Kniga-Online.club
» » » » Вениамин (Федченков) - На рубеже двух эпох

Вениамин (Федченков) - На рубеже двух эпох

Читать бесплатно Вениамин (Федченков) - На рубеже двух эпох. Жанр: Религия издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Вот сюда я и бегал по 50 верст в два конца. С улыбкой благословлял меня о. протоиерей.

- Ну что, как? Учил?

- Учил.

- Ну расскажи! Расскажешь что-нибудь немного.

- Ну вот учи теперь дальше по книжкам. Снова благословение, и я бегу домой с книжками под мышкой.

Едва ли он занимался со мною больше получаса - "делов" ведь много у всякого... Теперь уже никто не подвозил, потому что было еще утро, все были на базаре.

А я бегу по полям и никогда по дороге, которая делала крючок, а прямо полем, уже тогда скошенным, вижу далеко впереди ту самую одинокую мельницу без крыльев у кладбища и напрямик лечу к ней... И не уставал, не тяготился... Душа-то была еще ангельская, небитая, а маленькие горести забывались. И так каждый вторник. Лето промчалось очень скоро.

После Успения (15 августа ст. ст.) мы с матерью уехали опять в Тамбов на "страшные" экзамены, Но оказалось, что сначала целую неделю держали переэкзаменовки слабые ученики, а приемный экзамен во второй класс назначен был на двадцать второе число. Матери ждать нельзя. Оставила она меня у какой-то толстой и доброй кухарки на постоялом дворе - кажется, на Знаменской улице - и воротилась домой на неделю: хозяйство, маленькие дети, винная лавка. Через неделю снова приехала. А посещая училище, я вдруг от школьников узнал ужасную для меня новость: оказалось, по славянскому языку во второй класс нужно было знать не немного, а половин) грамматики. Там же мне показали какие-то неслыханные мною времена, спряжения глаголов: преходящее, прошедшее, совершенное, давно прошедшее и даже какой-то страшный "аорист". Боже мой! А там еще "двойственное число". В сельской церкви я уже мог читать часы по-славянски, но тут целый темный лес нового же языка. И я пал духом. Учиться уже было поздно: в неделю не выучишь того, что проходят за год... Но почему же не сказали мне об этом обо всем ни Казанский, ни мой протопоп? Они же знали все это! Ответ был один: не очень-то мы привыкли интересоваться нуждами других! Но что делать? Приехавшей матери я не сказал ни слова, зачем огорчать бедную? Все равно не поправишь дела. А может быть, думалось, как-нибудь еще и пронесет..

Пришли на экзамен. За длинным столом сидят три учителя: один из них - "смотритель", по фамилии Щукин, Необыкновенно толстый. За партами несколько мальчиков с родителями. На этот раз вызывали по алфавиту с конца.

Мою фамилию записали в училище не с Ф, а с О - Оедченков, далее на "ижицу" уж не было фамилий.

Вышел, поклонился. Расспросили, где учился. Шесть лет было в моем резерве. Но боюсь иностранного славянского языка. Молчу. Начался экзамен.

- Перечитай царей иудейских, - говорит холодно смотритель.

- Саул, Давид, Соломон...

- Стой! Это - не иудейские цари, а общееврейские, а я тебя спрашиваю об иудейских, после разделения.

- Ровоам... Оказия... Иезекия...

- Не знаешь всех?

- Не знаю, - говорю, - В моей книге этого нет, - оправдываюсь я.

- Ты по какому учебнику готовился?

- По Афинскому.

- А нужно было по Димитрию Соколову, - строго возражает смотритель.

- Но я весной спрашивал у помощника смотрителя, по .какому учебнику готовиться, он мне сказал, все равно.

- Что мне помощник смотрителя?! - грозно напал за мое возражение смотритель Щукин. -По уставу нужен Соколов! Не знаешь?

- Не знаю!

- Ну и уходи!

Я повернулся. Вдруг встает мать и умоляющим робким голосом спрашивает:

- А нельзя ли на класс ниже?

- Сколько тебе лет?

- Двенадцать, тринадцатый.

- Устарел по законам для первого класса! Мать громко расплакалась. Мне стало страшно

обидно. Не за себя, а за нее, горемычную. И я, набрав откуда-то смелости, громко во всеуслышание сказал ей:

- Мама, пойдем отсюда - т. е. от таких нехороших людей!

Взял ее за руку и повел к двери. Вышли в коридор.

- Что же делать? - захлебываясь в слезах, спрашивает меня мать.

- Пойдем в первое училище.

В это время из класса вылетает другой мальчик, Сотников, и он провалился на тех же царях, После, учась уже по Соколову, я узнал, что эти цари, числом до 20, действительно пропечатаны были в его книжке, но и там лишь в подстрочечном примечании... Бог с ним, этим Щукиным, проглотил он тогда меня, как карасика. Но скоро и скончался от удара из-за полноты своей. Наш знакомый Казанский стал смотрителем.

А мы с Сотниковым, моей мамой и его отцом быстро пошли по набережной речки Цны в "строгое" училище, куда не хотела сначала мать. Был уже последний день приема.

