Андрей Кураев - Христианство на пределе истории
Несмотря на то, что наши взаимоотношения с прот. Александром Шаргуновым нельзя назвать близкими, в этом вопросе у нас, кажется, нет разногласий. Похоже, что в только что процитированной проповеди есть почти все, что вызвало критические выпады прот. Георгия в мой адрес… Придется, видимо, прот. Георгию еще и о. Александра Шаргунова уличить в высокомерии…
Сам же диагност человеческих душ, конечно, исполнен подлинного смирения. Которое особенно ярко проявляет себя в такой, например, фразе: «Зараза не у нас, а у вас – в ваших больных головах и каменных сердцах».[932]
Занятно, что видя грехи там, где их нет, о. Георгий почему-то предполагает покаяние там, где его также нет: «Причина нескрываемо резкого тона кураевской брошюрки кроется в самооправдательном чувстве Кураева. Он признается: „И компьютер у меня всегда с собой… И в Интернете есть у меня своя страничка“».[933]
Честно скажу: я не считаю грехом то, что я пользуюсь компьютером, равно как и то, что работаю в Интернете. И ни каяться, ни «признаваться» в этом не намеревался. Впрочем, брошюры и газеты прот. Георгия также сверстаны на компьютере. И потому совсем уж непонятно – зачем о. Георгий делает вид, будто работа на компьютере есть грех, в котором можно лишь «оправдываться».
Впрочем, в одном, наверно, мне придется попробовать именно оправдаться… Не только о. Георгия, но и многих православных людей смущает моя манера шутить на лекциях или же заведомо разговорным тоном говорить о тех или или иных гранях церковной жизни и веры. Что ж, тут я прошу вас: потерпите на мне… Позвольте немного поюродствовать. Да, я заранее знаю, что те или иные мои «вольности» смутят некоторых православных. Но – именно православных. И соблазнятся эти православные обо мне, а не о Христе и не о нашей вере. Но лучше пусть церковные люди соблазняются обо мне, нежели нецерковные – о православии. Тем, кто корит меня тем, что я-де сею соблазн, я отвечаю: а не задумывались ли вы над тем, сколько соблазна посеяли «правильные» проповели «правильных» батюшек? Сколько подростков (да и взрослых людей) на многие годы были оттолкнуты от Церкви потому, что встретившийся им проповедник говорил высокой церковнославянской вязью, в которой эти ребята не узнали ничего понятного для них? Так что уж позвольте мне подвести их к церковному порогу теми средствами, что доступны мне… А затем уж вы сможете прививать им нормы благочестия – теми средствами, что знакомы вам…
Наконец, несколько сюжетов, имеющих богословское звучание.
По выводу прот. Георгия, «Для Кураева не авторитет Священные Синоды… Да что люди смертные, для Кураева и святые „Отцы заблуждались… ошибались… И старцы могут заблуждаться…“. Кураев даже приводит примеры „ошибок“ святых. Очевидно, что он или никогда не признавал святых Божиих, или это результат частого общения с протестантами (они ведь святых не почитают). Может ли истинный раб Божий во всеуслышание сказать об „ошибках“ святых? Никогда! Здесь Кураев поступает по отношению к Святой Церкви по хамски (весьма показательно для оценки – что такое Кураев)».[934]
Что ж, пусть прот. Георгий приглядится – кого именно он зачислил в хамы.
Святитель Марк Ефесский: «Какая нужда была бы во вселенских соборах, если бы каждый из учителей не мог бы ни в чем отступать от истины»[935]. «Человеку, хотя бы он и достиг верха святости, невозможно не погрешать, и особенно в таких предметах, о которых прежде не было исследования и не было дано отцами общего, соборного решения»[936].
