Святитель Игнатий Брянчанинов - Том 3. Слово о смерти
Несмотря на то что все четыре брата были старше Дмитрия Александровича, у него сложились с ними дружеские отношения. Причем для Михаила Николаевича и Николая Николаевича с годами Святитель Игнатий стал не только другом, но и духовным наставником, к которому они обращались в трудные периоды их жизни. Особенно близкие отношения сложились {стр. 576} у него с Николаем Николаевичем Муравьевым-Карским, свидетельством чего является их переписка, длившаяся 20 лет. Сохранившиеся письма святителя Игнатия раскрывают его внутренний мир с несколько неожиданных сторон, не всегда отмеченных в его жизнеописаниях, и дополняют его биографию некоторыми неизвестными до сих пор подробностями.
Письма святителя Игнатия Брянчанинова Н. Н. Муравьеву-Карскому были опубликованы в 1998 г. в книге: Святитель Игнатий Брянчанинов. «Будущее России в руках Божественного Промысла». В настоящем издании они будут включены в 4-й том.
…13 октября 1861 г. Святитель Игнатий прибыл в Бабаевский Николаевский монастырь Костромской епархии, ставший отныне местом последнего его пребывания в этой жизни. Он прожил там шесть с половиной лет. Современники отмечали, что его пребывание в монастыре оказалось чрезвычайно благотворным: «Своим высоким духовным авторитетом он поднял нравственность подчиненного ему братства до небывалой высоты, …увеличилось количество богомольцев, притекавших сюда для поклонения чудотворному образу Св. Николая, и для принятия архипастырского благословения Преосвященного Игнатия, …увеличился приток материальных средств, что дало в 1865 г. возможность Владыке приступить к сооружению обширного, величественного, прекрасного двухэтажного храма…»
Святитель Игнатий скончался 30 апреля 1867 г. и был похоронен в склепе больничной церкви Преподобного Сергия, Радонежского Чудотворца.
В 1920-х гг. монастырь был упразднен, главный храм его был взорван, а остальные помещения приспособлены под детский санаторий. В настоящее время они превратились в руины. Сквозь проемы в стенах алтаря больничной церкви можно увидеть свисающие лохмотья обоев с веселыми картинками, которыми были заклеены фрески; над склепом, где был похоронен Святитель Игнатий, размещалась спальня для детей.
Святитель Игнатий был прославлен Собором Русской Православной Церкви 1988 года. Его память празднуется 30 апреля/13 мая.
26 мая 1988 г. было произведено перенесение мощей Святителя Игнатия в Ярославский Толгский монастырь.
Второй сын Александра Семеновича и Софьи Афанасьевны, Петр Александрович Брянчанинов (1809 — 25 июня 1891 г.), {стр. 577} избрал военную карьеру. Окончив Военно-инженерное училище, он 20 ноября 1827 г. был выпущен в полевые инженеры и через год определен в 7-й пионерный батальон; 30 августа 1829 г. за отличие в сражении против турок переведен в подпоручики, через год — в поручики; 23 ноября 1834 г. — штабс-капитаном в Бородинский полк с назначением адъютантом к генерал-адъютанту Н. Н. Муравьеву.
В назначении Петра Александровича адъютантом к Н. Н. Муравьеву большую роль сыграл Святитель Игнатий. «Писал я Вам также о Петре, — сообщал он отцу 23 июля 1834 г., — что хлопочу о помещении Петра в штабе первой армии; ибо хлопотать о переводе его в гвардию мне было б очень трудно. При сем открывается для него выгоднейший случай. В намерении поместить его в штаб 1-й армии писал я письмо к генерал-адъютанту Муравьеву вместе с его братом, здесь служащим в Синоде. Ответ Муравьева ко мне и к брату при сем прилагаю. Кажется, самая судьба представляет сему офицеру решительный оборот в службе и Вам случай довершить Ваши благодеяния. На короткое время усилив Ваши вспомоществования, Вы приведете его в состояние совсем не нуждаться в Вашей помощи. Притом перевод его в гвардию и экипировка гвардейская никак менее бы не стоила. Муравьев редкий человек, по своим правилам строгий христианин и по службе употребляется в важных обстоятельствах: например, послан был в Египет для переговоров с Пашою, потом командовал отрядом, посланным на помощь турецкому султану против Ибрагима. Что Вы относительно сего рассудите, сделайте милость, по первой же почте меня уведомить, дабы я мог соответственно Вашему предписанию распорядиться».
