Реймонд Френц - В поисках христианской свободы
Таким образом, эта кульминация всех Божьих обещаний и искупительных замыслов в Христе Иисусе и через него может служить дополнительным объяснением перемены, которая ясно видна при сравнении того, как люди обращались к Богу и как они называли его в еврейских Писаниях и в христианских. Этим объясняется, почему Бог намеренно привлекает такое огромное внимание к имени своего Сына, и почему его святой Дух вдохновил христианских библейских авторов написать об этом. Сын — это «Аминь», «Слово Божие», Тот, кто мог сказать: «Я пришел от имени Отца своего» в полном и наиболее важном смысле слова «имя»[656].
В древности, когда израильтяне шли в Ханаан, Иегова сказал им, что в качестве проводника он пошлет впереди них своего ангела. Они должны были слушаться этого ангела–проводника, потому что, как сказал Бог, «имя Мое в Нем»[657]. В гораздо более значимом смысле Бог пожелал, чтобы его «имя» было в Христе Иисусе в течение его земной жизни. Таким образом, некоторые тексты из еврейских Писаний, в которых содержатся высказывания, относящиеся к «Иегове», в христианских Писаниях были отнесены к Сыну, очевидно, на основании того, что Отец отдал ему всю силу и власть говорить и действовать от Его имени, так как Сын дал совершенное откровение личности и замыслов Отца во всех отношениях, и так как Сын по праву является царственным Наследником своего Отца[658].
Следовательно, во всех этих отношениях — будучи уникальным и самым великим откровением Бога, открыв как никогда прежде личность, замыслы и дела своего Отца, открыв путь к сыновним отношениям с Богом — Иисус Христос раскрыл и прославил истинное и жизнедающее «имя» своего небесного Отца. В молитве к Отцу в ночь перед смертью Иисус правдиво сказал: «Я Тебя прославил на земле, совершив дело, которое Ты дал Мне сотворить», а затем мог справедливо добавить: «Я явил Твое имя людям, которых Ты дал Мне от мира… Отче Святой, соблюди их во имя Твое, которое Ты дал Мне, чтобы они были едино, как Мы»[659].
СВОЕВОЛЬНЫЕ ДОБАВЛЕНИЯ ЗАТУМАНИВАЮТ БИБЛЕЙСКИЕ УЧЕНИЯ
Одним из наиболее серьезных аспектов всего этого вопроса является то, что из–за самовольного добавления имени «Иегова» во многочисленных случаях, где в греческих рукописях говорится «Господь» (с греческого кюриос), в «Переводе нового мира» отвлекается внимание от той величественной роли и того славного положения, которые Отец дал своему Сыну. Рассмотрим обсуждения Павла из Римлянам 10:1–17. Весь упор в этом отрывке из письма Павла делается на веру в Христа, что Христос «положил закону конец, чтобы каждый, кто уверовал, был оправдан перед Богом» (СоП). Обсуждая «слово веры, которое мы проповедуем», Павел говорит: «если ты всенародно возвещаешь это „слово, которое в твоих устах“, что Иисус есть Господь, и в сердце своем проявляешь веру, что Бог воскресил его из мертвых, то спасешься». Однако, несмотря на сосредоточение во всем контексте полного внимания на вере в Христа как в Господа, когда в «Переводе нового мира» мы подходим к стиху 13, то, отбрасывая факт, что в греческом тексте используется слово «Господь», переводчик добавляет здесь имя «Иегова», так что текст гласит «Всякий, призывающий имя Иеговы, спасется». Никто не спорит, что такое же высказывание встречается в книге Иоиль 2:32, и в том стихе говорится о призывании имени «Иеговы». Но действительно ли переводчик должен отвергнуть в этом случае текстологические свидетельства из древних рукописей, вообще, имеет ли он право, заменить здесь слово «Господь» на «Иегова»? Должен возникнуть вопрос: что показывает контекст и о чем говорят другие места Писания?
Из христианских Писаний можно ясно увидеть, что с верой «призывать имя» Сына и «призывать» имя Отца ни в коей мере не является взаимоисключающими понятиями. И до, и после процитированного высказывания Павла, апостол говорит о том, что Божий замысел и Божья воля состоят в том, чтобы спасение пришло через его Сына, Христа. Так как Сын пришел «от имени своего Отца», то когда мы для спасения «призываем имя Сына», мы одновременно призываем имя Отца, который послал его[660]. Бог открыл себя в своем Сыне, так, что видевший Сына по сути видел Отца[661]. Снова и снова ученики Христа говорили о проявлении веры в «имя» Иисуса в глубоком, жизнедающем смысле этого слова[662]. В Пятидесятницу, процитировав то же самое выражение из пророчества Иоиля, что и Павел, Петр сказал народу, чтобы они «крестились во имя Иисуса Христа для прощения грехов»[663]. Позднее он заявил перед синедрионом, что «нет под небом другого имени, данного людям, которым надлежит нам спастись»[664]. Разговаривая с Корнилием и другими, Петр сказал о Христе: «О нем все пророки свидетельствуют [а значит, и Иоиль], что каждый поверивший в него получит через имя его прощение грехов»[665]. Во время, когда Савл из Тарса обратился в христианство, Анания, разговаривая в видении с Христом, упомянул о «призывающих имя твое [Христа]», а когда Савл (или Павел) позднее описывал это событие, он привел слова Анании, который сказал, что Бог пожелал, чтобы он, Павел, «увидел Праведного и услышал голос его уст», чтобы затем «перед всеми людьми быть для него свидетелем» о том, что он видел и слышал. Павел затем приводит следующие слова Анании: «Встань, крестись и смой свои грехи, призвав его [Христа] имя»[666].
