Мартин Лютер - Лекции по Послонию к Римлянам
Это “употребление усилия” уменьшается и исчезает, разумеется, всякий раз, когда Дух возносит наши сердца по благодати, или когда присутствующее беспокойство и тревога вынуждает нас искать убежища в молитве. И без этих двух факторов молитва становится самым трудным и утомительным делом. Но действие его потрясающе. Ибо истинная молитва всемогуща, как говорит наш Господь: “Ибо всякий просящий получает...” (Мат.7:8). Таким образом, мы все должны прилагать усилия и помнить, что тот, кто молится — сражается против дьявола и плоти.
Теперь, возникает вопрос о молитвах в канонические часы: “Каким образом [где] это предписано?” И ответ таков, что церковь обязывает нас только к чувственному восприятию, то есть к тому, чтобы произносились отдельные слова[76], но не к интеллектуальному или эмоциональному восприятию, по крайней мере — не к личному участию [вовлечению]. Ибо церковь требует и предполагает общий эмоциональный отклик. И не в ее силах требовать, чтобы мы обращали интеллектуальное внимание или принимали личное участие, но она лишь создает подходящие условия для этого своим порядком [обустройством].
Поэтому лишь необычайная глупость подталкивает людей в наше время учреждать пожертвования на канонические часы, очевидно, ошибочно полагая, что жертвователям безразлично — о чем произносились молитвы, но важно лишь чтобы их декламировалось много, поскольку они хотят, чтобы произносились молитвы за них. Но они предписывают молиться за себя так, будто это в их власти — купить молитву. Насколько лучшим мог бы быть их дар, если бы они приносили его безо всяких сопроводительных условий и ограничений, так, чтобы за них возносились молитвы всякий раз, когда молящийся человек мог это делать! Но они говорят, что стараются имитировать древние устои [подражать древним церквам]. Я считаю, что они не делают этого, потому что в те времена люди искали славы Божьей своими молитвами, а не только лишь тех благ и выгод, которые дарует молитва. Ибо формулировка нашей церкви здесь гласит: “Во спасение наших душ”.[77]Как будто Бог может не знать той цели, для которой вы пожертвовали! Или может ли Он не воздать вам в достаточной мере, если вы принесли свой дар исключительно ради Него, не указывая Ему той цели, для которой вы даете, и не трубя об этом во всеуслышанье перед людьми? А что если вы лжете? И что если вы делаете это вовсе не во славу Божью? Возможно, Бог сделает меня лжепророком, но я боюсь, что этот монастырь может принести великое несчастье на голову своего бедного основателя[78], равно как и церкви Всех Святых.
13. “В нуждах святых принимайте участие...” В наши дни мы называем “святыми” тех, кто блажен или был прославлен, однако, Апостол, да и все Писание, фактически, называет “святыми” всех истинно верующих во Христа. Вероятно по этой причине в наше время люди не жертвуют на нужды святых, они полагают, что таковых более не существует. Но почему же тогда Апостол говорит в Рим.(1:7), что они “призванные святые”? И почему в 1Кор.(7:14) он говорит, что “неверующий муж освящается женою (вероющею)...”, и в 1Пет.(1:16): “Будьте святы, потому что Я свят [Господь, Бог ваш]”?
Он говорит здесь о чувстве сострадания, которое они должны иметь по отношению друг ко другу, как сказано в Евр.(10:33 и далее): “То сами среди поношений и скорбей служа зрелищем для других, то принимая участие в других, находившихся в таком же состоянии; ибо вы и моим узам сострадали...”. Люди поступают вопреки этому, когда они стыдятся нужд святых. Однако, данный фрагмент также должен относиться к действию вспоможения и к чему-то иному, отличному от того, о чем он упоминал ранее: “Благотворитель ли, благотвори с радушием” (стих 8), ибо там он говорит в общем плане о несчастных и бедных, будь они святыми или кем иным, здесь же он говорит о тех, кто испытывает гонения, о лишенных своего имения, которым человек не может дать ничего, кроме своего сострадания, как Св. Анастасия и Св. Наталия[79] делали в свое время, навещая узников и ободряя мучеников. Даже если и была возможность дать им что-либо, это делалось не так, будто они нуждались, но потому что они испытывали нужду ради праведности. Ибо они не были в нужде во всех других отношениях, кроме того, что подвергались неистовым преследованиям.
Но в наше время святые не столь заметны, и их нужды также не видны. И все же эти люди должны признаваться как мученики, когда они находятся под тяжким бременем бедности, и им стыдно просить или объявлять во всеуслышанье о своей нужде. И это входит в разряд временных трудностей. Другие люди пребывают в духовных проблемах, в великих искушениях от людей или от дьявола. Мы должны поддерживать и утешать их, потому что они страдают и испытывают лишения. Таким образом, данный фрагмент отличается от предыдущего: “Благотворитель ли, благотвори с радушием”, потому что там он говорит о людях, пребывающих в нужде и познавших бедность.
