Франсин Риверс - Звуки Шофара
— Спасибо. — Он нуждался в общении. Теперь он снова вернется в свою нору. Его ждет одиночество, на которое он сам себя обрек.
Салли улыбнулась.
— Симпатичный и щедрый. — Она взяла деньги и засунула их в карман передника. — Возвращайтесь, и поскорее, слышите, Стивен?
— Я собираюсь заходить сюда регулярно. — Он по–свойски отсалютовал ей.
Колокольчик звякнул, когда он вышел из помещения. Может, Сентервилль именно то место, где он сможет зализать свои раны?
* * *Юнис заперла входную дверь прицерковного дома и, крепко держа Тимоти за руку, направилась в сторону Мэйн–стрит. Она перекинула край белого вязаного шарфа через плечо, чтобы защититься от осенней прохлады. На глаза навернулись слезы. Обычно Пол гулял с ними, но сегодня он готовился к собранию. Теперь они мало времени проводили вместе, и общение с Полом стало цениться на вес золота.
Скоро наступит Рождество, их второе Рождество в Сентервилле. Почему неприятности всегда случаются в канун праздников? В принципе это означало только одно: они еще меньше времени проведут вместе, как семья. Но с этим ничего не поделаешь. Юнис знала, что значит жить в семье пастора.
Как же она скучает по своим родителям! Боль потери всегда ощущается острее во время рождественской суеты. На Юнис нахлынули воспоминания, унеся ее далеко в детство, в небольшую церковь в Кентукки, в которой ее отец прослужил пастором без богословского образования почти четверть века. Да и Сентервилль во многом напоминал ей Коул–Ридж. Община состояла из пятидесяти, а то и меньше, человек, которых связывали близкие, почти родственные отношения. Молодые люди, как только подрастали, уезжали из городка. Большинство из них вступило в брак с нехристианами.
На последнем курсе Христианского университета Среднего Запада во время весенних каникул Пол вместе с Юнис ездил в Кентукки, чтобы познакомиться с ее родителями. Сдержанность матери и отца Юнис заставили Пола с удвоенной осторожностью следить за каждым своим словом и поступком, он изо всех сил старался понравиться им. Хотя волнения его оказались напрасными. Родители Юнис были внимательны, добры и предупредительны.
— Если мне удавалось заполучить своего отца на пять минут, я считал этот день удачным, — признался ей Пол позднее. — Он всегда был занят церковными делами.
Теперь же Пол с каждым месяцем становился все более недоступным. Проблема эта беспокоила Юнис, но не угнетала. Она шла по улице, окаймленной с обеих сторон рядами деревьев, и думала о своих родителях. Как им удавалось находить золотую середину между церковными и домашними обязательствами? Никогда не возникало никакого сомнения в их преданности друг другу и Телу Христову.
Отец и мать покинули этот бренный мир один за другим в течение двух лет. Церемонию похорон матери Юнис провел один из церковных старейшин. Когда все разошлись и она осталась одна у могилы родителей, Юнис внезапно почувствовала себя сиротой. На тот момент шел шестой месяц ее беременности. Пол приехал с ней в Коул–Ридж, но ему не терпелось вернуться к своим занятиям. Тогда Юнис в первый и единственный раз поссорилась с ним. Ее переполняли такие тревожные, смятенные чувства, и скорбь была такой пронзительной, такой невыносимой. Пол подумал, что лучшее решение — это отправиться домой. Ему хотелось лично раздать свидетельства о заключении завета. Юнис была оскорблена и сердита и в отчаянии выпалила, что никак не может вспомнить, чтобы Господь требовал от Своих учеников подписывать клочки бумаги о заключении с Ним завета. В конце концов Пол предложил остаться еще на пару дней, но Юнис поняла, что ее горе никогда не будет вписываться в график церковных мероприятий, а посему решила вернуться в Иллинойс.
Жена пастора не может рассчитывать на то, что муж будет всецело принадлежать ей одной.
Пока они были в Коул–Ридже, Юнис все старалась понять, что Пол думает о городке, в котором она выросла. Ветхие, неухоженные домики, на каждом шагу питейные заведения — их было больше, чем каких‑либо других, везде, куда ни глянь, закрытые магазины. Шахта, где работали отец и остальные жители города, навсегда закрылась, а город постепенно и неумолимо умирал. Немногие оставшиеся жители еле–еле сводили концы с концами, живя на пособие по безработице. Ни один пастор не приехал заменить отца. Какой молодой и подающий надежды служитель захочет жить в этом мертвом краю, где у него не может быть никаких перспектив?
