Дмитрий Ростовский - Жития Святых. Месяц декабрь
Здесь родившийся от Девы Христос и уподоблен агнцу, и наречен агнцем. Но какая в агнце крепость, какая сила? Сила воистину неодоленная, что мы видим из следующего. Некогда Иоанн Богослов узрел в откровении своем различных зверей и змей, которые выходили из различных мест, — из моря, из бездны и из пустыни, с многими страшными головами и открытыми устами, полными смертоносного яда, — и которых самый вид был весьма ужасен! Все они восстают против одного Агнца, как говорит Писание: "они будут вести брань с Агнцем" (Откр. 17:14). Может быть, взирая на эту борьбу тех змей и зверей с Агнцем, кто-нибудь подумает, что один даже из слабейших зверей тотчас возьмет и растерзает Агнца, так что большим зверям не с кем будет уже и бороться. Но посмотри на силу Агнца: Он так крепко вооружился против них, что вся та сила звериная внезапно, по Его действию, падает и уходит в землю, как написано: "агнец победит их, ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей" (Откр. 17:14). О, Воистину это — великая сила Агнца! Сей Агнец знаменует Сына Божия; а змеи и звери означают бесов и их слуг. Здесь вещь, достойная размышления: почему ангел, показав под этими образами борьбу Сына Божия с Его врагами, не назвал Его настоящим Его именем, принесенным с неба, во время благовещения Пречистой Деве и данным при обрезании? Почему не сказал: "Сии с Иисусом Христом будут вести борьбу", а сказал: "Сии с Агнцем будут вести борьбу?" Воистину потому, что Он уже в Рождестве Своем, не ожидая наречения Себе имени, низлагает врагов Своих. Еще как агнец покоится Он на сене, а уже ломает мысленных змей и зверей, как тростник, сокрушает их, как глиняные сосуды. Хорошо пишется в пророчестве: "и нарекли ему имя: магершелал-хаш-баз; ибо прежде, нежели дитя будет уметь выговорить: отец мой, мать моя, — богатства Дамаска и добычи Самарйиские понесут пред царем Ассирийским" (Ис. 8:3–4)[840]. Не ждет Сей новорожденный Агнец того времени, когда Он станет львом, и сказано будет о Нем: сей победитель есть лев из колена Иудина (Откр. 5:5). Не выжидает Сей Младенец того времени, когда Он возрастет силою, как исполин. Не ждет Сие Дитя того времени, когда юные члены Его получать силу как у Сампсона[841]. Но, прежде чем начинает Оно сосать сосцы Матери Своей, побеждает Оно врагов Своих. Прежде чем возможет Оно произносить устами имя Свое или имя Своей Пречистой Матери, истребляет из книги жизни имена недостойных. Прежде чем Сей Младенец начнет приобретать, по мере возрастания Своего, мужескую силу, Он низлагает с престолов сильных: "Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей" (Откр. 17:14). Такова крепость нашего Агнца, такова непобедимая сила Божественного Младенца, с которою Он рождается!
Рождается же Он вместе и с разумом, ибо Тот, Кто имеет в младенчестве Своем крепость и силу, Тот имеет вместе и разум. "Велик Господь наш и велика крепость Его, и разум Его неизмерим" (Пс. 146:5). Есть ли какой младенец, к которому прилично было бы приложить следующие слова: "сведущ более старцев" (Пс.118:100)? Только к Божественному Младенцу приложимы сии слова. Обыкновенные младенцы при своем рождении ничего не понимают до времени своего возрастания, да и при возрастании им нужно бывает учение, для того, чтобы они могли понимать. Сей же Божественный Младенец, как и до Рождества Своего был самою Премудростью, так и в Рождестве Своем есть глубина премудрости и разум Божественности (Рим. 11:33). По младенчеству Он подчинен условиям времени, а Премудростью Он предвечен. Рождается нам и Младенец, и под образом ветхого денми, т. е. глубокого старца, видел Бога пророк Даниил (Дан. 7:9-13)[842], Дитя, и (вместе) Отец, како том говорит ныне в Рождество Его Исаия пророк: "Отец будущего века" (Ис. 9:6). Сие наименование "Отец" приличествует не детям, но мужам, и никто еще не называл когда-нибудь младенца, питающегося млеком матери, отцом. Тем