Киприан Керн - «Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию
Вот и мы в настоящем ряде статей и хотим дать раскрытие некоторых сторон в богослужении каждого дня недели, помочь верующему немного разобраться в том, что читается и поется в каждый день. Так, в понедельник мы останавливаемся на богослужебном понимании догмата Бесплотных Сил, во вторник — личности Иоанна Предтечи, в среду — значения Креста, в четверг — апостолов, в пятницу — Божией Матери у Креста, Ее страданий и переживаний, в субботу — на объяснении заупокойной службы. Как и указывалось выше, в предисловии к настоящему сборнику, мы совершенно не претендуем на исчерпывающе полное толкование, на какую-либо систематичность или дословное объяснение всех молитв и служб. Наша задача — только раскрыть наиболее примечательное и значительное в богослужении будничных дней седмицы.
Воинства Небесныя
(Понедельник)
Богата и разнообразна прекрасными молитвенными воспоминаниями богослужебная жизнь Православной Церкви. Глубина религиозного сознания сочеталась в наших молитвах и песнопениях с совершенством художественного исполнения. При их чтении перед нашим мысленным взором проходят воспоминания всех событий земной жизни Спасителя, всех важнейших моментов домостроительства нашего спасения, память всех святых, Богу угодивших житием, любовью, верою, всех важнейших событий жизни церковной: явления икон Божией Матери, обретения и перенесения мощей угодников, чудеса и все прочие проявления Божия милосердия и благопопечения о нас.
Дивно в нашем Уставе соединилось гармоническое единство суточного, недельного и годичного богослужебных кругов. И в этом богослужебном распределении так ощутительна память Святых Бесплотных Небесных, коим уделено специальное место, первое по порядку и счету, служба первого седмичного дня — понедельника. Вступление в трудовую жизнь каждой седмицы ознаменовано поклонением и молитвенным почитанием Святых Бесплотных небожителей.
Богатый иконописный материал сохранила Церковь в ризнице своих духовных сокровищ. Темные доски старых икон, покрытые вековым слоем копоти и пыли, намоленные слезными возношениями сотен верующих, пропитанные сердечными воздыханиями, содержат в себе откровение другой Жизни, представляя собой прорывы в вечное бытие надземного мира, подобно тому, как прорывается солнечный луч сквозь густую и темную толщу напитанных дождем и грозой облаков. И самый богослужебный материал содержит в себе многочисленные молитвенные сокровища, посвященные Святым Силам. Каждый понедельник в кругу седмичном посвящен памяти их, два дня в году (8 ноября и 26 марта) празднуются нами Соборы их. Церковь призывает и почитает святого Ангела-Хранителя души христианской, воспевая ему каноны, службы и акафисты. Но полней всего, торжественней всего и таинственней всего в Церкви чтятся и вспоминаются святые Бесплотные Силы в самой страшной и таинственной службе христианской: в Святой великой Евхаристической Жертве. Здесь святые Силы Небесные почитаются не только поэтическими и святыми песнопениями и молитвенными возгласами, здесь мы сами, священник и все верующие, должны уподобиться и уподобляемся Бесплотным духам и сопредстоя с ними. Идея этого сопредстояния наиболее полно, согласно с древним преданием апостольским, сохранилась в литургиях святой Православной Церкви.
Характерно для нашего Евхаристического богослужения уподобление человечества Бесплотным Силам и длительная аскетическая подготовка к самому моменту Евхаристии путем отрешения и постепенного отложения ума своего и чувств своих от всего земного и тленного. Не говоря уже о Серафимской песни Господу Саваофу («Свят, Свят, Свят»), сохранившейся во всех древних литургиях (Апостольской, святого Апостола Иакова, святого Апостола Марка и др.) необходимо указать, что в подготовительной части (литургия оглашенных) испрашивается в молитвах уподобление нас Ангельским Силам. Наиболее ясно и законченно это выявляется в антиохийских литургиях и особенно в наших современных, православных.
