оставить всё было не достаточно, Пётр добавляет слова, свидетельствующие о совершенстве: “И последовали за Тобою”»; и Амвросий, комментируя слова: «Следуй за Мною!» (Лк. 5:27), говорит: «Он предписывает ему следовать не телесными шагами, а той ревностью души, которая является следствием любви». Таким образом, из самого способа речи понятно, что советы суть средства к достижению совершенства, поскольку слова: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай…» и так далее, означают не что иное, как: «Поступая так, ты достигнешь цели».
Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, «совершенство любви предписывается человеку в этой жизни потому, что никто не пойдёт в нужном направлении, пока не узнает, куда именно идти. Но откуда бы нам было узнать, если бы об этом умолчали все заповеди?». А поскольку предписанное можно исполнить по-разному, то исполнение заповеди не лучшим образом не является нарушением заповеди, поскольку любой из способов её исполнения является достаточным. Затем, совершенство божественной любви – это предмет предписания для всех без исключения, так что, по словам Августина, даже небесное совершенство невозможно без соблюдения этой заповеди, и тот, кто избегает нарушения предписания, в какой-то мере достигает совершенства божественной любви. Низшей степенью божественной любви является не любить что-либо больше Бога, или вопреки Богу, или наравне с Богом, и всякий, достигающий этой степени совершенства, исполняет заповедь. Есть и другая степень божественной любви, которой, как было показано выше (2), нельзя достичь в состоянии странствующего [в нынешней жизни], из чего следует, что не достигающий её не является нарушителем предписания. И точно также не нарушает предписания тот, кто, достигнув низшей степени совершенства, не достигает её промежуточных степеней.