Церковь изменилась после смерти отца Юнис, но все равно оставалась действующей. Люди приходили по воскресеньям не для того, чтобы послушать проповеди Сайруса Макклинтока, а для того, чтобы посидеть на скрипящих скамейках и помолиться за своих родных и обо всём, что Господь положит им на сердце. Двери церкви всегда оставались открытыми, и любой мог зайти для молитвы, если вдруг ощущал такую потребность. Юнис нисколько не сомневалась, что эти замечательные люди, столько лет ведомые своим пастырем, ее отцом, будут еще долго приходить в эту церковь с благодарностью и мольбами. Это будет продолжаться до тех пор, пока последний из них не покинет этот мир.
Сентервилльская христианская церковь тоже менялась, но происходящие в ней перемены вселяли в Юнис тревогу. Честолюбие Пола росло вместе с самой церковью. Скамьи в храме заполнялись новыми прихожанами. Люди заходили из любопытства и становились членами общины, потому что им нравился Пол и стиль его проповедей.
Господи, что скрывается за моим беспокойством? Неужели эгоизм? Почему я испытываю такое сильное чувство неудовлетворенности посреди подобной благодати? Помоги мне избавиться от этого ощущения. Помоги мне понять, что не дает мне покоя.
Юнис пыталась поговорить о своих чувствах с Полом, но оказалось, что не так‑то легко выразить их словами. Он все еще ухитрялся уделять время ей и Тимми, просто не так много, как раньше, когда они только приехали в Сентервилль. Это как раз можно было понять. Обязанностей у пастора несравнимо больше, чем у его помощника.
— Когда мы перебрались в Сентервилль, на воскресные богослужения собиралось не больше шестидесяти человек, Юни. Я хочу возродить церковь, не дать ей умереть.
Первой ее мыслью было обратиться к Сэмюелю и Эбби Мейсон, которые оба жили насыщенной духовной жизнью и исповедовали свою веру, как тому учил их предыдущий пастор, Генри Портер. Юнис очень жалела, что они не приехали несколькими днями ранее и не имели возможности познакомиться с этим достопочтенным человеком, который так долго и так преданно служил Господу и до сих пор был любим своей паствой.
— Малочисленность общины вовсе не означает, что вера ее членов умирает.
— Как иначе ты назовешь состояние, когда ничего не происходит? Не спорю, они встречались на молитвенных собраниях, читали Библию в доме Сэмюеля последние двадцать лет, но разве они пытались искать новые души для нашего Спасителя? Как еще можно назвать такую веру, если не умирающей?
— Однако молитвы Сэмюеля были услышаны Богом. Благодаря его молитвам ты оказался здесь.
— Знаю. Именно он и молился о возрождении церкви. Он говорил мне об этом. Юни, я хочу того же самого, что и Сэмюель, — я хочу возродить церковь!
Юнис поняла, что выбрала не самое удачное время для беседы с мужем. По субботам Пол всегда становился раздражительным, доводя до совершенства свою проповедь перед воскресным утром.
— Пойду погуляю с Тимми.
Пол схватил ее за руку:
— Юни, прости. Я совсем не хотел обижать тебя. Просто ты не понимаешь. Ты выросла при маленькой церквушке, которая не имела никакой возможности развиваться. А здесь есть потенциал. Бог послал нас в нужное место и в нужный час, и мы должны выполнить Его поручение.
Сейчас не время говорить ему, что он может переусердствовать и стать таким, как его отец.
— Кстати, — заметил Пол, открывая дверь, — мы должны начать вносить изменения и в музыкальный репертуар, чтобы соответствовать нуждам общины.
— Здешняя община любит псалмы.
— Старшее поколение — возможно, но у новообращенных совсем другие вкусы. В ящике для предложений я обнаружил послания, которые четко указывают на то, что если мы хотим, чтобы наша община росла, перемен нам не избежать. Полностью менять репертуар мы не будем, но мне бы хотелось, Юни, чтобы каждую неделю ты представляла по одной новой песне из сборника, которым мы пользовались в Иллинойсе.
Юнис шла по Мэйн–стрит, испытывая сильное желание поговорить со своими родителями. Они были простыми, малообразованными людьми, но обладали бо́льшей мудростью, чем многие пасторы, которых ей довелось повидать и которые руководили тысячами прихожан. Порой Юнис задавалась вопросом, неужели прошлое Пола, пронизанное горьким чувством никчемности, ничему его не научило. Ведь он из кожи вон лез, чтобы доказать свою состоятельность. Отец же мало интересовался его делами, если вообще снисходил до своего сына. Несмотря на кажущуюся уверенность в себе, Пол отчаянно старался заслужить одобрение отца.
