Антоний Блум - Труды
Это Послание, с одной стороны, говорит об очень глубоких отношениях между Церковью и Христом. Христос пришел на землю спасти человечество; Бог стал человеком, и спасение это Он совершает ценою Своей жизни и Своей смерти. И это первое, о чем должны думать мужья, когда они вступают в брак: им вручается Богом хрупкое существо, которому они сказали: «Я тебя люблю!» И эта любовь должна быть такова, что муж готов всем пожертвовать, всей своей жизнью и всей своей смертью, по любви к жене и по любви к своим детям. Муж является главой семьи не потому, что он мужчина, а потому, что (и только поскольку) он является образом Христа, и поскольку жена его и дети могут видеть в нем этот образ, то есть образ любви безграничной, любви преданной, любви самоотверженной, любви, которая готова на все, чтобы спасти, защитить, напитать, утешить, обрадовать, воспитать свою семью. Это каждый муж должен помнить. Слишком легко мужчине думать, что потому только, что он мужчина, он имеет права над своей женой и над своими детьми. Это – неправда. Если он не образ Христа, то никто ему не обязан никаким уважением, никаким страхом, никаким послушанием.
А жена является иконой, образом Церкви. Церковь имеет как бы два лика. Она – невеста, радующаяся о том, что возлюблена Богом, и возлюблена такой любовью, которая явлена во Христе. Но вместе с тем она является невестой Агнца, то есть закланного Спасителя (Откр 19:7). Она – невеста, та, которая настолько – так глубоко, так совершенно – возлюбила своего жениха, что по незыблемой верности готова все оставить, все забыть, от всего оторваться по любви к нему и последовать за ним, куда бы он ни пошел, если нужно – даже на страдания, если нужно – на крест.
Вы видите, что в этом Послании говорится не о владычестве мужа и о подчиненности жены, а о такой взаимной любви, которая вызывается жертвенной, героической любовью мужа и на которую жена может ответить такой же жертвенной любовью. Это мы должны всегда помнить, потому что слишком часто этот отрывок Священного Писания толкуют ложно: унижая жену и возвеличивая мужа, представляя его гордым властителем.
За чтением из Апостола следует чтение из Евангелия от Иоанна, самое начало второй главы. Я его приведу по-русски:
На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жéно? еще не пришел час Мой. Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте. Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры. Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его (Ин 2:1-11).
Я хочу обратить ваше внимание вот на что. Христос пришел на бедную свадьбу. Люди собрались в маленькой деревне, на хуторе каком-то, пришли, изголодавшись по радости – не по пище, конечно, а по дружбе, по свету, по теплу, по ласке, – и начался бедный деревенский пир. Через самое короткое время, вероятно, то немногое, что было приготовлено, было съедено, и то вино, которое было припасено, было выпито. И тогда Божия Матерь обращает внимание Своего Божественного Сына на то, что вино уже выпито. Что Она этим хочет сказать? Неужели Она говорит Своему Сыну: сделай, мол, что-нибудь, чтобы они еще могли бы пить и пить, и напиться так, чтобы свалиться под скамьи, – неужели этого Она хотела? Нет, Она, конечно, видела, что их сердца так истосковались по радости, по счастью, по тому чувству, которое дает забыть все тяготы мира, все, что давит, гнетет, сердца еще полны желания пребыть в царстве этой любви жениха и невесты, созерцать небесное видение ласки. И Христос обращается к Ней с вопросом, который смущает многих: что Мне и Тебе, Жено? В некоторых переводах и в некоторых толкованиях Отцов: что между Мной и Тобой? почему именно Ты ко Мне обращаешься с этим вопросом? неужели потому, что Я – Твой Сын и Ты думаешь, что у Тебя есть надо Мной какая-то власть? В таком случае наши отношения только земные, плотские, в таком случае Мой час, час небесных чудес, еще не пришел. Матерь Божия Ему не отвечает в том смысле, что: как же так, разве Я не Твоя Мать? И не отвечает также: разве Я не знаю, что Ты – Сын Божий? Она только обращается к окружающим и их делает как бы соучастниками Своей веры, Она говорит слугам: что бы Он вам ни сказал – сделайте. Этим Она говорит действием, а не словами Своему Сыну: Я знаю, кто Ты, Я знаю, что Ты – Мой Сын по плоти и что Ты – Бог, сошедший в мир для спасения мира, и Я потому к Тебе обращаюсь не как к Сыну, а как к Богу Своему, Творцу, Промыслителю, Тому, Который может любить землю до смерти. И тогда совершается чудо, потому что вошло в мир Царство Божие верой одного человека, Божией Матери. Какой же это нам урок о том, что и мы можем – каждый из нас – верой как бы открыть дверь приходу Христа и открыть шлюз, который даст возможность Богу чудодейственно изменить обстановку, полную голода, тоски, неудовлетворенности, и сделать из нее обстановку ликующей, торжествующей радости!