не менее пророк, не обинуясь, называет родившегося Христа отцом. Почему же? Чтобы показать, что в том обоженном Младенце тот же разум, та же премудрость, как и в Отце ветходневном. Как какой-нибудь премудрейший отец по отношению к своим детям, так и Сей Небесный Младенец, родившийся от Пречистой Богородицы, поступает с нами. И вот по какому знамению удостоверяемся мы в том, что для нас родился ныне Спаситель: поелику Он в младенчестве Своем является для нас отцом. Каким же образом бывает Он для нас отцом? Послушаем, как это бывает: рождаясь Сам, Он в то же время и нас возрождает от смерти к жизни не иначе, как евангельский отец блудного сына, бывшего ранее мертвым и потом ожившего. Тот отец, чтобы возродить мертвого сына своего к жизни, пал на шею ему и облобызал его. Это отеческое лобзание было знаком для сына, что прощены его грехи, которые были причиною его духовной смерти, ибо через грех приходит смерть; а после того, как грехи, эти причины смерти, были отняты от грешника через прощение, тотчас же мертвый ожил. Ибо подобно тому, как по прошествии ночи бывает день, так и после удаления от человека мрачной греховной смерти, начинает сиять благодать Божия, которая есть жизнь для души. Воистину сие верно, что Христос Спаситель наш облобызал нас в Рождестве Своем, нас, умерших грехами, возродил к жизни благодатью Своей, и через это Он является для нас премудрым отцом в Своем младенчестве. А чтобы уразуметь, что Христос Спаситель наш облобызал нас в Рождестве Своем, обратим внимание на то, как в книге Песнь песней некое боголюбивое лицо так пламенно выражает желание соединения с Богом: "Да лобзает он меня лобзанием уст своих!" (Песню 1:1)[843]. Хотим ли мы узнать, кто это желает Божия лобзания? Послушаем святого Амвросия[844], который говорит, что наша природа, наша плоть, она то и желает достигнуть через воплощение Сына Божия Божией любви и близости к Богу, чтобы ей можно было зреть Его как бы лицом к лицу и лобызать Его как бы устами к устам лобзанием святым. Сей учитель говорит об этом так: "Будем понимать, что (то боголюбивое лицо в книге Песнь песней) это та плоть, которая в лице Адама была омочена ядом змия и сгнивала от смрада греховного. Она, узнав по многим пророчествам, что придет Бог, Который, упразднив лесть змиину, излиет благодать Святого Духа, — молится, говоря так: "Да лобзает он меня лобзанием уст своих?" И Златоуст святой так говорит от лица церкви, собранной из язычников: "Я, Церковь из язычников, не столько хочу, чтобы Он говорил со мною через Моисея, Исаию, Иеремию и через других пророков, сколько хочу того, чтобы Он Сам собеседовал со мною. Итак, пусть Сам Он явится, и я буду говорить с Ним устами к устам. Пусть Он придет и облобызает меня лобзанием уст Своих. Слышу я Иеремию, говорящего о Нем так: "Лукаво сердце (человека) более всего и крайне испорчено; и кто узнает его" (Иер. 17:9)[845]? Я желаю Самого Его, чтобы Он явился и облобызал меня лобзанием уст Своих. Слышу я Амоса, вещающего о Нем так: "се Муж стоял на ограде адамантовой, и в руце у Него был адамант" (Ам. 7:7)[846]. Но я ищу Его Самого, чтобы Он пришел и облобызал меня лобзанием уст Своих". Из этих слов святых учителей ясно открывается, что лобзание Божие с нашею природою есть воплощение Сына Божия. Ибо подобно тому, как в лобзании уста прилагаются к устам, так и в воплощении Спасителя природа Божия приложилась к природе человеческой и соединилась с нею. Так, в Рождестве Своем, Христос Спаситель наш, как отец, облобызал нас, о чем предрек Давид, когда сказал: "правда и мир облобызаются" (Пс. 84:11), в каковом месте толкователь Евфимий (Зигабен)[847] под миром разумеет природу Божию, ибо один Бог есть праведный Судия, а под правдою — человеческую природу во Христе, по причине присущей сей природе истинной кротости. О сих двух естествах потому говорится, что они взаимно облобызались, что они имеют во Христе тесное соединение, согласие и соизволение.