Святитель Фотий Константинопольский: «Мало ли было затруднительных положений, которые вынуждали многих отцов частью неточно выражаться, частью говорить по применению к обстоятельствам при нападении врагов, а иное и по человеческому неведению, которому подпали и они. Если же иные и говорили неточно или по неизвестной нам причине уклонились даже от пути, но исследований не было и никто не вызывал их к дознанию истины: мы оставляем их в числе отцов точно также, как бы и не говорили они того, оставляем частью за знаменитость их жизни и славу добродетелей, частью за непорочность веры их в прочих отношениях, но не следуем тем словам их, где погрешили они».[937]
Святитель Василий Великий: «должно писаниями поверять то, что говорят учители и согласное с писанием принимать, а несогласное отвергать и всячески отвращаться тех, которые держатся такого учения» (о творениях св. Григория Чудотворца).[938] «Не все хвалю у Дионисия, иное же и вовсе отметаю» (о св. Дионисии Александрийском).[939]
Преп. Варсонуфий объясняет ошибки у святых влиянием их прежнего окружения и образования. Каждый человек – даже святой – остается человеком своего времени и несет в себе некоторые предрассудки своего века, иногда не замечая их расхождения с Евангелием. Поскольку и пока это расхождение не замечено – оно и не может вмениться во грех. Однако, поясняет собеседник Варсонуфия преп. Иоанн, если бы такие Отцы помолились, чтобы Господь просветил их ум и по этим вопросам – неточностей удалось бы избежать: «они не просили Бога, чтобы Он открыл им, истинно ли сие учение, и потому Бог оставил их при собственном их разумении».[940]
Вообще «Православная Церковь никогда не ставила знака равенства между святостью и непогрешимостью» (Л. Успенский).[941] Но в одесской семинарии, кажется, учат иначе…
Еще один богословский сюжет: Прот. Георгий пишет: «46-е правило святых Апостолов гласит: „Епископа, или пресвитера, приявших крещение или жертву еретиков, извергати повелеваем. Кое бо согласие Христови с велиаром; или коя часть верному с неверным?“.65-е правило святых Апостолов гласит: „Аще кто из клира, или мирянин, в синагогу иудейскую или еретическую войдет помолитися: да будет и от чина священного извержен, и отлучен от общения церковнаго“. Но что для Кураева церковные правила? Он попирает церковные правила, а ведь он как-никак в сане диакона. В своей брошюрке он приводит пример, как он посещает язычника и вкушает у него идоложертвенное. Причем, при этом спокойно замечает: „Вполне возможно, что плов, поставленный передо мной, изготовлен из того ягненка, который был принесен перед статуей Аполлона, то есть является „идоложертвенным“. Мы можем даже догадываться, что предлагаемая нам пища была как-то по-язычески освящена“. „Не опасно войти даже в языческое капище“ – утверждает „просвещенный“ диакон со свойственным ему свободным, вольным обращением рассуждает о серьезнейших вопросах… Он попирает церковные правила».[942]
Ну, а если сбавить скорость полемических оборотов и вчитаться внимательнее как в канонические правила, так и в мой текст?
Во-первых, в указанных правилах речь идет не о языческих собраниях, а о еретических или иудейских. У меня же речь идет прежде всего о посещении языческого дома. Во-вторых, эти каноны запрещают не простое посещение иноверных собраний, а участие в их таинствах – отсюда упоминания «жертвы еретиков» (т. е. принятие причастия на инославной литургии) и желания «помолитися». Я сам никогда не причащался у еретиков и не молился с ними. Равно как и не призывал к подобному поведению. И говорю я не о языческих мистериальных трапезах, а о самых что ни на есть обычных, домашних. Просто о. Георгий пробует ради полемической выгоды выглядеть наивнее, чем он есть на самом деле. Полагаю, что он прекрасно понял, что рассказывая об идоложертвенном «барашке», я не автобиографию излагаю, а гипотетическим примером изъясняю мысль ап. Павла. Но, чтобы обнажить перед читателями меру моего падения, очевидный писательский прием (очевидный хотя бы потому, что упомянут Аполлон, почитателей которого нынче нигде не сыщешь) прот. Георгий выдает за биографическое утверждение – «В своей брошюрке он приводит пример, как он посещает язычника и вкушает у него идоложертвенное».
Дальше на эту тему я говорить не буду – читателю достаточно сопоставить упреки о. Георгия с теми цитатами ап. Павла, что приведены мною в том фрагменте и с цитированными мною дневниками святителя Николая Японского.[943]
На всякий случай, чтобы успокоить присновозбужденную совесть о. Георгия, скажу: я сам никогда не вкушал идоложертвенной пищи. Можете навести справки в элистинской епархии: в одном из буддистских монастырей Калмыкии местный монах все время пробовал накормить меня какими-то хлебами и печеньями, сложенными в вазочках перед статуями буддистских божеств. Мне пришлось его разочаровать: эти его гостеприимные жесты я не поддержал… Лишь однажды я обедал в кришнаитском ашраме. Но за неделю до этого я предупредил кришнаитов (очень активно зазывавших меня в гости), что есть я буду только ту пищу, которая не будет «освящена» по кришнаитским ритуалам. Они мне обещали исполнить мое пожелание. Я, конечно, не мог проверить, как они готовили обед (кстати, это оказался украинский борщ). Но факт тот, что сами они не ели со мной (кришнаитские законы запрещают вкушать неосвященную пищу). Тот обед был все же освящен: молитвой и благословением православного священника Олега Стеняева, с которым мы и пришли на тот диспут…
