Фома Аквинский - Сумма теологии. Том IX
Раздел 5. БЫЛА ЛИ ДУША ПАВЛА, КОГДА ОН ПРЕБЫВАЛ В ЭТОМ СОСТОЯНИИ, ПОЛНОСТЬЮ ОТДЕЛЕНА ОТ ЕГО ТЕЛА?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что во время этого состояния душа Павла была полностью отделена от его тела. Ведь сказал же апостол: «Водворяясь в теле, мы устранены от Господа (ибо мы ходим верою, а не видением)» (2 Кор. 5:6-7). Но во время того состояния Павел не был устранён от Господа, поскольку, как было показано выше (3), созерцал Его посредством ви́дения. Следовательно, он не находился в теле.
Возражение 2. Далее, способность души не может быть возвышена над её сущностью, в которой она укоренена. Но в этом восхи́щении являющийся способностью души ум, будучи возвышен до божественного созерцания, был изъят из своей телесной среды. Следовательно, сущность души тем более была отделена от тела.
Возражение 3. Далее, силы растительной души в большей степени материальны, чем силы души чувственной. Но для своего восхи́щения к созерцанию Бога он, как уже было сказано (4), должен был быть отрешён от сил чувственной души. Поэтому ему тем более было необходимо быть отрешённым от сил души растительной. Но после прекращения деятельности этих сил душа перестаёт быть соединённой с телом. Следовательно, похоже, что при восхи́щении Павла его душа необходимо была полностью отделена от тела.
Этому противоречат следующие слова Августина [из его письма к Паулину]: «Представляется вполне вероятным, что таким возвышенным откровением», а именно созерцанием Бога в Его сущности, «некоторые святые были удостоены без того полного отрешения от нынешней жизни, при котором здесь остаётся лишь тело для погребения». Следовательно, вовсе не необходимо, чтобы душа Павла при его восхи́щении была полностью отделена от его тела.
Отвечаю: как было замечено выше (1), при том восхи́щении, о котором мы ведём речь, человек возводится силой Божией «от того, что сообразуется с природой, к тому, что превосходит эту природу». Поэтому нам до́лжно принять во внимание две вещи: во-первых, то, что принадлежит человеку согласно его природе; во-вторых, то, что превышающее природу человека должен соделать в нём Бог. Затем, коль скоро душа соединена с телом как его природная форма, ей присуща естественная расположенность мыслить посредством обращения к представлениям, и при восхи́щении эта [расположенность] в душе сохраняется, поскольку, как уже было сказано (3), её состояние не изменяется. Однако при сохранении этого состояния душа лишается актуального обращения к представлениям и чувственным объектам, чтобы оно, как мы уже говорили (4), не препятствовало её возведению к тому, что превосходит любые представления. Поэтому в том, чтобы его душа при восхи́щении была отделена от тела так, чтобы перестать быть его формой, не было никакой необходимости; необходимым же было то, чтобы его ум был отрешён от представлений и восприятия чувственных объектов.
Ответ на возражение 1. При этом восхи́щении Павел был устранён от Господа со стороны своего состояния, поскольку всё ещё оставался в состоянии странствующего [в нынешней жизни], но не со стороны акта, посредством которого он созерцал Бога, о чём уже было сказано (3).
Ответ на возражение 2. Способность души не может быть возведена выше подобающего её сущности модуса посредством естественной силы, однако она может быть возведена к чему-либо высшему посредством божественной силы, равно как и тело вследствие приложения к нему какой-то могущественной силы может быть поднято над приличествующим его видовой природе местом.
Ответ на возражение 3. Силы растительной души, в отличие от сил души чувственной, действуют естественным путём, а не через посредство склонения к ним души. Поэтому в случае восхищения необходимо отрешение не от них, а от чувственных способностей, деятельности которых могли бы ослабить устремлённость души к умственному познанию.
Раздел 6. ЗНАЛ ЛИ ПАВЕЛ О ТОМ, ОТДЕЛЕНА ЛИ ЕГО ДУША ОТ ТЕЛА?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Павел обладал знанием того, отделена ли его душа от его тела. В самом деле, он говорит: «Знаю человека во Христе, который… восхи́щен был до третьего неба» (2 Кор. 12:2). Но человек означает нечто, состоящее из души и тела, и при этом восхи́щение отличается от смерти. Следовательно, он, скорее всего, знал, что его душа не была отделена от его тела смертью, каковое мнение представляется тем более вероятным, что его разделяют многие учителя.