В свете всех этих свидетельств, как может кто–либо из сегодняшних переводчиков игнорировать наиболее древние текстологические данные и брать на себя право произвести замену «Господь» на «Иегова» в высказывании апостола в Римлянам 10:13? Во многих случаях контекст действительно указывает на то, что под «Господом» подразумевается Бог, Отец. Но в других случаях контекст более явно указывает на его Сына, Господа Иисуса Христа. Изменение текста в Римлянам 10:13 не является единичным случаем, когда 237 добавлений имени «Иегова» (вместо текста из оригинальных рукописей, в которых содержится слово «Господь») по сути устраняют возможность отнести конкретный текст к Христу, хотя контекст либо говорит именно о Нем, либо ясно позволяет сделать это[667]. Если воля Отца состоит в том, чтобы Сын был прославлен, чтобы у него было великое имя, и чтобы другие верили в это «имя», то как может кто–либо из нас не соглашаться с его решением? Кроме того, если христианские авторы из числа апостолов и учеников Иисуса, большинство из которых знали его лично, напрямую слышали его, из первых уст знали, как он сам обращался к Богу и говорил о нем, — если они не использовали тетраграмматон в своих писаниях, то как можем мы, по сути, занимать такую позицию, что им все же следовало употреблять тетраграмматон, и какое право имеем мы «редактировать» их вдохновленные произведения, добавляя в них тетраграмматон? Если мы поступаем так, то действительно ли мы проявляем уважение к Божьему «имени», подчиняемся его власти и воле? Или же мы, напротив, тем самым проявляем желание обойти его решение, взять дело в свои руки, несмотря на то, что утверждаем, что делаем это «во имя Его»?
ПРИДАВАТЬ СИМВОЛАМ НАДЛЕЖАЩЕЕ ЗНАЧЕНИЕ
В свете свидетельств из Писания и в особенности принимая во внимание пример Иисуса и его апостолов, кажется ясным, что когда какой–нибудь человек из определенной религии сосредотачивает особенное внимание на имени «Иегова» или усиленно подчеркивает его, это мало что говорит об обоснованности утверждений этой религии о том, что она провозглашает и святит «Божье имя» в его самом важном значении. Христианские Писания — в том виде, в каком Бог посчитал необходимым их сохранить — нигде не привлекают особого внимания к тетраграмматону в какой бы то ни было форме. Из этих писаний видно, что Сын Бога не подчеркивал это конкретное имя ни в разговорах, ни в молитвах: напротив, он предпочел называть Бога «Отцом». Из них видно, что его апостолы и ученики пошли по тому же пути. Если мы неохотно следуем их примеру, возможно, даже боимся следовать ему, это может отражать еще одно наше неправильное представление быть ошибочной субъективной оценкой.
Люди часто совершают ошибку, когда сосредотачивают большее внимание на символе, но не видят и не придают значение более важному — тому настоящему, для чего символ является лишь условным обозначением. Например, люди должным образом уважают флаг любой страны. Это уважение оказывается флагу не из–за того, на какой ткани он изображен или какова его композиция, но из–за того, что он является символом правительства, народа и идеалов, которые он представляет. Однако, некоторые совершают ошибку, когда забывают, что эта национальная эмблема является лишь символом; она никогда не является равной тому, что она символизирует. Люди могут утверждать, что высоко чтят этот символ, но своими делами они могут оскорблять страну, которой этот флаг принадлежит. Они могут повсюду носить этот флаг с собой и всем показывать его, но в то же время говорить и поступать так, что это будет нарушать или противоречить законам и принципам, на которых основана та или иная конкретная страна. Как известно Свидетелям Иеговы, из–за их отказа отдавать честь флагам каких бы то ни было государств, некоторые люди в Соединенных Штатах толпами нападали на них, жестоко избивали, крушили их имущество. Поступая так, эти люди предавали саму суть законов и принципов нации, которую символизирует флаг, проявляли неуважение к положениям конституции и правовой системы. В африканском государстве Малави та же безрассудная значимость придавалась народной партийной карточке, и когда, покорно повинуясь учениям и распоряжениям организации, Свидетели отказывались приобретать ее, их избивали, их дома сжигали, а их самих выживали из страны. Во всех таких случаях неоправданно огромное значение, придаваемое символу, способствовало поступкам, которые не чтили, а позорили то, что представлял символ. Символ может измениться, однако то, что он представляет, может оставаться прежним.
