Протоиерей Иоанн Толмачев - 1.Неделя Триоди Великопостной.
«Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя.» Кажется, это не плохая молитва.
Фарисей «молится сам в себе», то есть внутренне, мысленно, сердечно: это лучше некоторых из нас, которых уста произносят молитву, а сердце её не чувствует, и мысль нередко уклоняется от неё к посторонним предметам; или которые слушают церковное чтение и пение ухом телесным, но не открывают глубоким вниманием слуха внутреннего и не одушевляются духом молитвы. По таким случаях надо опасаться, чтобы нам не остаться более чуждыми оправдания, нежели неоправданный фарисей.
Фарисей «благодарит Бога:» и это лучше некоторых из нас, которые в молитве помышляют более о том, что нужно им, нежели о том, что нужно Богу; которые, как дети, алчущие наследства отцовского, а не любви, приходят в дом Отца Небесного, чтобы просить себе нужного и ненужного, полезного и не полезного. Приходят не для того, чтобы созерцать Его совершенства, чтобы исповедовать Его премудрость, благость, провидение, помощь, благодеяние, чтобы вкушать от Его любви и благодати и приносить Ему свою любовь, благодарность, хвалу и славу.
Фарисей — человек не без подвигов и не без добрых дел. «Пощусь», говорит он, «два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.» Поститься два дня в неделю закон ветхозаветной церкви не предписывал; это был пост, введенный частным преданием и добровольно принятый фарисеем; из чего можно заключить, что тем паче неопустительно наблюдал он посты законные. Давать десятину, т. е. десятую долю от стада, от произведений земли, от годового дохода, церкви, её служителям и нищим предписывал закон, впрочем, не тщательно исполняемый в последние времена ветхозаветной церкви. Фарисей, дававший десятину от всякого приобретения, конечно, был ревнитель закона лучше многих и — нельзя не признаться — лучше некоторых из нас, которые не только не налагают на себя добровольных постов, но и установленные Церковью посты или явно нарушают, или исполняют небрежно, изобретая пост роскошнее мясоядения, — которые не только десятой доли от своих приобретений не отделяют на Церковь и на её служителей и на нищих, но и более скудную долю на это отдают неохотно, как бы невольную дань, а не с радостью, как жертву Богу. Повторяю, следует опасаться, чтобы не остаться нам более чуждыми оправдания, нежели фарисей неоправданный.
Но как же он не оправдан? — Сейчас увидите.
«Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди.» Устами он хвалит Бога: но в самом деле превозносит себя. Хвала Богу служит у него только средством выражения того, как он доволен собой, что он лучше других. Поэтому нетрудно понять, может ли его молитва быть угодна Богу: это — кадило, из которого восходит не благоухание благоговения и умиления, но смрад гордости и тщеславия. Понятно, почему он не может быть оправдан: провозглашая себя лучшим других и беспорочным, он не только говорит, сам не зная что, как не сердцеведец, но и очевидно говорит неправду; потому что лучше его знающий человеческую добродетель апостол свидетельствует: «если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас.» (1 Иоан. 1:8).
Научимся из сего, братия, как вообще не думать о себе высоко, так и особенно не высокомудрствовать в молитве. Что тебе заглядываться на свои ничтожные добродетели, когда надобно созерцать безконечные совершенства Божьи. Что тебе хвалить себя, когда следует прославлять Бога? Если ты наслаждаешься сам собой, то, конечно, душа твоя не как фарисей в молитве — он не только хвалил себя, но и порицал других. «Я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи; или как этот мытарь.» Этих слов не оправдает и человек незлобивый и кроткий: так как же оправдает их Бог всеблагий, человеколюбивый, Которого «щедроты на всех делах Его?» Перед лицом Божьим ты укоряешь ближнего, как. порочного, как преступника, но Бог имеет его под Своим провидением и милует: итак, в твоем укорении ближнего не скрывается ли дерзновенное укорение самого Бога, Который его милует? И какая тебе польза высматривать пороки ближнего? Ты не делаешься святым от того, что видишь его грешным; напротив того, твое око, которое Бог сотворил и постоянно хочет содержать чистым, сам делаешь лукавым. Ты ставишь «этого мытаря» между хищниками и неправедниками: но, может быть, этот низкий в глазах твоих Закхей через час, каким-нибудь способом, поднимется выше, чтобы узреть Христа, и еще через час Христос о нем скажет, «потому что и он сын Авраама» (Лук. 19:9). Какими тогда глазами воззришь на того, которого теперь порицаешь?