Так, например, в начале греческой литургии святого Апостола Иакова возносится молитва Богу об уподоблении верных Серафимам и об освящении тела и души и обращении помыслов к благочестию. Еще ясней это выражено в сирийской редакции той же литургии [72]«…ибо Он (Господь) сделал нас равными им (Бесплотным духовным Силам)»… и далее «… мы стоим на месте страшнем и предстоим с Херувимами и Серафимами, мы сделались братьями и общниками стражей (Небесных) и Ангелов и вместе с ними совершаем служение огненное и духовное. Никто да не останется в узах греховных»… [73]
В сирийской редакции литургии святителя Василия Великого, перед Серафимской песнью, в самом начале евхаристического канона в молитве над завесой [74] поминается слава Ангелов окрест Престола Божия, и мы, жители земли, призываемся почитать Бога служением. В 483 году при Патриархе Прокле вводится в богослужение Трисвятая песнь, составляющая центральный момент литургии оглашенных. В конце VI века вводится Херувимская песнь как подготовление к самому канону, и в литургиях православных (Царьградско-Антиохийского типа), и в Александрийских (святого Апостола Марка) она сопровождается соответствующими по содержанию молитвами. Даже в наиболее поздней по своему конечному оформлению римско-католической мессе славословие в начале литургии (Gloria en exceisis Deo) как бы сохраняет тот же смысл и значение. Но полнее всего и яснее все это сохранилось в современных православных литургиях и подготовлении к ним и вылилось в гармоничную и прекрасную цепь молитвенных воспоминаний и смиренно-сокрушенного уподобления себя святым Бесплотным Воинствам.
В аскетической настроенности православного богослужения, составляющей неотъемлемую часть всего аскетического мировоззрения нашего, это стремление к отрешенности от земного и плотяного выражается в длительной подготовке к литургии обязательным участием во всех семи суточных службах и воздержании. В конце утрени, по 9 песни канона слышен возглас священника: «Яко тя хвалят вся Силы Небесныя»… [75] и по хвалитных стихирах великое славословие Ангельских Ликов уносит мысль далеко, к Престолу Триединаго Величия Божией Славы и по теперешнему греческому обычаю именно здесь совершается переход к самой литургии. Последование литургии прекрасно и премудро подготавливает нас к страшному моменту Безкровного Жертвоприношения. После совершения проскомидии по греческому богослужебному уставу на третьей «девятичной» просфоре поминаются святые Бесплотные Силы. Через еще закрытые в Царство Отца и Сына и Святаго Духа царские врата мы воссылаем молитвы о ниспослании нам свышняго мира. На малом входе, когда во образе святого Евангелия проображается шествие Самого Господа на общественное служение, мы молим Бога… «сотворить со входом нашим входу святых Ангелов быти, сослужащих нам и славословящих Его благость».
Прекрасен в восточном, православном богослужении момент Трисвятого. Восток выносил в своем уме и сердце всю непостижимость и захватывающую трепетную глубину догмата Святой Троицы и воплотил его в литургическом понимании своем с особой красотой и осмысленностью. Седмикратное восклицание трисвятой песни (4 раза с клироса и 3 раза в алтаре), торжественность службы в этот момент (особенно архиерейской) и молитвенное напряжение духовных сил уносят нас далеко над земной юдолью печали и греха. В молитве Трисвятого пения мы снова молим Господа отрешить нас от уз тела, греха и плотяности. Торжественное восхождение архиерея, окруженного сонмом священников, на свой трон сопровождается благословением с горнего престола всех служащих — трикирием — символом Святой, Животворящей и Нераздельной Троицы. И пред Евангелием молится служащий: «вложить в нас страх блаженных заповедей и попрать плотския похоти для прохождения духовнаго жительства».
И вот настает момент Херувимской песни… Священник молится «Архиерею и Жертве», Тому, Кто есть «Приносяй и Приносимый, Приемляй и Раздаваемый»... молится о сподоблении нас предстать страшному таинству, ибо «никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити или приближатися или служити Тебе»… Весь алтарь и храм наполняется голубыми клубами благовонного кадильного дыма, тает в них непередаваемо нежный и величественный, стройный и неземной по красоте «софрониевский» или «старо-симоновский» напев Херувимской: «Иже Херувими тайно образующе и Животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение» [76]. Тает альт в сизом тумане ароматного дыма под голубым куполом, там, где витают шестокрилатии Серафимы, замирает дискант, и виден сквозь раскрытые царские врата священник, повторяющий с воздетыми руками эти божественные слова: «Иже Херувими, тайно образующе»… Алтарь, полный дыма, звуков и благоухания, наполняется присутствием святых Бесплотных Сил Божиих. Херувимов, Серафимов, Ангелов, сослужащих иерею и нам, соприсутствующим уподобляющимся им.
