Генри Ли - Возникновение и устройство инквизиции
Таким образом, угрозу нового крестового похода в Лангедок отклонили. Молодой Раймунд, сопровождаемый своими первыми вассалами, 2 июня, в день Св. Троицы, встретился в Монпелье с Арнольдом и епископами и торжественно заявил, что будет во всех своих владениях сохранять и поддерживать католическую веру; что он изгонит всех еретиков и конфискует их имущество; установит мир и распустит банды наемников; восстановит права и привилегии церкви; уплатит двадцать тысяч марок в возмещение убытков церкви и на удовлетворение Амори при условии, что последний откажется от своих притязаний и вернет все документы, подтверждающие их.
Чего еще могла желать церковь? Раймунд приносил ей такую повинную, какую его отцу могли предложить только в минуту его самого безнадежного положения. Папа Гонорий III и собранный по его повелению 20 августа 1224 года в Монпелье собор взяли с Раймунда и его вассалов клятву на этих условиях.
Однако превратностям и неожиданностям не предвиделось конца. Когда в октябре месяце прибыли в Рим послы Раймунда, чтобы получить папскую санкцию, то они столкнулись там с Ги де Монфором, которого король Франции уполномочил выступить против них. За его спиной стояли епископы Лангедока, которые не желали возвращать земли, присвоенные ими в смутное время; в их интересах было утверждать, что Раймунд еретик до мозга костей. Прелаты открыто говорили, что никакой мир несовместим с поддержкой Раймунда, и требовали предоставить Людовику десятую часть церковных доходов, если он изъявит готовность предпринять священную войну. Гонорий III колебался в своем решении, но в глубине души склонялся поддержать прелатов. «Страна железа и меди, — писал он о Лангедоке, — ржавчину которой можно уничтожить только огнем». И в конце концов решение в пользу нового крестового похода было принято.
Но Людовик, при всем своем легкомыслии и алчности, не решался помериться силами с экзальтированными патриотами юга, пока у него были враждебные отношения с королем Англии. Поэтому он настаивал, чтобы Гонорий запретил Генриху III угрожать французской территории, пока продолжается крестовый поход. Когда Генрих получил папские грамоты, он как раз готовился помочь своему брату Ричарду Корнуэльскому в войне против Людовика, но его советники убедили его этого не делать, а один из них, астролог Вильгельм Пьерпон, предсказал, что Людовик обязательно или потеряет жизнь, или потерпит жестокое поражение. Между тем были получены новые известия от Ричарда, который сообщал о достигнутых успехах. Генрих успокоился и, несмотря на то что незадолго перед этим заключил союз с Раймундом, согласился некоторое время не тревожить Людовика.
Организация крестового похода велась крайне энергично. Крестовый поход проповедовался по всей стране, и, как всегда, крестоносцам давалось отпущение грехов. 28 января 1226 года сеньоры послали королю адрес; они обещали ему свою помощь, хотя многие из них, как сообщают современники, сделали это против воли, считая несправедливым нападать на Раймунда. Наконец Людовик приказал своим вассалам собраться в Бурже 17 мая в полном вооружении и быть готовыми воевать, сколько потребуется. Ограничение срока службы сорока днями, что так часто мешало Монфору, не должно было более мешать достижению окончательной победы.
Людовик выступил из Лиона во главе блестящей армии, в которой, как утверждается, одних конных было до 50 000 человек. Он наводил на всех ужас, и многие вассалы и города Раймунда спешили изъявить покорность; уже до начала военных действий дело графа казалось проигранным. Но тут случилась заминка: когда армия подошла к Авиньону, испуганные столь большим войском горожане заперли городские ворота и предложили королю идти в обход. Разгневанный король, хотя Авиньон и был в числе его ленных владений, решил осадить город. Горожане были объявлены еретиками, и легат кардинал Романо пригласил крестоносцев оружием уничтожить ересь. Но дело оказалось трудным. Три месяца, с 10 июня по 10 сентября, авиньоцы отчаянно защищались, нанося осаждающим крупный урон. В стане крестоносцев разразилась эпидемия, и тучи мух переносили заразу с мертвых на живых. К тому же начались распри между королем и некоторыми могущественными сеньорами. Столь блестяще начатый поход был близок к провалу, но тут осажденные, доведенные до последней крайности, неожиданно сдались.
