Старец Паисий Святогорец - Слова. Том II. Духовное пробуждение
Поведение с рассуждением
– Геронда, когда мы видим, что кто-то ведет себя плохо, надо ли ему что-то говорить?
– Зависит от того, что он за человек. В наше время необходимо многое рассуждение и божественное просвещение. Ответить на ваш вопрос не так просто. Я заметил, что в каждом отдельном случае бывает по пятьсот "подслучаев". Некоторые люди способны исправиться, другие не исправляются и на наше замечание могут отреагировать отрицательно. Особенно плохо реагирует тот, у кого есть эгоизм, если его задеть. Даже понимая часто свою неправоту, такой человек не уступает от эгоизма. И когда наши побудительные причины не безукоризненны, иными словами, когда, кроме заботы о другом, в нас есть и гордость, когда наша любовь не чиста, тогда он сопротивляется очень сильно.
Если мы обличаем кого-то от любви, с болью, то независимо от того, понимает он нашу любовь или нет, в его сердце происходит изменение, потому что нами двигает чистая любовь. А обличение без любви, с пристрастием делает обличаемого зверем, потому что наша злоба, ударяя в его эгоизм, высекает искры, как сталь в зажигалке высекает искры из кремня. Если мы терпим нашего брата от любви, то он понимает это. И нашу злобу он тоже понимает, даже если она внутренняя и никак не выражается внешне, потому что наша злоба вызывает в нем тревогу. Так и диавол, даже являясь в виде ангела света, приносит тревогу, тогда как настоящий ангел приносит нежное невыразимое радование.
– То есть, Геронда, когда мы что-то говорим и возникает отрицательная реакция, это значит, что отправной точкой наших действий является эгоизм?
– Бывает и много недоразумений. Один понимает [дело] так, другой иначе. Но надо всегда испытывать себя: "Для чего я хочу сказать это? От чего я исхожу? Больно ли мне за ближнего, или же я хочу сказать это для того, чтобы показать себя хорошим, покрасоваться?" Если человек очистился, то, даже если он гневается, кричит, делает кому-то замечание, его побудительные причины будут чисты. И потом все идет правильно, потому что он действует с рассуждением. Рассуждение – это очищенность, это божественное просвещение, духовная ясность, а стало быть, как там, внутри, с нею сможет ужиться эгоизм? И когда побудительные причины чисты, сердце человека пребывает в покое. Таким вот образом вы можете понять каждое ваше действие – доброе ли оно.
Вы часто не понимаете того, что разговариваете с другим в директорском тоне: "Это надо сделать так-то и так-то". Подключается эгоизм, и вы восстанавливаете ближнего против себя. Если побудительные причины чисты и есть смирение, то замечание помогает другому. В противном же случае подключается эгоизм и приводит к противоположному результату. Побудительные причины ваших действий будут во всем чисты, если очистить их от своего "я", от своего эгоизма. От нерассудительного поведения часто происходит зло большее, чем от поведения сумасшедших, которые невменяемы и разбивают [свои и чужие] головы. Потому что нерассудительные люди своими острыми словами ранят чувствительные души и часто приводят их в отчаяние, нанося смертельные раны.
А некоторые ведут себя одинаково со всеми. Но нельзя ведь в наперсток налить столько же, сколько в бочку, или нагрузить на быка столько же поклажи, сколько на коня. Бык – для пахоты, не годится навьючивать на него седло и груз. Тоже и конь – негоже впрягать его в плуг, потому что он предназначен для того, чтобы на нем возили грузы. Один – для одной работы, другой – для другой. Не надо стремиться подровнять весь мир под свою гребенку. У каждого есть что-то свое. И если нет вреда, то на некоторые вещи можно и закрыть глаза. Если бы все люди могли уже в этой жизни войти в [подобающий им] чин, то прекратились бы все бесчинства, и на земле тоже был бы рай. Итак, не будем предъявлять к другим чрезмерные претензии.
Духовная искренность отличается любовью
Плохи нынче дела мира, потому что все говорят истины "великие", однако не соответствующие действительности. Сладкие слова и великие истины имеют цену тогда, когда исходят из правдивых уст. Они находят почву только в людях, имеющих доброе произволение и чистый ум.
– Геронда, искренность бывает мирская и духовная?
– Да, конечно. В мирской искренности присутствует нерассудительность.
– Это когда человек говорит и к месту, и нет?