Возражение 2. Далее, из тех же слов апостола можно заключить, что он знал, куда он был восхи́щен, а именно «до третьего неба». Но это указывает нам на то, что он знал, был ли он в теле или вне тела, поскольку если он знал, что третье небо является чем-то телесным, то также не мог не знать, что его душа не была отделена от его тела, поскольку телесная вещь может быть объектом зрения только через посредство тела. Следовательно, похоже, что он не был несведущ о том, была ли его душа отделена от его тела.
Возражение 3. Далее, Августин говорит, что, будучи восхи́щен, он созерцал Бога тем же самым ви́дением, каким Его видят святые на небесах[702]. Но благодаря самому факту этого видения Бога святые знают о том, отделена ли их душа от их тела. Следовательно, знал это и Павел.
Этому противоречат следующие слова [апостола]: «Не знаю – в теле или вне тела; Бог знает» (2 Кор. 12:3).
Отвечаю: истинный ответ на этот вопрос содержится в самих словах апостола, который говорит, что он что-то знал, а именно, что «восхи́щен был до третьего неба», а что-то не знал, а именно был ли он «в теле или вне тела». Эти слова можно понимать двояко. Во-первых, слова «в теле или вне тела» можно относить не к самому бытию восхи́щенного человека (как если бы он не знал, находилась ли его душа в или вне его тела), а к модусу восхищения в том смысле, что он не знал, только ли его душа была восхищена до третьего неба или, возможно, также и его тело (нечто подобное имеет в виду Иезекииль, когда говорит, что был принесён «в видениях Божиих в Иерусалим» (Иез. 8:3)). Таковым, по словам Иеронима, было разъяснение некоего иудея, который сказал: «В конце концов, наш апостол,– именно так выразился тот иудей,– не осмелился утверждать, что был восхи́щен в своём теле, но сказал: “Не знаю – в теле или вне тела”».
Однако Августин отвергает подобное объяснение[703] на том основании, что, по утверждению апостола, он знал, что был восхи́щен до третьего неба. Следовательно, он знал, что был восхи́щен до настоящего третьего неба, а не до образного подобия третьего неба. В противном случае, если под третьим небом он понимал образ третьего неба, то почему же тогда он не назвал телом образ своего тела, каким оно может представляться во сне, и не сказал, что был восхи́щен в теле. Затем, если он знал, что это было настоящее третье небо, то из этого следует, что он знал либо то, что оно было чем-то духовным и бестелесным, и тогда его тело никак не могло быть до него восхищено, либо же то, что оно было чем-то телесным, и тогда его душа не могла быть восхищена до него без его тела, если только не была от него отделена. Поэтому этот вопрос надлежит разъяснять иначе, и говорить, что апостол знал, что был восхи́щен одновременно в душе и в теле, но не знал, как именно его душа была связана с его телом, а именно сопровождало ли её тело или же нет.
Здесь обнаруживаются самые различные мнения. Так, некоторые говорят, что апостол знал, что его душа была соединена с его телом как форма, но не знал, абстрагировалась ли она от своих чувств, а также от деятельностей растительной души. Однако он не мог не знать, что она абстрагировалась от чувств, поскольку знал, что был восхи́щен. Что же касается абстрагирования от деятельностей растительной души, то это не имеет настолько большого значения, чтобы заслуживать отдельного упоминания. Таким образом, из этого следует, что апостол не знал, была ли его душа соединена с его телом как форма или же отделена от него смертью. Впрочем, некоторые из разделяющих такое мнение говорят, что апостол не задавался этим вопросом непосредственно во время своего восхищения, поскольку был полностью поглощён Богом, и лишь впоследствии, осознавая увиденное, начал испытывать сомнения. Но и это противоречит словам апостола, который чётко проводит различение между прошлым и настоящим, поскольку говорит, что ныне он знает, что был восхи́щен «назад тому четырнадцать лет», и что ныне он не знает, был ли он «в теле» или «вне тела».
