Чарлз Сперджен - Сакровенные пути благословения
Когда я, несколько лет назад, стоял там и видел перед собой эту грандиозную картину, то вынужден был вспомнить строки из одного известного гимна:
"Там в свете я смогу познать, Что здесь мне сумерки скрывали, Чудесным и святым назвать, Что здесь мы так и не узнали. Смогу я здесь постигнуть в единенье Всевышнего совет, хвалу, благодаренье".
Как же это будет, когда мы с нашего нового Иерусалима сможем объять одним взглядом, освещенный небесным светом, наш путь веры? Тогда мы сможем понимать Иисуса - великого князя нашего блаженства еще лучше, чем сейчас, понимать, что лишь окольным путем - через пустыню - Он мог дойти до цели вместе с нами. И каждая трудность, всякое испытание веры, преодоленное нами, послужит пищей для нашей молитвы поклонения Богу и его Агнцу. Мы увидим, что Бог в своем многократно-сокрытом вождении и в нашей жизни не допустил ошибок, ведя нас окольными путями через пустыню, к желанной цели, к родине нашей души. Его окольные пути позволили нам найти то, чего мы никогда не нашли бы, идя напрямик. Цель сама, а не путь к ней, стала для Него решающим, когда Он перенял вождение в нашей жизни, чтобы вывести ее из рабства к свободе, из чужбины - к отчизне.
Тайна наших страданий
Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание твое. Посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его?
Иов 7,17.18
В горячем плавильном тигле
С тех пор, как впервые возникло горе, стоит и вопрос зла в этом мире. Этот вопрос сопровождает человечество на протяжении всей его истории. Он не оставлял нас в покое, даже ввиду всех предлагаемых доселе вариантов его решения. Асаф, едва ли не споткнулся о него, пытаясь силой своего сознания разобраться в причинах благоденствия безбожника и мучении праведника. Он жег душу учеников, когда они, видя слепорожденного, спрашивали Учителя: "Кто согрешил, он или родители его...?" Он не молчит и в нашей жизни.
Некоторые нашли свое собственное решение. Асаф нашел его и выразил свой восторг в необычной красоты и глубины 72 псалме с такой силой и убежденностью, что это позволяет отнести его к самому драгоценному из того, что истинная вера может найти у Бога.
Также и Иисус нашел это решение, потому и не поколебался на пути в Иерусалим. Муки, которые Его там ожидали, были неотъемлемой частью Его жизни, Его призвания Мессии, которое было возложено на Него Его Отцом. Его жизнь, в постоянном и непосредственном общении с Отцом, победила сей и потусторонний мир, равно как нужду и смерть. Его страдания были для Него жизнью от Отца, жизнью ради Отца и жизнью, ведущей к Отцу. Потому и была Его жизнь исполненной глубокого субботнего покоя, позволяющего Ему даже на кресте молиться: "Отче! Прости им, ибо не знают, что делают". От Него исходил мир, который земными помышлениями и надеждами объять было невозможно.
Подобным образом нашел решение вопроса своих страданий и Павел. В своих собственных немощах он видел благоприятную возможность для Бога, чья сила находила окончательное завершение в его (Павла) бессилии. Павел терпел свою скорбь, видя в ней преимущество для общины Иисуса Христа, его "жало в плоти" принесло ему большое откровение: "довольно для тебя благодати Моей". Из глубины своих тяжелейших страданий и мук, он писал эти жизненно-важные для каждого члена созидаемой общины Господней: "...любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу."
В итоге, каждому из нас также следует найти свое решение, его нельзя перенять, его надлежит пережить. Апостолы и пророки, хотя и свидетельствуют нам о нем, но не преподносят его нам. Они указывают на путь к нему, но не предлагают его самого. Решение в Боге и лишь в Нем одном. Кто нашел решение в Боге, тот уже не находится более в своей жизни под господством мучений, случайностей, вещей, неблагоприятных обстоятельств. Исходящая от Бога жизнь - прежде наполненная противоречиями, борьбой, страданиями - обретает желаемую Богом целенаправленность, дарованный Богом смысл. С того времени вера приводит нашу жизнь в соответствие с Божьей волей, становится для нас победой над миром со всеми его испытаниями.
Это же пережил однажды и Иов. Пока он не понял своих мучений и не нашел в Боге решение своей проблемы - он чувствовал вокруг себя лишь глубокую темноту. Что есть человек? - Вопрошал Иов из глубины своих мук. Он жил пред Богом безгрешной жизнью, имел невинное сердце, подчиняя свою жизнь божественным принципам. Своей семье, заключив ее в свое молящееся сердце, он служил пророком и священником Бога. Сознательной вины, которая бросала бы тень на его отношения с Богом, не было. Каждое благословение он принимал с благодарностью, как дар благодати своего Творца. Даже самый большой обвинитель братьев, противник Бога и людей, вынужден был засвидетельствовать о его невиновности.
