Владимир Архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский - «...А друзей искать на Востоке. Православие и Ислам: противостояние или содружество?»
Нужно понимать, что представляет из себя мусульманский мир и как формируется мусульманское мировоззрение. В ряде арабских стран и мусульманство, и христианство имеют твердые исторические корни: там вмешательство извне просто неуместно. А в сознании тюркских и персидских народов Ислам представляет собой религиозно-национальный монолит. Узбек или таджик считает мусульманство основным элементом своей национальной принадлежности: перемена веры расценивается как измена родному народу. Потуги сектантов разрушить эту твердыню какими-то брошюрами и листовками, мягко говоря, наивны, и хуже того: взрывоопасны. Наивно также думать, что мусульмане не обращаются в христианство только потому, что ничего о нем не знают, — оно хорошо им известно. Мусульмане считают священными книгами не только Коран и Сунну, но также Пятикнижие Моисеево («Таурах»), Псалтирь Давидову («Зарур») и Евангелие Иисуса Христа («Инжил»). Евангелие переведено на все основные восточные языки и широко распространено в мусульманском мире, так что сведущие мусульмане делают свой религиозный выбор вполне сознательно.
У Русской Православной Церкви более чем достаточно забот с собственной паствой, расцерковленной атеистическим режимом СССР. Что же касается западных проповедников, если они и впрямь считают себя христианами, пусть обратят внимание на собственные страны, где миллионы людей губят свои души всеми видами смертного греха, и займутся миссией у себя дома. А в мусульманском мире нравственная атмосфера неизмеримо чище, чем на Западе, да и в нынешней России, отравляемой западнической масс-культурой.
Это утверждение может показаться парадоксом, но из всех мировых религий Православие и Ислам видятся наиболее близкими друг другу. Они идут как бы по параллельным путям, неподвижны в своих основаниях и не поддаются никакому «осовремениванию», веруя в незыблемость Божественных установлений. Их сближают и высокие нравственные требования, которые эти учения предъявляют к своим верующим.
Православие обращено не во внешний мир, но в глубины души человека. Проповедь Православия тиха и мирна, это исповедание любви к Богу и людям, свидетельствуемое чистотой христианской жизни. Здесь никому ничего не навязывается, нет крикливых зазываний и хитрых заманиваний. Православная Церковь кажется малоподвижной (поэтому всяческие «ревнители» обвиняют ее в «омертвении»), но на деле она следует завету апостольскому — не судит внешних, а неустанно готовит собственную паству для Вечной жизни. Такой путь к Богу не может не вызвать уважения у приверженцев Ислама. И мусульман нам есть за что уважать: под гнетом богоборческого режима они сумели сохранить свою веру, они твердо хранят свои нравственные устои, они умеют почитать своих духовных наставников, родителей, старших, у них крепкие многодетные семьи — всему этому нынешние православные могут у них поучиться.
Наши отношения должны строиться на основе знаменитого аята Корана о «близости по любви» между нами. Русский востоковед Саблуков перевел этот стих так: «Нет у мусульманина лучших друзей, чем христиане», — православным ли, верующим в Божественную Любовь, отказываться от предлагаемой Исламом дружбы?
В многонациональной Российской Федерации, где мусульманство является второй по значимости религией, отсутствие взаимопонимания между Православием и Исламом может стать смертельно опасным, а взаимопонимание может принести прекрасные плоды. Мы должны объединить наши усилия и в делах милосердия, и в борьбе с равно неприемлемыми для нас явлениями: духовным растлением народа, пропагандой разврата и насилия, наконец, с искажением образа наших религий псевдохристианскими сектами и лжеисламскими экстремистами. Опыт такой совместной борьбы уже имеется. Кто поддержал Православную Церковь в протестах против демонстрации на НТВ чудовищного по богохульству фильма Скорсезе «Последнее искушение Христа»? Ни одна из орудующих в России бесчисленных «конфессий и деноминаций» и словом по этому поводу не обмолвилась (так сектанты сами засвидетельствовали свое равнодушие к Христу Спасителю). Православных поддержали мусульмане, так же возмущенные оскорблением Безгрешного Исы.
