Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 3
{стр. 545}
Мрачному тону этих стихов противостоит «Ода», посвященная Императрице и воспевающая, наоборот, основные жизненные ценности: Красоту, Мир, Спокойствие:
Всходяща солнца луч темнеет,Увидевши твою красу,Язык, вещая, мой коснеет,Тебе что в жертву принесу.Цветы средь лета все завянут,Когда они не перестанутСвой обращати взор к тебе.Источник током обратитца,И раздраженный лев смиритца,Узря пришедшую к себе.
Древа вершины приклоняют,Трава вся ляжет на пути.Тут нежны ноги избирают,Чтоб им безвреднее идти.Рука твоя чему коснетца!Тут изобилие прольетцаВсего, что к славе служит нам,Чем чувства смертных всех пленяет,Где нежность, разум обитаетКо утешению сердцам.
Чрез столько лет, как ты родилась,Благополучно жизнь идет.С тех пор натура возгордилась,Как ты произвелася в свет.Рекла вселенная: «Тобой питаюсь,Тобой всечасно утешаюсь,Ты мне надежду подаешь.Собою смертных всех прельщаешь,К себе ты взоры обращаешь,Щастливо жизнь свою ведешь».
Страна, которая тебя питала,Где ты с младенчества росла,Какую радость ощущала,Ея утехи нет числа,{стр. 546}Что та от смертных отличилась,Которая во мне родилась,Подобно розе, расцвела.Собой натуру украшает,Меня всечасно утешает,Питомицей моей была.
Потомкам в память то оставишь,Тобой что украшался свет.Ты мир, спокойствие восставишь,Прогонишь тьму грозящих бед.Везде та слава воссияет.Твой взор все чувства обновляет,Из сердца гонит злобу прочь.Система света пременитца,Где разум твой распространитца,Ты в день преобращаешь ночь.
Я видел, как гремяща слава,С трубой летая над тобой,Сказала: «Вот моя забава —Блаженство всех и всех покой.Та смертных гордость презирает,Утехи в ей не обретает.Она достойна в свете жить,Любя, себя любить заставить.Свой век она собой прославит,Стремяся зло искоренить».
Внемли, что я сказал не льстивно,Внемли хвалу мою к себе.То правам разума противно,Чтоб я когда польстил тебе.Не сходно с чувством, что вещаю,Я в том утех не ощущаю.Тут только множество сует:Лестить притворствовать учитца,Вотще без совести трудитца,Когда святыя правды нет.{стр. 547}Безсилен петь хвалу кажуся,Нестройну лиру положу.Куды я мыслью обращусяИ что еще тебе скажу.Я знаю, что ко славе светаУмножит Бог цветущи лета.Восхощет счастье увенчать.Живи и в жизни будь покойна,Покою ты того достойна.Мне больше нечего желать.
Михаил Никитич тоже печатал свои произведения редко, хотя, как говорит исследователь его творчества, «его лучшие стихи были эстетически значимы для Пушкина и представляют интерес и ныне» [1237]. После его кончины они были собраны и изданы его друзьями К. Н. Батюшковым и В. А. Жуковским. В 1967 г. вышел сборник его стихотворений, дополненный многими стихами, найденными уже в наши дни. А не так давно исследователем [1238] были снова обнаружены его стихи, и, что особенно важно, в том же альбоме обнаружены и стихи, записанные рукой А. М. Брянчанинова, и два стихотворения, начатые Афанасием Матвеевичем, а законченные Михаилом Никитичем.
Изданные и вновь найденные стихотворения М. Н. Муравьева свидетельствуют, что дружеские чувства к А. М. Брянчанинову он сохранял на протяжении всей своей жизни: никому из своих друзей он не посвятил такого количества стихов, как Афанасию Матвеевичу. Ему он адресовал сонеты, оды, послания, стихотворные письма. И среди них стихи, принадлежащие к лучшим в его творчестве: «Сельская жизнь. Послание к Афанасию Матвеевичу Брянчанинову» и «Послание о легком стихотворении. К А. М. Брянчанинову». Считается также, что Афанасий Матвеевич послужил прототипом образа идеального помещика Осанова в прозаических произведениях М. Н. Муравьева. В числе его неизданных стихотворений есть одно: «К А. М. Брянчанинову», написанное в 1780 г., в котором он объясняет, какими качествами Афанасий Матвеевич привлекает к себе любовь людей:
{стр. 548}
Дню в мае месяце спокойствием приятнуПодобный нрав,И ясный ум, без огорченья здрав,Имеющ за уставНе книгу в лист печатну,Но душу нежную, влияньям сердца внятну;
В душе простертое, нерушимо ничемОт счастия других заимствуемо счастье;Носимый с радостью возлюбленной ярем;И дар к элегии пристрастья.Но более всего до любящих участье.
