Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 5
В Поучении в тридесятую Неделю Святитель, разъясняя народу в чем заключается совершенство, сказал, что перед {стр. 574} этим вопросом удобнее молчать, чем говорить: «удобнее плач, чем витийство» [1739]. Как нищий, облеченный в жалкие рубища, не может знать, что творится в великолепных чертогах, так и человек, связанный мирскими попечениями, не имеет полного представления, в чем состоит христианское совершенство. «…Нам, братия, — говорит Архипастырь, — связанным мирскими попечениями и обязанностями, гораздо вернее позаботиться о нашем спасении, тщательно исполняя заповеди Божии, нежели мечтать и мудрствовать о христианском совершенстве… ибо… путь к совершенству для большинства людей недоступен и непостижим» [1740]. Спасающимся нужно постоянно раздавать милостыню, а тем, кто решил встать на путь, ведущий к совершенству, нужно сразу же продать все свое имение и все деньги, полученные за него, «с большой поспешностью» раздать нуждающимся и последовать за Христом, взяв свой крест. Взять крест свой — это значит, по объяснению Святителя, отвергнуться от самого себя, с верою и любовию переносить все жизненные скорби, лишения и гонения, распяв при этом свою плоть с ее страстями и похотями.
Для христианина, стремящегося к совершенству, мало раздать все имение и взять свой крест, нужно еще и последовать за Христом. Последовать Христу — значит жить на земле единственно для неба, подражая в этом Богочеловеку.
Отречение от мира, взятие креста своего и последование за Христом Спасителем — вот что ведет к христианскому совершенству, но не есть еще само совершенство. В одном из писем к своему другу, С. Д. Нечаеву, архимандрит Игнатий приводит слова святого Макария Египетского, который сказал, что «тот, кто расточил имение, оставил все приятное земное, уединился в пустыню — еще ничего не сделал, только обнажился для вступления в поприще, неизвестно — достигнет ли цели».
Совершенство, по определению епископа Игнатия, есть «ощутительное и явное обновление христианства Святым Духом, могущее совершиться только над тем, кто умер для греха и для мира на кресте Христовом» [1741]. Тот, кто сподобился достичь совершенства, обновляется Духом и «делает{стр. 575}ся Богоносцем», «храмом Божиим и Священником», который священнодействует в этом храме и поклоняется Богу Духом и Истиною.
Как и спасение, совершенство есть дар Божий, а не плод человеческих усилий. Своими усилиями — трудами и подвигами — человек лишь доказывает свое искреннее желание получить этот высочайший дар.
Кто же сподобился достичь этого блаженного состояния? Епископ Игнатий считает, что его сподобились все святые: в первенствующей Церкви святые Апостолы, мученики, сонм святителей, аскеты и «после — монахи».
Преосвященный никогда не утверждал, будто совершенство — это блаженный удел лишь одних монахов. Нет, в своих творениях Владыка утверждает, что как для мирянина, так и для монаха христианский идеал один и тот же. Мирянин и монах в одинаковой степени должны исполнять все заповеди Христовы и неуклонно шествовать по лествице нравственного совершенства. Монах от мирянина отличается разве что нестяжанием и девством или непорочным вдовством. Мирянин, по словам епископа Игнатия, обязан соблюдать все заповеди Христовы наравне с монахом.
Единство идеала Христова позволяет мирянину и монаху достигать высот христианского совершенства. Святая Церковь в сонме святых имеет немало мужей и жен, живших в миру и достигших совершенства. Однако поскольку непременным условием к достижению совершенства необходимо нестяжание и отречение от мира, то монашествующим, дающим эти обеты при постриге, несколько легче приблизиться к пути, ведущему к совершенству, чем живущему посреди мира и обремененному многими житейскими попечениями мирянину.
Само по себе монашество не есть еще христианское совершенство, но вся монашеская жизнь, непременными условиями которой — нестяжание, послушание, пост, труд, бдение, деятельная любовь, способствует достижению совершенства.