От Авиньона Людовик двинулся на запад, всюду получая изъявления покорности от городов и сеньоров. Он находился уже в нескольких милях от Тулузы. Оставалось, по-видимому, только разрушить этот очаг ереси, чтобы Раймунд пал бесповоротно, а крестоносцы покрыли бы себя славой, но вдруг Людовик неожиданно повернул на север. Ни одна хроника не дает нам объяснений этого странного маневра; без сомнения, оно было вызвано дурным санитарным состоянием армии и, быть может, первыми проявлениями болезни короля. 8 ноября в Монпансье он скоропостижно скончался.
Смерть Людовика совершенно изменила положение дел. Раймунд, чудом спасшийся от неминуемой гибели, не стал терять даром времени и отвоевал часть своих земель. Тринадцатилетний Людовик IX, коронованный в Реймсе, и регентша Бланш Кастильская, мать юного короля, не были для него серьезной угрозой. У регентши было много причин желать заключения мира из-за осложнений отношений с Англией и некоторыми из собственных могущественных баронов; часть королевства постоянно находилась на военном положении, получение десятины становилось все более трудным. С другой стороны, и Раймунд не переставал искать мира, и была некоторая надежда укрепить за французской короной богатое наследство Тулузского дома, так как единственной наследницей Раймунда была незамужняя дочь Иоанна. Брак этой наследницы с одним из младших братьев Людовика IX, с передачей им и их наследникам владений графа, мог мирным путем принести те же политические выгоды, что и крестовый поход.
Новый папа Григорий IX был очень рад положить конец войне, начатой Иннокентием двадцать лет тому назад. Уже в марте 1228 года он написал Людовику IX, убеждая его заключить мир. В основу переговоров было положено сватовство; это подтверждается письмом папы от 23 июня. Другое послание папы от 21 октября, призывавшее прелатов вновь проповедовать крестовый поход, по-видимому, указывает на то, что Раймунд в чем-то упорствовал и надо было оказать на него давление. Наконец в декабре 1228 года Раймунд уполномочил аббата Грансельва принять все предложения папы.
Мир был заключен 12 апреля 1229 года. Перед главным входом собора Парижской Богоматери Раймунд смиренно подошел к легату и просил присоединить его к церкви; босой и в одной рубашке, как кающийся грешник, он был подведен к алтарю; в присутствии высшего духовенства и высших сановников государства ему дали отпущение грехов и сняли отлучение, тяготевшее над его товарищами. После этого он в качестве пленника был помещен в Лувр и оставался там как заложник, пока его дочь не была отправлена ко двору Людовика, а пять его замков не были заняты королевскими войсками; кроме того, было разрушено пятьсот туазов, то есть около километра, тулузских городских стен.
Условия были суровы и унизительны. Королевский манифест, где был опубликован договор, представлял дело так, что Раймунд, следуя указаниям легата, просил у церкви и короля не суда, а милости. Он дал присягу всеми силами преследовать еретиков, их единомышленников и тех, кто дает им пристанище; он не должен был щадить ни самых близких своих родных, ни друзей, ни вассалов. Все должны быть наказаны в самое короткое время, а для обнаружения еретиков следовало основать инквизицию. На нужды этого судилища Раймунд соглашался уплачивать по две марки за каждого еретика, который будет схвачен в течение первых двух лет, и по одной марке по истечении этого срока. Его бальи, или местные судьи, должны были быть все добрыми католиками без всякой тени подозрения; он обязался защищать церковь, всех ее членов и все ее привилегии, а также подкреплять решения духовных судов, подвергая конфискации имущество всякого, кого отлучат от церкви. Раймунду предписывалось восстановить все церковные имения, отнятые у церквей с самого начала смут, и уплатить 10 000 серебряных марок за разграбленное имущество частных лиц; в виде особого штрафа он должен был внести пять тысяч марок в пять монастырей, которые ему укажут, шесть тысяч марок на укрепление замков, которые король займет в обеспечение интересов церкви, и, наконец, от трех до четырех тысяч марок на содержание в Тулузе в течение десяти лет двух магистров богословия, двух докторов канонического права, шести учителей грамматики и свободных искусств. Кроме того, тотчас же по получении отпущения грехов Раймунд должен был вступить в ряды крестоносцев и не позднее чем через два года отправиться на пять лет в Палестину. Впрочем, несмотря на неоднократные напоминания, Раймунд так и не исполнил этой епитимии, а когда в 1247 году он стал наконец готовиться к отъезду, смерть навсегда оставила его в родной стране. Народ же должен был принести присягу, повторяемую каждые пять лет, которой каждый обязывался всеми средствами преследовать еретиков, их сообщников и всех, кто будет давать им приют.