Истинно же и то, что через это лобзание Христос Спаситель наш возродил нас в Рождестве Своем из смерти греховной к жизни Божественной благодати. В 4-й Книге Царств (4 Цар. 4:28–30, 34–35) читается следующее. Когда жена Соманитянка просила пророка Елиссея, пребывавшего на горе Кармил, чтобы он, войдя в дом ее, воскресил ее умершего сына, то пророк не отправился тотчас сам, а послал сначала слугу своего Гиезия с своим жезлом, дабы он положил этот жезл на лицо отрока, но умерший не издавал голоса и не внимал Гиезию. Когда же сам пророк пришел к умершему, он приложил свои уста к его устам и дунул на него, — и вот отрок открыл глаза свои. Обрати внимание на то, как мертвому отроку дарована жизнь через приложение уст пророка к его устам, как это бывает при лобзании. Поистине там было лобзание, когда уста прилагались к устам отрока и через лобзание сих уст воскрес мертвый. Это было преобразованием Христова воплощения. Смерть, войдя через грех в мир, похитила первого отрока Адама, едва начавшего жить. Женщина, природа человеческая, с умилением взывает к Богу: "Господи! Приклони небеса, и сойди" (Пс. 143:5); "Воссияет лице Твое и спасемся" (Пс. 79:4). Господь Бог не тотчас Сам приходит, но, подобно тому, как Елисеей послал слугу своего, так и Господь посылает сначала рабов Своих — пророков с жезлом закона, чтобы они возлагали этот жезл на отрока, на род Адамов; но сей отрок еще не ожил, люди еще пребывали во тьме и тени смертной[848]. Когда же Сам Господь пришел в воплощении Своем и, как сказано, приложил уста Божества Своего к устам человечества, и облобызал нас лобзанием уст Своих, то отрок тотчас восстал, мертвый воскрес (воскресный Богородичен пред великим славословием), — от смерти возродились мы к жизни в Рождестве Христовом. Это подобно такой старинной повести. Один добрый друг, видя, что любимый его друг ранен ядоносным мечом врага, прилежно заботится о том, как бы исцелить его от смертной раны. Но вот врачи говорят ему, что та рана неисцельна, ибо меч, напоенный ядом, не только уязвил плоть и произвел большую рану, но тем же ядом повредил все тело, так что смерть во всяком случае ожидает друга его, разве только кто-нибудь искупит его своим здоровьем таким способом: пусть приложит свои уста к его ране и высосет из нее тот яд: "Тогда бы друг твой, — говорят врачи, — легко получил исцеление, но зато высосавший яд во всяком случае умер бы". Услышав это, истинный друголюбец, несмотря на то что и собственная его жизнь была ему не горька, тем не менее, любя своего друга больше, чем самого себя и предпочитая его здоровье своей собственной жизни, — уврачевал друга тем вышеуказанным образом — через приложение своих уст к его ране высосал яд, и своею смертью даровал приятелю своему здоровье. Подобно сему и Господь Бог наш сделал с нами, уязвленными ядоносным мечом греха адского воителя. Никто не мог нас исцелить от раны и избавить от смерти без того, чтобы сначала не отнять от нас смертный вред. Не обреталось столь совершенного врача, доколе Сам Он Вышний, Сидящий на Херувимах, совершенный Врач и Творец душ и телес, приложил уста Свои, т. е. Сына Своего; ибо как Дух Святой называется в Писании Отчим перстом: "Я перстом Божиим", говорит Господь, "изгоняю бесов" (Лк. 11:20), — так Бог Сын именуется Отчими устами, как написано: "духом уст Его — все воинство их" (Пс. 32:6). Итак, говорю, Господь Бог приложил уста Свои, т. е. Своего возлюбленного Сына, из любви к роду человеческому, к ране естества нашего: так возлюбил Бог мир, что и сына Своего Единородного дал ему (Ин. 3:16). Какие же уста разумею я? Бог Сын, соединившись с уязвленным естеством нашим, взял на Себя тот греховный яд: взявший грехи мира, Он грехи наши понес и исцелил нас, положивши за нас Свое здравие. Через это Он возродил нас к благодатной жизни чрез Свое лобзание, т. е. через воплощение, и, таким образом, в Своем младенчестве показал Себя, как наш Спаситель, премудрый Отец наш, искусный Врач и прелюбезный Друг. Посмотри же на младенчество Христово, как Христос рождается: и с непобедимою силою, и с непостижимою премудростью. И справедливо ангел указывает пастырям, как на знамение пришествия в мир Спасителя, Младенца, — Младенца же необычайного и не подобного по Своему рождению другим младенцам: Младенца крепкого и разумного, Дитя сильное и премудрое. Вот вам знамение: найдете Младенца, и Младенца повитого, ибо и пелены Младенца Того полны таинств. Св. Амвросий говорит: "Христос повивается пеленами, чтобы ты разрешился от смертных рубищ. В том и заключается таинство пелен Христовых, чтобы мы совлеклись грубых рубищ тления, в которые облекла нас смерть". Вникнем внимательно в слова Амвросиевы. Почему не сказал он "одного рубища", но "рубищ ты разрешился!" Полагаю, что он разумеет здесь Адамовы рубища, ибо Адам, после своего грехопадения, имел два рубища: лиственное и кожаное. Лиственное — в раю, которое Адам и Ева сами себе сделали: "сшили листья смоковное и сотворили себе опоясания" (Быт. 3:7). А кожаное рубище — вне рая, когда Бог сделал Адаму и жене его "ризы кожаные" и облек их в эти ризы (Быт 3:21). Оба эти рубища были смертны, ибо и те листья были от дерева, привнесшего человеку смерть; поелику некоторые из учителей церкви полагают, что то дерево, от которого запрещено было Адаму вкушать плоды, была смоковница. И кожа была от зверя убитого. Лиственное рубище означало Адамово преслушание, через которое он отпал от Бога, как лист от дерева, а кожаное было знамением плотолюбия, или бессловесной похоти. Христос же, новый Адам, повит был пеленами, чтобы разрешить человека от того и другого рубища, именно: от преслушания и от бессловесных вожделений, ибо Его святые пелены таинственно изображают собою и послушание, и чистоту, — изображают послушание, как изъясняет вышеупомянутый учитель церкви, святой Амвросий.
