Алексей Сидоров - Творения древних отцов–подвижников

854

Букв.; от деоедутмя (άπό τ^ς δίψυχας), которое предполагает колебание, нерешительность и внутреннюю раздвоенность, то есть душевные состояния, прямо противоположные «единомыслию с самим собой». Преп. Симеон Новый Богослов поэтому сополагает помыслы неверия, сомнения и трусости как пороки, препятствующие духовному преуспеянию. См.: Sy‑meon /e NoMoeaM TAeo/ogien. Traites theologiques et ethiques. T. II. P. 324.

855

Выражение τό μίχρόν σου σχευος предполагает занятие монаха гончарным ремеслом для своего пропитания.

856

См. одно поучение св. Феолипта: «Тот, кто с ведением пребывает в молчании (ό εν γνώσεί σίωπων), затворил телесные очи и отверз очи души, созерцая умопостигаемое (νοητόν) Солнце; он пренебрегает вещами здешними, видя будущие отраженными в зеркале [души] (ενοπτρίζεταί)» (TAeo/epfMS o/ PAi/a^e/pia. The Monastic Discourses. P. 238).

857

Ср. толкование этого места у Оригена: источником всякого греха являются «злые помыслы», но если они «заперты» в сердце и не выходят оттуда через уста, то быстро гибнут там и уже не оскверняют человека. Поэтому, как говорит александрийский учитель, «каждому со всем хранением (πάσ^ φίλαχ^) следует блюсти свое сердце» (Origene. Commentaire sur l'Evangile selon Matthieu. T. I. P. 348).

858

Свободная цитата из Лев. 11, 44; ср. также Ис. 57, 15.

859

В одной из рукописей сочинению предпосылается небольшое авторское предисловие, в котором Иперехий просит братий молиться за него, грешного, чтобы и ему удостоиться чести наследовать Царство Небесное.

860

Задачи произведения Иперехия явно определяется Притч. 1, 7, причем следует учитывать, что в этой книге Священного Писания выражение «страх Господень» (или «страх Иеговы») есть «один из синонимов Откровения или Слова Божия» (Олеснм^кмм А. Книга Притчей Соломоновых (Мишле) и ее новейшие критики. Киев, 1884. С. 2).

861

Данное противопоставление «ведения» и «неведения» (άγαθη γνώσις — άγνωσί'α Θεοΰ) показывает, что Иперехий, как и многие древние аскетические писатели, был причастен традиции православного гносиса. Ср. с аввой Пафнутием, который называет премудрое ведение Бога (ή πάνσοφος περί θεοΰ γνώσις) «главой (или «сущностью») добродетелей» (των αρετών τό χεφάλαιον), подчеркивая, что такое ведение стяжается с большим трудом в подвигах добродетели. См.: Historia monachorum in Aegypto. P. 107.

862

Букв.; является недисциплинированным, необученным (άνάσχητος), то есть не имеющим опыта (ασχησις) в размышлении над Писанием и в исполнении заповедей (μελέτη Γραφών χα< ποίησις έντολών τοΰ θεοΰ). Следует отметить, что религиозные смысловые оттенки термина ασχησις были в ряде моментов усвоены древнецерковными писателями посредством Филона Александрийского; первыми христианскими писателями, предавшими этому термину устойчивое значение «подвижничества», были Климент Александрийский и Ориген. См. обширную энциклопедическую статью: Ascese, ascetisme // Dictionnaire de spiritualite. T. I. Paris, 1937. P. 940–941.

863

Ср. Ин. 4, 34; эта фраза, сказанная Господом, предполагает, что осуществление воли Божией посредством послушания поддерживает духовную жизнь, как материальная пища — жизнь телесную. См.: Вяге С. Л*. The Gospel according to St. John. P. 241.

864

Ср. 1 Кор. 8, 8. Афраат Персидский Мудрец, цитируя это место из посланий св. Павла, замечает, что если человек вкушает любое предложенное ему блюдо без вожделения и зависти (sans convoitise), принимая его с верой как дар Божий, то в этом нет греха, ибо все твари Божии — прекрасны и не должны быть отвергаемы, поскольку они освящены словом Божиим и молитвой. См.: ^pAmaf /е Уя^е Регзап. Les Exposes. T. II / Trad., notes et index par M. — J. Pierre // Sources chretiennes. № 359. Paris, 1989. P. 698–699.