Наш общий враг — это и терроризм, одинаково противный и Православию, и настоящему Исламу. В заявлении Духовного управления российских мусульман по поводу бандитских террактов сказано: «С душевным содроганием и болью восприняли мусульмане России террористические акты, унесшие сотни жизней мирных граждан, среди которых беззащитные дети, женщины, старики... Мусульмане, как все люди доброй воли, осуждают эти жестокие бесчеловечные акты убийства невинных людей. Подобные действия противоречат принципам всех мировых религий, в том числе и Ислама».
Нельзя поддаваться на провокации «мировой закулисы», пытающейся насадить вражду между Православием и Исламом. У нас в памяти трагический опыт Ливана, где полыхала межрелигиозная резня, пока обе стороны не поняли: их натравливает друг на друга и извлекает из этого выгоду третья сторона. Тогда мусульмане и христиане объединились в борьбе за спасение своей общей родины — и Ливан выстоял.
Мусульманство, мнимой агрессивностью которого запугивают общество некоторые журналисты, на деле может стать одной из главных державных скреп Российского государства. Знаменитый исповедник Христов архиепископ Димитрий (Абашидзе), впоследствии схиархиепископ Антоний, в свое время возглавлявший Туркестанскую епархию, свидетельствовал: «Мусульмане всегда были верными подданными Российской державы». Мусульманское просвещение — это единственный ключ к решению столь болезненной для России чеченской проблемы. Отрадно, что Президент России В. В. Путин назначил своим полноправным представителем — главой администрации Чечни — муфтия Ахмат-Хаджи Кадырова. Однако необходимо, чтобы роль духовных наставников для Чечни и впредь осознавалась по-настоящему.
По историческим меркам, Ислам в Чечне еще очень молод: никакого сравнения с древним мусульманством узбеков или туркмен. Чеченцы еще не успели изжить так называемую ярость неофитов, которая духовную жизнь подменяет внешней активностью. Ваххабитам удалось фальсифицировать лозунг внешнего джихада, который объявляется лишь в исключительных случаях. Первой жертвой этого лжеджихада стали мусульмане Дагестана, второй — сами чеченцы. Для зрелого просвещенного Ислама первенствующее значение имеет не внешний, а внутренний джихад: «священная война», которую верующий ведет с грехом в собственной душе. Для суфизма — формы мусульманства, наиболее распространенной в Чечне, — внутренний джихад особо значим.
Просвещенные шейхи способны положить конец ваххабитским спекуляциям на вере, отвратить людей от фанатизма и вернуть им душевный настрой, необходимый на любом суфийском тарикате (пути). Благотворное влияние мусульманства на чеченский народ было подорвано большевистским режимом. Горькие плоды этого ныне вкушает Россия. Именно исламские наставники искореняли в Чечне дикий языческий обычай кровной мести. Только просвещенное мусульманское духовенство способно внушить верующим чеченцам ту истину, что религия, служение Всевышнему неизмеримо выше родовых, тейповых установок. Только просвещенный Ислам в силах избавить Чечню от терроризма, наркомафии, работорговли. Тщетны надежды на то, что одним восстановлением экономики можно успокоить мятежный край. Экономика, безусловно, важна. Но разъяренного фанатика не остановишь, протягивая ему кусок хлеба, — его может вразумить лишь голос религиозного наставника. Если российские власти этого не осознают, не сумеют сотрудничать с мусульманским духовенством Чечни, республика еще долго будет оставаться кровоточащей язвой на теле России.
В заключение несколько мыслей по поводу ориентиров российской внешней политики. В отношении к уже не большевистской, а демократической России Запад долгое время демонстрировал двойные стандарты в сфере борьбы с экстремизмом, третируя российскую делегацию в ПАСЕ, принимая эмиссаров самозванной Ичкерии. Некоторые западные политики тем самым косвенно поддерживали орудующих в Чечне палачей, террористов, наркодельцов, работорговцев. Цель подобных акций понятна: сильная и процветающая Россия — нежелательный конкурент. И нужно быть наивным человеком, чтобы всегда верить в искренность «дружеских чувств», о которых говорят западные «партнеры». Вспоминается горькая фраза императора Александра III Миротворца: «У России друзей нет» и его же горькая шутка: «У России все-таки есть два друга — это ее армия и флот». Однако многими веками раньше, во времена Святой Руси, прозвучали и иные слова — завет благоверного великого князя Александра Невского: «Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке». Это не столь мрачно, как изречение предпоследнего российского монарха. Россия действительно при желании может обрести искренних друзей в исламском мире, прежде всего, конечно, в мусульманских странах Содружества.