Напрасно сатана искал изъяна, дающего ему моральное право обвинить Иова пред Богом. Единственное в Иове, что сатана подверг сомнению - была чистота его побуждений. "Разве даром богобоязнен Иов?", - спрашивал он Господа. И все же Иов был брошен в горнило жестоких испытаний. Пучина скорби объяла бедную душу, и угрожала поглотить ее. Казалось, что один Божий суд, разразившийся над Иовом тут же сменяется другим. Удар следовал за ударом, выглядело так, что Божья справедливость как будто производит расчет с его жизнью.
Одна лишь совесть Иова не обличала его. Как не старались его друзья убедить его в том, что глубине его мук должна соответствовать и мера его вины, он же непременно отвечал, что нет ничего, в чем он должен был бы упрекнуть себя.
Совесть уже всегда была некое неподкупное нечто в груди человека. Она не молчит, если вина перед Богом налицо. Даже если мы сами или же другие находят нам тысячи оправданий - ее обвинение против нас непоколебимо пред Богом. И она не обвиняет нас если наше сердце перед Богом невиновно, пусть все вокруг обвиняют нас, пусть судят о нашем служении справедливо ли, или нет, пусть даже наши друзья усомнятся в нашей правоте - наша совесть молчит, потому, что Бог молчит.
Молчала и совесть Иова. Потому, что сердце его пред Богом было чисто и непорочно. Но все равно он находился в плавильном тигле, где пламя становилось все жарче и жарче. Одно было примечательно - этот жар не испепелял его. Этого Иов понять не мог. Он больше не понимал своей жизни. Он не понимал, почему он, невинный, попал в эту огненную печь. Все было для него сплошной загадкой, которую он не мог отгадать. Из глубины мучений скорбела его душа: "Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое? Посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его?"
Каждому из нас тоже известен путь испытаний, они не прошли мимо нас.
Один из нас больше, другой меньше - все мы испытали их горечь. Нам не всегда легко нести бремя того или иного недуга или болезни, постигшей нас самих или наших близких. Мы так хорошо понимаем апостола, когда он пишет: "Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью..." Но труднее всего переносимы для нас испытания необычного характера. С разного рода злободневными испытаниями и неприятностями, будь то телесные недомогания и жалобы, неувязки в быту или на работе, или же случайные неурядицы на улице или в сфере обслуживания, мы миримся, потому что они привычны для нас. Но если потоки вод наших испытаний обретают особенную горечь, то тогда, зачастую, мы стоим подобно Иову перед неразрешимой проблемой. В таких случаях мы, пожалуй, реже всего имеем понятие о том, какую сладость для нас могут таить эти горькие воды Мерры. Лишь после того, как огонь завершит свою работу, можно увидеть сколько же шлака было еще в золоте.
Немногочисленны те, которые научились как Павел говорить: "...я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа...", лишь немногие приветствуют, подобно ему, свои страдания как очередную возможность прославления Бога. Он, обретя мудрость в своих страданиях, постиг глубокую тайну: "...ибо когда я немощен, тогда я силен." Потому и желает он хвалиться лишь своим бессилием, чтобы сила Христа обитала в нем и достигала совершенства, как раз на почве его собственного бессилия.
Теоретически и мы, зачастую, поддерживаем убеждение, что в скорби рождается слава. Но если испытания обрушиваются на нас неожиданно, в почти невыносимой мере, непредставимой форме и к тому же со стороны, с которой мы их меньше всего ожидали, тогда и наша первая реакция есть непонимание по отношению к Богу. Наша душа окунается в непроглядную ночь. Наши глаза напрасно пытаются найти какой-то выход. Даже убежденности, в наличии смысла, у происходящего мы в себе не находим.
При наступлении необычных страданий и мук, думаем и мы, прежде всего, о Божьем суде за какой-либо скрытый грех. Несомненно - некоторые из наших страданий могут быть для нас судом. Поэтому подобная самопроверка для нас вовсе не излишняя, если ввиду надвигающихся испытаний возникает вопрос: Господи, из-за чего Ты вынужден был послать мне эти мучения? Лежит ли на моей душе какой-либо сознательный или подсознательный грех? Возможно, я не дал силе Твоей освободить себя добровольно от тех вещей, от которых Ты хотел освободить меня? Или я нравился себе самому в моей силе, в моей ревности за Тебя, в моей верности и преданности Твоему делу? Или же я осуждал Твоих детей, которые проявили нетерпеливость в испытаниях, истомились в муках, в плавильной печи, в которую они были ввергнуты и пели песни жалобы, вместо гимнов прославления. Кто станет спрашивать подобным образом, тот вскоре получит ответ от Господа. Если совесть наша чиста, если мы не совершили сознательного греха, тогда душа наша останется в мире с Господом. Если же что-либо не так, если есть что-то способное вызвать муки и испытания, то Дух Святой непременно откроет нам основания этому и даст возможность принести их ко кресту Спасителя. Всякая вина в нашей жизни, признанная перед Богом, перестает быть основанием для нашего осуждения.