– Не только это. Истина есть истина, но если ты скажешь истину без рассуждения, это уже не истина. Например, то, что у некоего человека не все в порядке с головой – истина. Но если ты стремишься высказать эту истину, то пользы это не приносит. Другой говорит: "Для того, чтобы быть искренним, пойду на площадь и согрешу там перед всем народом". Это не искренность. Тот, у кого есть многое рассуждение, имеет великодушную любовь, жертвенность и смирение. Даже горькую истину такой человек говорит со многой простотой и своей добротой подслащивает ее. В результате со сладкими словами она приносит больше пользы, подобно тому как горькие лекарства приносят больше пользы, если их принимать со сладкими сиропами.
Истина, используемая без рассуждения, может совершить преступление. Некоторые совершают преступление, действуя во имя истины. Тот, кто имеет искренность без рассуждения, может сделать двойное зло: сперва себе, а потом другим. Потому что в такой искренности нет сострадания. Тот, кто хочет быть по-настоящему искренним, пусть начнет с того, чтобы быть искренним прежде всего с самим собой, потому что духовная искренность начинается с этого. Если кто-то неискренен с самим собой, то он обделяет только себя и издевается только над самим собой. Но, ведя себя неискренно по отношению к другим, он смертно согрешает, потому что издевается над другими.
– Геронда, а можно ли быть таким от простоты?
– Какая еще простота! Где ты видела в таком человеке простоту! Если это ребенок, то у него будет простота. Если это святой, у него будет простота. Если же так ведет себя взрослый и не умственно отсталый, то это диавол!
– А что он чувствует?
– Сущий ад. Одно искушение сменяется другим. Искушения без остановки.
– Однако, Геронда, не следует ли вести себя с прямотой?
– Прямота в том виде, как [понимают и] используют ее многие, имеет в себе дух законнический. Говорят "Я человек прямой, "проповедую на кровех""[60], – и выставляют других на посмешище. Но в конце концов посмешищем становятся они сами.
"Буква закона убивает"[61]
Как-то раз я спросил одного человека: "Кто ты? Воин Христов или воин лукавого? Знаешь ли ты, что у лукавого тоже есть воины?" Христианин не должен быть фанатиком, ему надо иметь любовь ко всем людям. Кто без рассуждения кидается словами, пусть даже и правильными, тот делает зло. Был я знаком с одним писателем. Человек он был очень благочестивый, однако с людьми мирскими говорил языком грубым, доходившим до глубины души и сотрясавшим их. Однажды он говорит мне: "На одном собрании я сказал одной госпоже то-то и то-то". Однако он сказал ей это так, что искалечил ее. Он оскорбил ее перед всеми. "Слушай, – сказал я ему, – ты бросаешь людям золотые венцы с алмазами, однако, швыряя их таким образом, ты проламываешь головы, и не только слабенькие, но и крепкие". Давайте не будем "по-христиански" [в кавычках] побивать людей камнями. Кто перед другими обличает согрешившего или с пристрастием говорит о каком-то человеке, тот движим духом не Божиим, но иным. Церковь действует посредством любви, а не так, как законники. Церковь смотрит на все с долготерпением и стремится помочь каждому, чтобы он ни натворил, каким бы грешником ни был.
Я вижу, что некоторым свойственна странная логика. Их благоговение – это хорошо, их расположение к добру – это тоже хорошо, но необходимо еще духовное рассуждение и широта, чтобы спутницей благоговения не стало узколобие, чтобы голова не стала такой твердой и упрямой, что хоть кол на ней теши. Вся основа в том, чтобы иметь духовное состояние, для того чтобы в человеке было духовное рассуждение. Иначе он стоит на "букве закона", а "буква закона убивает". Тот, у кого есть смирение, никогда не строит из себя учителя, он выслушивает [другого], а когда спросят его мнение, говорит смиренно. Он никогда не скажет "я", но "помысл говорит мне" и "отцы сказали". То есть он говорит, как ученик. Тот, кто считает, что он способен исправлять других, имеет много эгоизма.
– Геронда, когда кто-то, начиная что-то делать, имеет доброе расположение, но [затем] уклоняется в крайности, то значит ли это, что у него не хватает рассуждения?
– В этом его действии есть эгоизм. И такой человек, не зная себя самого, не понимает этого, потому и бросается в крайности. Часто некоторые начинают с благоговения, и до чего только не доходят потом! Как, например, иконобожники и иконоборцы. И одно крайность, и другое крайность. Одни дошли до того, что скребли икону Христа и, для того чтобы "улучшить" Божественное Причащение, сыпали эту пыль в Святую Чашу! Другие жгли иконы, топтали их… Поэтому Церковь и была вынуждена поместить иконы высоко, а когда раздор утих, она опустила их вниз, чтобы мы поклонялись им и воздавали честь тем, кто на них изображен.