Опасное, братия, искушение, без нужды рассматривать недостатки и грехи других людей и прельщать себя мыслью, что мы не таковы, как они. Определенно, это значит прельщать самих себя. Глумясь над пороками ближних, мы нарушаем заповедь любви к ближним; оскорбляем Бога, их милующего; оскверняем наш ум нечистыми представлениями; подвергаемся опасности быть порицателями невинных и даже будущих святых; смрадом нечистых воспоминаний растлеваем благоухание молитвы; немирной совестью воспящаем сердце наше от восхождения горе, и, конечно, не достигнем оправдания от Того, Который рек: «не судите, да не судими будете».
Кто избавит нас от этого искушения? Кто нам покажет надежный способ достигнуть оправдания в молитве? — «Этот мытарь», столь презираемый фарисеем. Мытарю поручил это Христос Спаситель в слове притчи.
«Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику!.» Вот молитва, вследствие которой мытарь «пошел оправданным в дом свой.» Следовательно, здесь есть и для нас образец молитвы, которая способна достигнуть оправдания.
Мытарь, войдя в храм, стоит вдали, ближе к дверям храма, нежели к его внутренней святыне. Что сделаем мы по этому образцу? Станем ли тесниться в притворе, оставив храм пустым? Это не было бы сообразно ни с удобством, ни с порядком церковным. Кто может, насколько может, пусть подражает и видимому образцу оправданной мытаревой молитвы; всякий же да старается постигнуть дух образа сего и им воодушевиться.
Что значит мытарево стояние вдали? Страх Божий перед святыней Божьей, ощущение своего недостоинства. Так и мы да достигнем и сохраним эти чувства!
О Боже святыни и славы! Тот, которого Ты оправдываешь, не дерзает приближаться к святыне Твоей: как же дерзну я, достойный тысячекратного осуждения, входить во внутренность Твоего святилища, прикасаться к святыне Твоей, которой ангелы со страхом служат, приступать к таинствам Твоим, в которые ангелы желают приникнуть? Даруй мне страх и трепет и самоосуждение, да не осудит меня мое дерзновение.
Мытарь не хочет и очей возвести на небо. Что это значит? — Смирение. Итак, имей смирение в молитве: и будешь иметь молитву оправдывающую.
Мытарь бьет себя в грудь. Что это значит? — Сокрушение сердца о грехах и покаяние. Итак, имей и ты эти чувства. — «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».
Что ознаменовалось видимыми образами молитвы мытаревой, то же выражают и слова: «Боже, милостив буди мне грешнику». Мытарь не опирается на свои дела, подобно фарисею, но уповает на милосердие Божье. С биением себя в грудь, называя себя грешником, он через это исповедует, что правосудие Божье требует добродетели и осуждает грех; что он, как грешник, признает себя достойным осуждения и уже чувствует свое осуждение; что желает избавиться от греха и вместе сознает свое бессилие избавиться от него. Когда же вместе с этим просит у Бога милости, не представляя ни права, ни побуждения, то этим исповедует веру в бесконечное милосердие Божье и в благодать по вере оправдывающую и спасающую грешника, возрождающую и воссозидающую человека на дела благая, да в них ходит.
Таким образом, молитва мытаря есть молитва покаяния и смирения и, вместе с тем, молитва веры и упования. С такой молитвой да входим в храм и да пребываем в ней, да возглаголет милосердый Господь и нам, что оправданными уйдем в дом свой. Аминь.
Поучение в Неделю Мытаря и Фарисея[100]
Почему, слушатели, молитва фарисея была неугодна Богу, несмотря на то, что он был человек, кажется, праведный? И отчего, напротив, Богу угодна была молитва мытаря, хотя он был всем известный грешник?
Бог грешников не слушает, Он слушает только праведных; отчего же фарисей добрый своей молитвой заслужил осуждение, а мытарь грешный получил оправдание?
Фарисей оттого заслужил осуждение своей молитвой, что он, молясь, сознавал себя праведным; а мытарь получил оправдание своей молитвой за то, что сознавал себя грешником.