865

Эти слова Господа, сказанные апостолам, означают, по мнению блж. Феофилакта, следующее: «Заповедует не переходить из дома в дом, чтобы апостолы не показались чревоугодниками, не подали бы многим повода к соблазну и не оскорбили бы тех, кои приняли их в начале» (Благовестник, или Толкование блаженного Феофилакта, Архиепископа Болгарского, на Святое Евангелие. Ч. 1. С. 87). Применение этого изречения Господа к монахам у Иперехия намекает, возможно, на миссионерское служение иночества. Известен, например, факт, что первые сирийские монахи (называемые «сынами завета»), подвизавшиеся преимущественно в селениях и городах, «кроме общих подвигов христианского благочестия, принимали на себя некоторые специальные подвиги — это были христианские аскеты–жмеемомерм: они приготовляли верующих к Таинству Крещения и наблюдали за святой и богоугодной жизнью новообращенных, для чего сами служили примером строгого исполнения заповедей Евангелия. В зависимости от этого жизнь сынов завета подчинялась определенному религиозному режиму, суть которого, под руководством одного общего отца или настоятеля, совмещать созерцательную жизнь с жизнью физического труда, частной и общественной благотворительностью, с особенной близостью к храмам Божиим, с чтением и изучением слова Божия. Вместе с этим сыны завета обязаны были давать обет безбрачия и строгого целомудрия» (Фежмсое R. Диодор Тарский. Опыт церковно–исторического исследования его жизни и деятельности. Киев, 1915. С. 41). Точка зрения на монахов как на «апостолов» нашла также отражение и в таком древнейшем памятнике иноческой литературы, как «История египетских монахов». Подробно см.: Peifzensfein A Historia Mo‑nachorum und Historia Lausiaca. Eine Studie zur Ge‑schichte des Monchtums und der fruhchristliche Begriffe Gnostiker und Pneumatiker. Gottingen, 1916. S. 49–77.

866

Следует учитывать то обстоятельство, что стремительно набравшее силу в IV в. монашество и распространяемые им аскетические идеалы встретили достаточно мощную оппозицию в римском обществе, остававшемся еще во многом языческим. Это породило пристальное и пристрастное внимание ко всяким прегрешениям иноков. «Если иногда и случались слабости и падения монахов, то в большинстве случаев они были временными, и в конце концов согрешившие снова становились достоянием Церкви. Но это не препятствовало тому, чтобы жители городов пользовались такими случаями против самого монашества. Мирские люди хотели видеть только падение и отвращали глаза от покаяния. Они следили за монахами, весьма близко наблюдали их поведение и были безжалостны к малейшему послаблению» (Лют д. Св. Иоанн Златоуст и нравы его времени. СПб., 1897. С. 262).

867

Речь идет, скорее всего, о том, что монах, любящий посещать дома и пользоваться «даровыми хлебами», легко может стать жертвой какой‑нибудь блудницы, переходящей из жилища одного мужчины в дом другого (на это, вероятно, указывает фраза έν ο<χ<αις έταιριΖομένη) и возжелавшей гнусно посмеяться над целомудрием инока. Образ стрелы (у Иперехия — βέλος πειρατηρ'ον) в древнецерковной литературе обычно ассоциировался с той бранью, которую ведет диавол против последователей Христовых. Например, в «Житии преп. Афанасия Афонского» говорится об «острых стрелах лукавого» (των πιχρών τοΰ πονηροΰ βελών) именно в контексте духовной брани (см.: Житие преподобного Афанасия Афонского / По рукописи Московской Синодальной библиотеки издал И. Помяловский. СПб., 1895. С. 47). Впрочем, этот образ предполагает, что и воины Христовы могут также поражать сатанинскую рать своими стрелами. Поэтому, например, Ориген говорит о «стрелах Христовых, противостоящих раскаленным стрелам лукавого» (τά βέλη τοΰ Χριστοΰ τά άντιχείμενα τοίς πεπυρωμένοις βέλεσι τοΰ πονηροΰ), подразумевая под ними «стрелу любви», «стрелу правды и мужества» и т. д. См.: ΩΡΙΓΕΝΗΣ. ΜΕΡΟΣ Η' // ΒΙΒΛΙΟΘΗΚΗ ΕΛΛΗΝΩΝ ΠΑΤΕΡΩΝ, 16. ΑΘΗΝΑΙ, 1958. Σ. 127.

868

Ср. у Антиоха Монаха, который призывает иноков к постоянному псалмопению (εστω ούν ό ψαλμός συνεχής), ибо бесы обращаются в бегство, когда произносится имя Божие (см.: PG. Т. 89. Col. 1753). Эта тенденция к непрестанному славословию Господа, характерная для всего древнего иночества, нашла свое наиболее яркое выражение в своеобразной традиции монастыря «Неусыпающих» («акими–тов») (см.: Сгмже/ V. Acemetes // Dictionnaire de spiritualite. T. I. P. 169–175). Основатель данной традиции преп. Александр, исходя из глаголов Священного Писания (особенно Пс. 1, 2 е законе Fro иоу^мжся день м нощь), учредил для иноков своей обители практику непрестанного славословия Бога (άδίαλείπτως ϋμνος αΰτω προσενεγχωμεν), которое они совершали попеременно (см.: Vie d'Alexandre / Ed. par de Stoop // Patrologia Orientalis. T. VI, fasc. 5. № 30. Turnhout, 1980. P. 678–681). Этот устав непрестанного славословия Бога, введенный преп. Александром, как говорится в «Житии» его ученика (и третьего настоятеля монастыря «Неусыпающих»), «передавал ангельское устроение жизни людям, [пребывающим] на земле (άγγελον πολίτείαν επ< γης το<ς άνθρώποίς παραδοΰς) (см.: Dagron С. La vie ancienne de saint Marcel l'Acemete // Analecta Bollandiana. T. 86. 1986. P. 290). Позднее традиция обители «Неусыпающих» нашла свое продолжение и развитие в Студийском монастыре, который был «отпрыском» данной обители.