Совместная служба Петра Александровича с Николаем Николаевичем длилась недолго, но оставила отпечаток на всю их жизнь. До самой кончины Н. Н. Муравьева-Карского Петр Александрович испытывал к нему сыновнюю почтительность и любовь, чему свидетельством являются более 150 его писем. Через год Петр Александрович переводится в капитаны, затем в майоры, и в 1847 г. — он подполковник. В марте 1848 г., устав от военной службы и разногласий с начальством, он выходит в отставку. Однако оставаться не у дел ему не позволяет материальная необеспеченность. Он пробует свои силы на разных поприщах, и, наконец, 16 декабря 1852 г. Высочайшим указом назначается Костромским вице-губернатором; через три {стр. 578} года его переводят на ту же должность в Ставрополь. 26 января 1856 г. он пишет Н. Н. Муравьеву: «По призыву старика родителя моего и брата О. Игнатия, освободившись от службы в Костроме 30 ноября, я заезжал в Вологду и Петербург проститься с ними и 25 декабря выехал из Костромы в Ставрополь». 1 августа 1859 г. Высочайшим Указом он назначается на должность Ставропольского губернатора. Вскоре после ухода Святителя Игнатия на покой, он также подает в отставку, переезжает к брату в Николо-Бабаевский монастырь и поселяется там в положении послушника.
Сохранившиеся письма Петра Александровича к Н. Н. Муравьеву-Карскому охватывают 30-летний период. Они так часты и так подробны, что позволяют в деталях проследить его жизненный путь, его участие в сражениях и смотрах, взаимоотношения с известными в нашей истории людьми, имена которых мелькают в его письмах, его личные радости и горести. К числу последних относится история его женитьбы, о которой очень мало знали даже его родные. 19 января 1841 г. он пишет Николаю Николаевичу: «Вы не ожидаете известия, которое несет Вам это письмо. Радость моя не может не быть услышана Вами без удовольствия, за это участие ручается мне сердце мое. Ваш Брянчанинов сосватался и, если Бог поможет, на днях будет играть свадьбу. Ольга Сергеевна Левшина, моя невеста, приезжала с отцом своим, уволенным от службы Артиллерии полковником, повидаться с дядей своим, нашим Левшиным, во время квартирования последнего в Алешнах. Как ближайший сосед, тогда я часто бывал там и, найдя в девушке наружность приятную, образование равное с моим, ум живой и, что дороже всего, твердые правила Православного исповедания, решился, помолясь, сделать предложение, принятое дочерью и утвержденное отцом».
В этот же день он пишет жене Николая Николаевича, Наталье Григорьевне: «…Я не останавливаюсь сделать Вам краткий очерк девушки, в которой сосредоточены теперь все мои надежды счастия, все ожидания мои. Ольга Сергеевна Левшина имеет от роду 20 лет, росту маленького, брюнетка, прекрасные глаза, лоб большой и римский нос; она не красавица, но для меня мила и даже кажется прехорошенькая, манеры не вычурные и вообще обращение простое, благородное…»
Через год у них родилась дочь Мария, но прожила она всего полгода. Еще через полтора года родился сын Алексей: {стр. 579} «Жена у меня такая домоседка, что никуда, кормит сына и тем только и тешится».
Их брак длился менее пяти лет; 15 декабря 1845 г. Петр Александрович пишет: «…до сего времени не могу сам верить случившемуся, не могу вспомнить происшедшего в этот, по счислению человеческому, короткий срок; я — вдовец с двумя малолетками, из которых последнему 9 месяцев. Ольга кормила его последний раз 20-го ноября, за 5 дней до смерти, случившейся 26-го ноября в 6-м часу утра… потеря невозвратимая и неожиданная; …умерла сном праведной, в воздаяние ее лишений и трудов, понесенных при кормлении детей, ей было 25 лет! …я бежал из деревни».
Но беды продолжали преследовать Петра Александровича: «…Давно я получил письмо Ваше, — пишет он 27 марта 1846 г. из Ново-Георгиевска, — и до сих пор не отвечал, потому что, по пословице русской, беда не ходит одна, всегда сам третий.
В день получения письма Вашего я получил уведомление, что младший сын мой при смерти, на другой день весть о его кончине; разумеется, я бросил все и поехал взглянуть на умершего и взять к себе оставшегося.
Третья моя беда — прием округа поселенного; Вы знаете поселения по слухам, по взгляду на них; но надобно видеть очень близко, чтоб убедиться в горьком положении этих тружеников земледельцев. Вообразите огромнейшее имение из 100 душ, в котором под влиянием прихотливого произвола главноуправляющего все прикащики тщатся наружным видом прикрыть внутреннее неустройство.
Не будь Лауница, Николай Николаевич, я бы не мог оставаться, да и теперь еще не уверен. Варпаховский (к которому я попал под команду) вороват и словом и делом, и возненавидел меня, старается выставить меня как человека дерзкого, а дерзость моя только правда. Все новейшие теории применяются к военному поселению, а хлеба мало. А главная беда постройки экономические, они — подрыв благосостояния военных поселян и причина воровства и обмана, причина удаления контроля…».