“...Ревнуйте о странноприимстве”. В Посланиях к Титу и к Тимофею Апостол требует странноприимства главным образом от епископов (Тит.1:8; 1Тим.3:2), здесь же он говорит обо всех людях в общем. В Евр.(13:2) мы читаем: “Страннолюбия не забывайте; ибо через него некоторые ... оказали гостеприимство (placuerunt) Ангелам”, хотя в другой версии перевода здесь сказано: “Не зная[80]” (latuerunt), то есть от их внимания ускользнуло, что они принимали у себя Ангелов, что было в случае с Авраамом и Лотом (Быт.18-19). И в наши дни может случиться так, что мы оказываем гостеприимство святым, сами того не осознавая. Более того, он понимает термин “гостеприимство” в значении даяния добровольного и безвозмездного, а не в корыстных, меркантильных интересах. Поэтому в греческом оригинале здесь используются термины jiloxenia —“любовь к чужестранцам [странникам]”, или — “любовь к заботе о чужестранцах”, и jiloxenoV — “любящий чужестранцев”. Таким образом, в данном фрагменте произносится похвала тем, кто проявляет гостеприимство исключительно из любви, а не из корыстных побуждений. Ибо язычники также проявляют гостеприимство, хотя это и не является порочным делом, но делом добродетельным, если его исполнять правильно.
16. “... Не высокомудрствуйте[81]”. Апостол говорит здесь о “высоких” и “смиренных”[82] вещах, используя существительное среднего рода, вместо существительного мужского рода, что он делает также в 1Кор.(1:27): “... Немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное”, и еще: “... Немудрое Божие премудрее человеков...” (1Кор.1:25). Таким образом, он хочет сказать: “Не будьте надменны, то есть не льните к великим мира сего, пренебрегая смиренными, но, скорее, обращайте внимание на смиренных и стремитесь к общению с ними [досл.: “находите удовольствие” в них] — как говорит Блаженный Августин: “Не гордитесь благородством богатых родителей, но гордитесь компанией бедных собратьев”[83].
Таким образом, мы должны заметить, что в нашем переводе используется термин “смиренным” (humile) в широком смысле этого слова, в то время, как в греческом языке — одно дело использовать термины tapeinwsiV и tapeinoV, и совсем другое дело — использовать слово tapeinojrosunh. apeinwsiV и tapeinoV означают “смирение” и “смиренный”, в смысле “непритязательность[84]” и “непритязательный” в строгом смысле этого слова на латыни, в то время как “смиренный” — это прямая противоположность того, что обозначается словами “возвышенный” или “благородный”. Однако термин tapeinojrosunh, происходящий от tapeinoV и jronein, означает: “помнить [заботиться] о смиренном”. Это смирение, а именно — желание примириться [приспособиться] к смиренным вещам и не презирать скромных и непритязательных. Таким словом описывается человек, который с уважением относится к вещам презренным и игнорируемым [всеми], человек, избегающий вещей, в высшей степени уважаемых. Подобное отношение является смирением, и поэтому называется добродетелью. Поэтому мы читаем в известном библейском фрагменте: “... Призрел Он на смирение (tapeinwsin — humilitatem) рабы Своей” (Лук.1:48). Однако в Филип.(2:3) сказано: “... Но по смиренномудрию (tapeinojrosunh) почитайте один другого высшим себя”. И в Ефес.(4:2): “Со всяким смиренномудрием (tapeinojrosunhV) и кротостью...”.
Мы можем принимать термины “высокие вещи” (alta) и “смиренные вещи” (humilita) в среднем роде [то есть как “высокое” и “смренное”], но это несколько искажает смысл. В этом случае значение данного фрагмента будет таково, что никто не должен показывать вид, что обладает высоким[85], посредством чего он он мог бы почитаться великим человеком, но скорее он должен показывать, что обладает скромными вещами [качествами], чтобы быть пренебрегаемым и презираемым. И в этом смысле оба утверждения используются против честолюбивых людей, желающих казаться великими.
Нет нужды упоминать здесь, помимо сказанного о разногласиях и взаимной ненависти между королевствами, герцогствами и городами, что проявляется, кажется, в еще большей степени, чем среди язычников, например, между венецианцами, итальянцами, французами, немцами. Немецкие поэты предпочитают [воспевать] немцев, французские — французов. И эти вещи почитаются величайшими добродетелями, чем-то таким, что они считают величайшей ценностью, почти не принимая во внимание тот факт, что мы христиане. Таким образом, исполнились слова Христовы: “Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство” (Марк.13:8).