Монашеский чин доставил Церкви Христовой бесчисленный лик мужей, достигших совершенства и причисленных к сонму святых. Из них епископ Игнатий указывал на знаменитых архипастырей святых — Иоанна Златоустого, {стр. 576} Василия Великого, Епифания Кипрского, Алексия и Филиппа Московских. Из монашествующих, не имеющих епископского сана, но просиявших светом своего совершенства, епископ Игнатий называл Антония Великого, Иоанна Дамаскина, Сергия Радонежского и подвижника XIX века Георгия Затворника. Имея в виду упомянутых столпов Церкви Христовой, светильников совершенства, епископ Игнатий замечает, что без монахов пропало бы христианство в мирянах. Вот сколь необходимо в Церкви Христовой совершенство, без него и спасение с самою верою легко может утратиться.
* * *Чтобы христианину вступить на путь спасения, а со временем достигнуть и совершенства, ему нужно оставить плотскую греховную жизнь и вступить на путь духовной жизни.
«Духовная жизнь» — наименование собирательное, оно в общепринятом понимании обозначает жизнь, ведущую человека к Богу, жизнь, направленную для «усвоения» человека Богу.
Понятия епископа Игнатия о духовной жизни были и глубоки и возвышенны.
Основываясь на Священном Писании и учении святых Отцов, он считал, что человек может находиться в трех состояниях: плотском, душевном и духовном (или, соотвественно: страстном, пристрастном и бесстрастном). Человек, находящийся в плотском состоянии, всецело предан временному миру, он живет для земли и не помышляет о жизни вечной.
Христианин, живущий для вечности, упражняющийся в добродетелях, но еще обуреваемый страстями, находится в душевном состоянии.
Духовного состояния достигает тот, кто преуспел в добродетелях, искоренил, в возможной для человека степени, страсти и сподобился обновления от Святаго Духа. Достигшие духовного состояния, по мнению Владыки, могут быть названы «светом мира и солью земли».
Когда человек достигает духовности, душевность и телесность (плотяность) не исчезают в нем. Духовность может возобладать в человеке, господствовать в нем и подчинить {стр. 577} себе душевность и телесность, которые не уничтожаются в человеке совершенно, а как бы замирают.
Признавая, что человек может находиться в трех состояниях, епископ Игнатий понимал душевное и духовное состояние более возвышенно, чем большинство его современников и последующих духовных писателей. То, что большинство духовных писателей относят к духовной жизни (молитву, деятельное изучение Евангелия, творений святых Отцов и т. д.), у владыки Игнатия называется лишь душевной. Считая, что совершенной духовной жизни достигает лишь тот, кто сподобился обновления от Святого Духа, епископ Игнатий в своих трудах часто вместо слова «духовный» (в обычном понимании) употребляет слово «душевный».
В данной работе слово «духовный» будет употребляться в общепринятом значении этого слова.
В последующих главах изложим учение епископа Игнатия об основах духовной жизни христианина.
Основы духовной жизни
IV. Изучение Евангелия
Христос Спаситель, придя на землю, возвестил человечеству, как должен жить человек на земле, чтобы быть достойным неба.
Это явное откровение воли Божией о человеке было возвещено Спасителем человеку в Его Божественном учении. Учение Христа запечатлено в Святом Евангелии. Каждый, кто хочет узнать волю Божию, должен приступить к Евангелию — этой вечной Книге жизни, и в ней найдет он истину, следуя которой может унаследовать блаженство. Истина — Христос. «Христос, — говорит священномученик Петр Дамаскин, — сокровен в Евангелии; желающий найти Христа может найти Его в Евангелии» [1742].
Христос Спаситель всегда таинственно присутствует в Своем Евангелии; Евангелие есть тот прекрасный сад, в котором может найти Христа Мария — верная, ищущая Бога душа». «Кажется, — пишет святитель Игнатий, — достаточно прочитать одну главу Евангелия, чтобы познать говорящего в нем Бога» [1743].
{стр. 578}
Православная Церковь с глубоким благоговением относится к Святому Евангелию. В храме Евангелие всегда находится на престоле и символизирует присутствие на нем Самого Христа. Всенародно читать в храме Евангелие могут только священнослужители, и, когда читается Евангелие, все внимают ему, как говорящему Христу. Когда Евангелие выносят из алтаря, впереди обязательно несут зажженную свечу. После прочтения Евангелие полагается на аналое посреди храма, и все православные христиане, преклонив колена пред ним, как пред словом Божиим, со страхом и любовью лобызают его.