Мать бросилась со мною теперь уже не к помощнику, а в квартиру к самому смотрителю П. Н. Охотскому. Раздался звонок. Вышел полный человек в сюртуке. Жиденькая бородка, узкие глазки. Мать сразу ему в ноги! А мне больно за нее! И он поморщился. Спрашиваем: можно ли еще держать? Можно: ныне последний день, идите в канцелярию. Писец, серенький старичок с больными ревматическими ногами, сам написал прошение. Я подписался. Повел на экзамен. Сначала дик-такт: великолепно. Преподаватель Е.И.Орлов, вообще-то раздражительный человек, как я узнал после, на этот раз подошел к запуганной моей матери и говорит ей при мне:

- Ваш сын прекрасно написал диктант! Спасибо ему за такое утешение бедной женщине!

Потом вызвали к столу. Ну, думаю, что как опять про царей?

- Расскажи нам про явление Бога Аврааму в виде трех странников.

Гора спала с плеч: кто же не знает этой истории? Потом - по-русскому.

- Знаешь ли какое-нибудь стихотворение?

- Много знаю, - отвечаю я наивно и уже осмелевши без царей.

- Ну например?

- "Мартышка и медведь",.. Потом...

- Ну, во-первых, - поправляет меня благодушно учитель, которому понравился мой диктант, - это не стихотворение, а басня, милый мой, а во-вторых, она называется "Зеркало и обезьяна".

- Ну все равно! - беспечно продолжаю я в веселом тоне.

- Ну хорошо, читай!

- "Мартышка, в зеркале увидя образ свой, тихохонько медведя толк ногой: "Смотри-ка, Мишенька"...

- Ну разбери, где подлежащее, где сказуемое, какое время?

И прочее... Все шло отлично. По арифметике - прекрасно.

- В двух закромах 56 четвертей ржи; в одном в 7 раз больше, чем в другом: сколько в каждом?

Я, даже не касаясь доски мелом, сразу сообразил:

- В одном семь, в другом - 49.

- Отлично! Ну теперь по-славянски.

Тут и пришел опять мой конец. Прочитал Евангелие, перевел. Опять разбор времен.

- "И глагола (сказал) Иисус" - какое время? А их же четыре!. Вот беда! Сказал наугад одно, но не попал, другое - тоже...

- Ты что же, не знаешь?

- Я не учил этого: не знал, что и это нужно учить, - упавшим голосом ответил я...

Теперь уж некуда бежать в новое училище-Один путь был: назад, домой, с провалом... Горе-то какое и мне, и матери!

- Жаль! - сказал кто-то из учителей, - а по другим предметам мы по пятерке поставили тебе.

Мать опять встает сзади, просит: нельзя ли классом ниже?

- Сколько тебе лет?

- Тринадцатый' - как подсудимый, говорю я.

- Устарел для первого класса.

Мать опять в слезах. Я стою у окна молча. Один из них (не тот ли Орлов? Он был секретарем правления училища) вдруг говорит матери:

- Ну хорошо, оставляйте его здесь. А мы обратимся с просьбой к архиерею принять его в виде исключения из правила, по другим предметам прошел прекрасно.

Мать поблагодарила. Я в восторге: попал-таки в школу. Мать простилась, заплатила первый взнос за право обучения - брали со светских учеников, а дети духовенства были свободны - заплатила и первый взнос за общежитие. И началось мое богословское образование, продолжавшееся пятнадцать лет.

Конечно, мне очень было легко учиться в первом классе - почти шесть лет подготовки, и я сразу пошел первым. А порядки в этом училище действительно были строже, чем во втором. Зато первые ученики нашего училища, попадая в семинарию, где в первом классе сталкивалось семь учеников из разных училищ епархии, никогда не теряли первенства своего и в семинарии... "Heт худа без добра".

Не буду дальше рассказывать про обучение в училище, семинарии, академии, это имеет специальный, а не общественный характер. В смысле знаний эти школы нам давали довольно много. О религиозном духе скажу после.

Как и везде, предметы нас не интересовали, мы просто отбывали их, как повинность, чтобы идти дальше. Классические языки не любили, да они оказались бесполезными. В семинарии часто учили "к опросу", по расчету времени, за чем следили особые любители из товарищей. Науки нас не обременяли, на экзаменах усиленно зубрили и сдавали. В академии же, куда поступали лишь первые, некоторые занимались уже самостоятельно любыми предметами, а многие слегка проходили ее (академию), напрягаясь лишь во время экзаменов. Учители жили в общем замкнуто от учеников.

Из своей школьной жизни я вспоминаю тут лишь три-четыре случая.

Когда кончился первый год духовной школы, и я возвратился на каникулы, мать моя пошла зачем-то к упомянутому фельдшеру Павлу Васильевич. А нужно сказать, что он тоже сначала вступил в нее, но, кажется, не одолел мудрости греческого и латинского языков и был уволен. Потом он поступил в фельдшерское училище, хорошо усвоил там науки и был, как я говорил, отличным и усердным лекарем на свой медицинский округ. Бывало, ходит он от шкафа к шкафу за решеткой по комнате с лекарственными банками и таково важно и успокаивающе все покашливает: пхр, пхр! Нам-де все это знакомо, и вот мы сейчас вам и поможем... И помогал. После земство за долголетнюю службу чествовало его и даже подарило ему дом. Все мы уважали его. И вот, встретив мою маму, он спрашивает ее:

Перейти на страницу:

Вениамин (Федченков) читать все книги автора по порядку

Вениамин (Федченков) - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


На рубеже двух эпох отзывы

Отзывы читателей о книге На рубеже двух эпох, автор: Вениамин (Федченков). Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*