Что дальше? Все очень просто: да, слуги почерпали вино, да, они принесли его хозяину, распорядителю праздника, но с нами остается одно важное событие: то, что в этот момент вера одного человека сделала земную обстановку небесной. И еще другое: единственная заповедь, которая до нас дошла от Божией Матери: что бы Он вам ни сказал – сделайте. Когда радости вашей начнет приходить конец, когда вы уже почувствуете, что вы друг другу дали все, что вы только могли дать, что нового вы ничего не можете сказать, что вы можете только повторять: «Я тебя люблю», но выразить это не можете по-новому, тогда прислушайтесь к тому, что Бог говорит в ваших сердцах, прислушайтесь глубоко к тому, что Он вам скажет, – и что бы Он вам ни сказал, то сделайте, и тогда вода обычной жизни – серость жизни, бесцветность ее – вдруг просияет.
Мы все видели иногда утром поле, покрытое росой. К восходу солнца это поле – серое, даже зелень, покрытая этими каплями воды, как бы тускнеет, и вдруг поднялось солнце, и все засверкало, засияло цветами радуги. Так может измениться жизнь, которая из обыденщины, потому только, что мы дали Богу место в ней, может превратиться в торжество, стать прекрасной, она может засиять, как это поле, всеми цветами радуги и красоты.
После чтения Евангелия, как и в Литургии, начинается короткая ектенья, то есть короткий ряд молитв, в которых мы приносим Богу свои прошения о новобрачных. Это естественно вытекает из чтения Евангелия, потому что всякое чтение из Евангелия говорит о том, что нам заповедана взаимная любовь, а взаимная любовь всегда выражается для верующего в горячей, искренней, сердечной молитве о тех, кого он любит. Молитва эта призвана сделать жизнь новобрачных достойной и всячески поддержать все благородное, что в них есть. Ектенья заканчивается Молитвой Господней «Отче наш».
«Отче наш» – это молитва Церкви, это единственная молитва, которую нам заповедал Господь, и она тем замечательна, что, когда мы говорим «Отче наш», мы говорим не только о личном нашем Отце Небесном, и даже не об Отце Небесном, Который является Отцом всех нас, здесь собравшихся, но и об Отце Господа нашего Иисуса Христа. Этим мы включаемся в тайну Спасителя: как говорится в одном месте у апостола Павла, жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге (Кол 3:3), и вот эту молитву мы приносим как бы из глубин Христовой любви, из глубин таинства единства Спасителя Христа с Небесным Отцом. Подробнее говорить об этой молитве я сейчас не могу, но нам надо помнить, что это молитва, которая и Христа, и нас соединяет в одном прошении, в одном крике души, – с тем, чтобы все в нас было достойно христианского звания.
Брак, как я говорил в самом начале, рассматривается как начало Царства Божия. И эта молитва является молитвой Царства Божия по преимуществу. Дальше она расцветает – расцветает тем, что жених и невеста пьют из одной чаши. Это воспоминание о том времени, когда бракосочетание совершалось во время литургии, и эта чаша – все, что осталось от древнего обычая жениху и невесте причащаться вместе. С тех пор чин развился. Мы допускаем до венчания не только православных, но и верующих инославных{178}, которые не могут вместе с православными причаститься от одной чаши, и потому эта чаша символизирует, как бы издали, приобщенность. А с другой стороны, вы, наверное, помните, как в древности говорили о том, что чаша, которая испивается, представляет собой человеческую судьбу. «Пить чашу до дна» – это значит разделить судьбу до самого дна, то есть до самой глубины приобщенности. И жених с невестой так именно приобщаются этой чаши, которая перед тем коротко благословляется священником. После чего священник их водит вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие Христово. Три раза они обходят его вслед за священником. Число три в Ветхом Завете, как и в Новом, означает полноту времени. В постриге, как и в начале венчания, три раза ставится вопрос: хочешь ли ты? Первый раз ты можешь быть взят врасплох, второй раз ты можешь ответить полууверенно, а в третий раз ты уже должен поступить с совершенной уверенностью. Так и тут – жених и невеста три раза ведутся вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие, а Евангелие – это, с одной стороны, слово Божие, то, что проповедал нам Христос, а с другой стороны, оно как бы икона, потому что Христос называется Божиим Словом: Он должен быть в центре того шествия, которое представляет собой человеческая жизнь.
