О Платонов - Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации)

Очень четко понятие греха прослеживается в массовом сознании русских в связи с отношением к насильственному прерыванию беременности. "Нет греха больше, чем вытравить плод, это душегубцы, проклятые Богом". Знахари, специализировавшиеся на "вытравлении" плода, осуждались, по мнению Т.А. Листовой, "даже больше, чем решившиеся на плодоизгнание женщины, тем более что к подобным мерам, по общим отзывам, прибегали лишь отчаявшиеся, забеременевшие до брака девушки".

Осуждение добрачных связей, как греховных, нашло отражение в многочисленных источниках XVIII-XIX вв. "Потеря девственности считается большим грехом, - однозначно отвечали на тенишевскую программу из Ростовского у. "Беременность девушки составляет уже для родителей крайнюю степень позора и бесчестия", - утверждал наблюдатель из Пошехонского у. Подобные ответы даны были по Смоленской, Калужской, Орловской и другим губерниям. Греховной считалась и супружеская неверность. Но при этом крестьяне более жестко осуждали неверность жены, чем мужа.

Обращение к массовым источникам - ответам на программы различных обществ (в этих ответах наблюдатели стремились выделить характерные явления) - обнаруживает отнюдь не поверхностное отношение к понятию греха. Оно естественно и органично связано с представлениями о загробной жизни, Страшном Суде и о каре Божьей вообще. "До сих пор еще существует в народе убеждение, что ненаказанного преступника всегда покарает Бог, что Бог является мстителем оставшихся безнаказанными преступлений", - сообщалось по материалам Ярославской губ. в 1890-х.

В этой же рукописи (автор ее - А.В. Балов) находим и ответ на вопрос программы о том, как в народе различали понятия преступления и греха. Корреспондент пишет, что "преступление и грех в народных понятиях стоят довольно близко". Большая часть преступлений считается в то же время и грехом, но не все. Например, "сбор грибов и ягод в чужих лесах, охота и рыбная ловля в чужих владениях, порубки леса в чужих дачах", хотя и являются преступлением, но грехом не считаются (в этом сказывалась длительная традиция отношения к лесу, как к ничьей, Божьей земле). С другой стороны, "деяния по существу не преступные" иногда преследуются как преступления, например, работа в праздники.

Балов замечает при этом, что принятие таких зароков (в других местностях - залогов, т.е. принятие на сходе волостной, сельской или деревенской общины решения об обязательности для всех членов общины запрета на работу в воскресенья, в праздники вообще или в конкретный праздник, или в пятницу) становится все более редким. Но из других источников мы знаем, что подобные зароки принимались во многих местах в течение XIX в., и нарушение их наказывалось нередко штрафом в пользу общины, следовательно, оценивалось как преступление, касающееся общества, а не как личный грех, за который человек сам в ответе перед Богом. В основе этого подхода лежало представление, что за нарушение одним человеком принятого общиною решения духовного порядка может пострадать от кары Божией вся община. Положив залог, т.е. приняв решение такого рода, всей сходкой молились перед часовней, после чего залог вступал в силу, хотя и не был письменно зафиксирован.

"В особенности общество строго следит, чтобы в заказной день кто не поработал бы, не нанялся бы где в подёнщину (...). Крестьяне создали себе такой закон, что если запретит общество работать, то никто позволить не может. В воскресенье работай, тебе никто запретить не может, это для своей души, заказный же день ты всему обществу нагадишь, если поработаешь! Отчего засухи бывают, градом хлеб побивает и пр. Это "угодники наказывают, что их не почитают". Подобные ограничительные постановления могли касаться также сбора или употребления в пищу некоторых видов овощей или фруктов до церковного их освящения.

Юристы, изучавшие специально обычное право во 2-й пол. XIX в., отмечали отличие в подходах к определению преступлений в государственном законодательстве и в народных обычаях. "С точки зрения юриста-криминалиста, - писал С.Л. Чудновский, обстоятельно изучавший обычное право у русских на Алтае, - многое нравственное может быть преступным, и не всё, что преступно, должно быть безнравственным; с точки зрения обычно-правовых понятий народа, и в том числе алтайского населения, все преступное обязательно безнравственно: все, что нравственно, не может быть преступно!"

Расхождение с подходом государственного законодательства было заметно тогда, когда речь шла об особо тяжких, по народным воззрениям, грехах, не все проявления которых учитывались законодательством. Так, богохульство и кощунство оценивались в народе как преступления, подлежащие наказанию. В то время как грех вообще считался делом личным - "кто в грехе, тот и в ответе", а ответ имелся при этом в виду перед Богом, а не перед обществом. Так относились, например, к неисполнению таинств покаяния и причастия или к напрасной божбе. Но общественное мнение осуждало человека, грех которого был у всех на виду. Массовым было представление о том, что совершению грехов препятствует страх Божий.