Сиянье светское с невинным житием,В котором ржавеет под терном праздный шлем,И наслаждение на пажити сулящеВеселья с важностью взаимное согласье.
Сих черт, развеянных во слабомСписке семЕсть в свете образец: но в сердцеЛишь твоем.
У Афанасия Матвеевича и Ольги Федоровны был один сын Иван, вскоре после его рождения она умерла. Вторым браком Афанасий Матвеевич был женат на дочери генерала-поручика Павла Матвеевича Олсуфьева, Елизавете, от которой имел дочь Варвару. Елизавета Павловна тоже умерла рано — в 1775 году. Ее кончине М. Н. Муравьев посвятил два стихотворных послания к Афанасию Матвеевичу. Судя по ним, Афанасий Матвеевич тяжело переносил утрату. А Варвара Афанасьевна, повзрослев, вышла замуж за полковника Федора Марковича Полторацкого, породнив таким образом Брянчаниновых с еще одной известной фамилией. Дед ее мужа был соборным протоиереем в Соснице на Украине, а отец, Марк Федорович Полторацкий, попал в придворные певчие во время одного их набора на Украине. Он оказался способным певцом и музыкантом, пел в операх сольные партии, десять лет был регентом придворного хора, а затем первым директором Петербургской певческой капеллы и сам воспитал немало {стр. 549} замечательных певцов, композиторов и инструменталистов. Его сыновья сделали блестящую карьеру на военном и гражданском поприще, а дочери оставили свои след в культурной жизни России, о чем речь пойдет впереди.
Заняв должность губернского прокурора в Архангельске, Афанасий Матвеевич Брянчанинов попал в непосредственное подчинение к Ярославскому и Вологодскому генерал-губернатору А. П. Мельгунову. Алексей Петрович входил в число замечательных деятелей Екатерининского времени. Пост генерал-губернатора он занял в 1777 г. и «на нем умер после 11-летнего управления обширным краем, которому принес много добра». Он отличался образованностью, честностью и гуманностью; старался проявлять заботу обо всех слоях населения; по мере возможности старался улучшить положение крепостных крестьян, защищал интересы купечества. Жил он открыто, имел свой театр и оркестр, покровительствовал литературе и сам пописывал стихи. Понятно, что служебная переписка с ним А. М. Брянчанинова скоро перешла в дружескую: Мельгунов почувствовал в Брянчанинове родственную душу. Об их отношениях можно судить хотя бы по письму Афанасия Матвеевича от 24 августа 1783 г.: «Николай Степанович Левашов письмом по приказанию Вашего высокопревосходительства уведомляет меня, что Вы изволили выговаривать, для чего не приехал я на открытие в Вологду, тем не сдержал моего слова и что друзья мои меня не узнают. Сие приемля знаком Вашего благоволения и той милости, которою я не по заслугам моим имею честь пользоваться, решился в оном перед Вами, милостивый государь, оправдаться. Слабое мое здоровье, которое почти всегда меня, но паче беспокоит, есть главною причиною неисполнения моего собственного желания». В их переписке, наряду с отчетами о выполнении служебных поручений, находят отражение и их личные интересы. Например, А. П. Мельгунов просил А. М. Брянчанинова достать ему ноты оперы. Афанасий Матвеевич пишет, что «опера будет на немецком языке, я ее перевести не в состоянии, а постараюсь, достав, переслать к вам».
Не прерывались у Афанасия Матвеевича дружеские отношения и с М. Н. Муравьевым. Именно в Архангельск последний адресовал «Послание о легком стихотворении» — целую поэму с рассуждениями о смысле стихотворчества. Начинает он ее следующим обращением: {стр. 550}
Любовных резвостей своих летописательМоих нежнейших лет товарищ и приятель,Что делаешь теперь у Северной Двины?Совсем ли погружен в Фемидины ученья,Дедала ябеды проходишь кривизныИ пишешь заключенья,Отрекшись рифм и музИ бросив навсегда любовны приключенья?
Но нет, Афанасий Матвеевич попал в новый круговорот любовных приключений. Служа в Архангельске, он, естественно, входил в сношения с купцами, которые составляли там значительную долю населения. Так, он познакомился с Петром Петровичем Латышевым, купцом и кораблестроителем, который обратился к нему с просьбой помочь ему получить заказ на строительство двух ластовых кораблей. Афанасий Матвеевич хлопотал об этом заказе перед А. П. Мельгуновым, а тем временем сосватал себе дочку Латышева:
