Иоанн Мейендорф - Византия и Московская Русь
Господство Генуи в черноморской торговле рабами, шерстью и индийскими, персидскими и китайскими товарами, поступавшими караванами через Сарай, было обеспечено, с одной стороны, постоянным контролем генуэзцев над Галатой — районом Золотого Рога в Константинополе, который уступил им император Михаил VIII, а с другой — военным контролем татар над торговыми путями. Таким образом, власть генуэзцев основывалась на двойном союзе с Византией и татарами, который давал Генуе контроль над Черным морем, ставшим (после закрытия других торговых путей на восток) нервным центром европейской торгово–экономической системы.
В случае с Византией, союз выглядел скорее как односторонняя зависимость ослабевшей империи от всесильных итальянских купцов. Однако Михаил VIII, ведший изощренную и рискованную дипломатическую игру и вынужденный дать Генуе торговую монополию, чтобы заручиться ее поддержкой против Латинской империи, которую поддерживала Венеция, после освобождения Константинополя попытался избавиться от генуэзской хватки. В 1265 году он официальным договором открыл Черное море Венеции (хотя этот договор противоречил предыдущему, заключенному с Генуей). Венеция от этого договора выигрывала очень много, но была вовлечена в военное столкновение с Генуей. В 1296 году венецианцы сумели захватить Кафу и в течение трех лет удерживали ее. [86] Венеция зорко охраняла свои интересы в этом районе и в 1332 году смогла получить от хана Узбека особый квартал в торговом городе Тана (современный Азов), в устье реки Дон. В том же году Венеции был уступлен город Воспоро (на «Босфоре Киммерийском», восточная оконечность Крымского полуострова), который венецианцы превратили в форпост Таны. [87] Венеция и Генуя периодически сталкивались (в 1352–1355 и в 1376–1381 гг.), и эти столкновения немедленно отзывались на внутренней политике Византии и в династической борьбе, потому что обе итальянские республики стремились получить поддержку византийского двора. Зачастую византийская политика заключалась преимущественно в натравливании итальянцев друг на друга. На практике, по крайней мере до Туринского мира (1381 год), генуэзцы одерживали верх, сохраняя укрепленные поселения в Галате до турецкого завоевания (1453 г.), а в Кафе до 1475 года. [88]
Отношение татар к итальянским поселениям не было последовательным. В конце XIII века могущественный хан Ногай, который номинально зависел от кипчакских ханов в Сарае, а фактически возглавлял независимую империю на северных берегах Черного моря и вел самостоятельную внешнюю политику, поддерживал венецианцев в борьбе против генуэзцев — сторонников Сарая, пока не был разбит Тохтой (1299–1300). [89] Сарайский хан Тохта неожиданно возмутился торговлей рабами, которую вели генуэзцы и в результате которой его собственные подданные попадали на ближневосточные невольничьи рынки. Хан захватил генуэзских купцов, находившихся в Сарае (1307 г.). и сжег Кафу (1308 г.). Город был отстроен генуэзцами при преемнике Тохты Узбеке. В 1343 году убийство татарского чиновника в Тане вызвало ярость хана Джанибека, изгнавшего итальянцев из Таны и осадившего Кафу. Осада, однако, не удалась. С течением времени союз татар и генуэзцев, основанный на глубоких общих интересах, был восстановлен, но потеря Таны имела длительные последствия для западноевропейской экономики. [90]
Возникновение на Черном море итальянских колоний повлекло за собой проникновение в этот район римских церковных чиновников и миссионеров. [91] Подобно тому, как многочисленные папские миссии к татарам преследовали одновременно политические и миссионерские цели, пребывание латинского духовенства в итальянских поселениях отвечало и насущным церковным нуждам, и потребности расширения церковной дипломатии. Хотя Сурож по–прежнему оставался местопребыванием греческого православного митрополита, буллой Иоанна XXII 1318 года в Кафу был назначен римский епископ, юрисдикции которого позднее (1322 год) была подчинена обширная территория от Сарая до Варны. Первым епископом стал францисканский монах Иеремия. [92] Тот же папа Иоанн XXII, в тот самый год, когда Венеция добивалась привилегий в восточном Крыму (1333 год), основал митрополию в Воспоро (современная Керчь). [93] Присутствие в том же году на границе с византийской митрополией Зихии и Алании англичанина Геральда в качестве епископа Себастополиса (восточное побережье Черного моря) [94] показывает, насколько перемешались друг с другом византийские и европейские поселения в этом районе. В 1357 и 1365 годах генуэзцы завладели городами Чембало и Сурож, и там также были учреждены римские епископаты.
В истории отношений Руси и Византии итальянские поселения на побережье Черного моря имели первостепенное значение в силу географических, экономических, политических и религиозных причин. В течение XIV века купцы, послы, церковные чиновники и паломники, направляющиеся из Константинополя на Русь и в обратном направлении, почти обязательно проходили через Сарай, Тану, Кафу и Сурож: их рассказы являются одним из важнейших источников по истории этой эпохи. С другой стороны, экономические и политические связи между Кипчакским ханством и Генуей, которая к тому же практически держала в своих руках экономику Византийской империи, имели важные последствия для Византии и Руси, поскольку генуэзцы располагали большими средствами для защиты своих интересов как в Константинополе, так и в Сарае. Представители, направлявшиеся папой на восток, служили посредниками в постоянно продолжавшихся переговорах об унии между Византией и Римом. В то же время, поскольку с падением Латинской империи представители папы не имели прямой власти над восточными христианами, они стремились дать византийским иерархам и богословам более высокое представление о латинском западе. В частности, доминиканский орден, с его сильной томистской традицией, представлял латинскую сторону в богословских спорах с греками. В 1334 году в Константинополе остановился доминиканец Франческо да Каммерино, назначенный папой Иоанном XXII главой вновь образованной Босфорской епархии, который вместе с другим доминиканцем, Ричардом Английским, епископом Херсонесским, [95] вел длительные диспуты с Никифором Григорой и Варлаамом Калабрийцем, успешно выступавшими в качестве представителей греческой стороны. [96] Доминиканский монастырь в Галате стал школой латинского языка и богословия для молодого византийского дипломата и ученого Дмитрия Кидониса, который вскоре выразил удивление по поводу того, что среди латинян можно найти не только безжалостных воинов (как франкские крестоносцы), не только ловких купцов (как итальянцы), но и образованных людей, способных лучше самих византийцев постигать премудрости древней философии. [97] Возникновение в Византии яркой и глубоко искренней партии «латино–фронов», выступавших за унию с Римом, было тесно связано с присутствием в империи итальянских купцов. Эта партия стала существенным элементом византийской истории, в частности, благодаря ей стало возможно обращение в католичество императора Иоанна V (1369 г.), а со временем — созыв Флорентийского собора, глубоко повлиявшего на русско–византийские отношения.
«Обращение к западу», которое происходило в Византии благодаря постоянным экономическим и культурным контактам с Италией, на Руси места не имело, потому что страна была отрезана от запада татарским владычеством. Ниже мы увидим, что в XIV веке генуэзцы, союзничавшие с Крымским ханством, были заинтересованы в укреплении татарской власти на Руси и, косвенно, в ослаблении прозападных тенденций.
2. Немецкие рыцари
Последними в Европе христианизировались народы, населявшие восточные берега Балтийского моря. По всей видимости, еще в XI веке восточное христианство проникало сюда, особенно в Карелию и Эстонию, из торгового Новгорода. [98] Однако в конце XII и особенно в XIII столетии здесь развернулось широкое наступление, религиозное и военное, латинского христианства, поддерживаемое папством, а также королевствами Швеции, Дании и Германии. Применение грубой военной силы в целях утверждения западного христианства — как это было при крестовых походах на Ближнем Востоке и при взятии Константинополя в 1204 году — спровоцировало длительное сопротивление языческого населения (которое оставалось таковым еще два века) и восточных христиан.
В Финляндии христианизация означала насильственное включение — и политическое, и культурное — в состав Шведского королевства. Это и было осуществлено военным путем в XIII веке. К югу от Финского залива инициатива принадлежала немцам. Центром миссионерской экспансии стала Рига, основанная около 1198 года бременскими купцами. здесь высадился немецкий епископ Альберт [99] во главе армии немецких и датских крестоносцев; в 1207 году Гогенштауфены признали его феодальным владетелем Латвии. Чтобы расширить свою власть, Альберт основал новый монашеский и военный орден «рыцарей меченосцев», известных также под именем «ливонских рыцарей», задачей которого было обращение язычников. Обеспокоенный союзом Альберта с Гогенштауфенами, папа Иннокентий III отделил Рижскую епархию от Бременской митрополии и подчинил ее непосредственно Риму. Он же установил прямой контроль над рыцарями (в 1204 году). В Эстонии исконно русский город Юрьев (Дорпат, Дерпт — современный Тарту) тоже стал резиденцией немецкого епископа.