М.М. Громыко

ГРЕЧЕСКАЯ АНДРОНИКОВСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Принадлежала имп. Андронику III Палеологу. В 1347 была им пожертвована Монемвасийской обители в Морее, где пребывала до н. XIX ст. Когда в 1821 турки напали на Грецию и опустошили многие города, в том числе и Монемвасию (ныне Наполи, или Наполи-ди-Романи), тогда настоятель монастыря, еп. Агапий, оставив все сокровища монастыря в руках неприятелей, спешил спасти только чудотворную Андрониковскую икону и скрылся с ней в г. Патрас. Пред смертью своей Агапий завещал эту святыню родственнику своему, русскому генеральному консулу Н.И. Власопуло, сын и наследник которого А.Н. Власопуло в 1839 послал ее из Афин в Петербург имп. Николаю Павловичу. Здесь Андрониковская икона стояла то в Зимнем дворце, то в Троицком соборе, что на Петербургской стороне. В 1877 она перенесена в Казанский женский монастырь Тверской еп., близ Вышнего Волочка. На иконе на вые Пресвятой Богородицы с правой стороны видна рана с запекшейся кровью. На раме иконы находится серебряная пластинка с греческой надписью: "Сия всечестная святая икона есть дар благочестивого царя Андроника Палеолога в Монемвасию". Празднуется 1/14 мая и 22 октября/4 ноября.

Прот. И. Бухарев

ГРЕЧЕСКИЙ НИКОЛАЕВСКИЙ мужской монастырь, Московская еп., в Москве на Никольской ул. Здесь в древности находился монастырь, известный под названием Никола Старый и Большие Главы. О находившемся здесь монастыре в летописях упоминалось с 1390. В 1556 монастырь пожалован был царем Иоанном Грозным, по просьбе монахов Афонского Хиландарского Сербского монастыря, в подворье для временного пребывания инокам, приезжающим в Москву с Афона для сбора подаяний и милостыни. В 1651 монастырь был отдан в подворье Афонскому Иверскому монастырю, а в 1669 - во всегдашнее владение. До 1766 настоятели монастыря подчинялись Московской Синодальной Конторе, а с 1766 - Московскому епархиальному начальству. В 1892 монастырь был перечислен в Синодальное ведомство, но по-прежнему находился в непосредственной зависимости от патриаршего Афонского Иверского монастыря; в иерархическом отношении зависел от Константинопольского патриарха, имя которого возглашалось в этом монастыре на ектениях, при богослужении. Соборный монастырский храм двухэтажный. В верхней церкви находилась Иверская икона Богоматери древнего греческого письма, торжественное празднование которой совершалось, по Афонскому обычаю, в 3-й день Пасхи. Кроме того, монастырю принадлежала выходящая на Никольскую улицу часовня во имя св. Николая Чудотворца и над ней церковь; в часовне находилась древняя чудотворная икона св. Николая Чудотворца, привезенная с Афонской горы.

С.В. Булгаков

ГРИБОЕДОВ Александр Сергеевич (4.01.1795 - 30.01. 1829), драматург, поэт, дипломат. Родился в дворянской семье. В 1808 окончил словесное отделение Московского университета со званием кандидата. Выделялся всесторонними интересами, музыкальными способностями и знанием европейских языков.

В 1814-15 Грибоедов сотрудничал в журналах "Вестник Европы" и "Сын Отечества", публиковал критические статьи о литературе и переводы. В декабре 1817 Грибоедов назначен секретарем российской дипломатической миссии А.П. Ермолова в Персии, а с н. 1822 находился в его штате "по дипломатической части".

В 1823-24 в Тифлисе и в Москве Грибоедов написал комедию "Горе от ума". Грибоедову не удалось ни издать комедию, ни поставить на сцене. Первые ее постановки, с большими цензурными изъятиями, состоялись в 1831 (полный текст комедии впервые был издан в 1858 А.И. Герценом за границей, в России он появился в 1862). В 1824 Грибоедов был принят в члены Вольного общества любителей российской словесности. В 1827 ему было предписано ведать дипломатическими сношениями с Персией и Турцией. При его активном участии 10 февраля 1828 был заключен выгодный для России Туркманчайский мир, завершивший Русско-персидскую войну 1826-28.