Петр Успенский - Tertium organum
В одной из своих книг Хинтон очень интересно говорит о "законах поверхностей".
Отношение поверхности к телу или тела к высшему телу часто встречается в природе.
Поверхность есть не что иное, как отношение между двумя вещами. Два тела касаются друг друга. Поверхность есть отношение одного к другому.
Если наше пространство находится к высшему пространству в таком же отношении, как поверхность к нашему пространству, то, может быть, наше пространство действительно есть поверхность, то есть место соприкосновения двух пространств высшего порядка.
Интересно заметить следующий факт, что на поверхности жидкости действуют законы, отличные от тех, которые действуют внутри жидкости. Существует целая серия фактов, сгруппированных вместе под названием "поверхностных натяжений" (surface tensions), которые играют большую роль в физике и управляют свойствами поверхностей жидкостей.
И очень легко может быть, что законы нашей Вселенной есть "поверхностные натяжения" высшей Вселенной.
Если рассматривать поверхность как нечто, лежащее между двумя телами, то, конечно, она не будет иметь веса, но будет служить для передачи вибраций из одного тела в другое. Она не будет похожа ни на какое другое вещество, и от нее никогда нельзя будет избавиться. Какую бы совершенную пустоту ни образовали между двумя телами, в этой пустоте будет столько же этого неизвестного вещества (то есть поверхности), сколько было раньше.
Материя будет свободно проходить сквозь эту среду. Вибрации этой среды будут разрывать на куски части материи. И невольно будет выведено заключение, что эта среда не похожа ни на какую другую материю. Она обладает свойствами, трудно примиримыми между собою.
Нет ли в нашем опыте чего-нибудь соответствующего этой среде?
Не представляем ли мы себе среды, через которую свободно проходит материя, но которая, однако, своими вибрациями может разрушать комбинации материи, не представляем ли мы себе такой среды, которая находится во всякой пустоте, проникает все тела и при этом невесома и неощутима?
("Вещество", обладающее всеми этими свойствами, нам известно, и мы называем его "эфиром"... Свойства эфира являются постоянным объектом научных исследований. Но ввиду всех высказанных соображений интересно было бы посмотреть на мир, предполагая, что мы не погружены в эфир, а, так сказать, стоим на нем; причем "эфир" является только поверхностью соприкосновения двух тел высших измерений.
Хинтон высказывает здесь необыкновенно интересную вещь и сближает идею "эфира", которая в материалистическом или даже энергетическом понимании современной физики совершенно бесплодна и является только тупиком, с идеей "времени". Эфир, прежде всего, не вещество, а только "поверхность", "граница" чего-то. Но чего же?
Опять не вещества, а только граница, поверхность, предел одной формы восприятия и начало другой...
Одной фразой здесь ломаются стены и заборы материалистического тупика, и перед нашей мыслью открываются широкие горизонты неизведанных полей.
ГЛАВА V
Пространство четырех измерений. -- "Временное тело" Линга Шарира. -Форма человеческого тела от рождения до смерти как переменная величина. -Несоизмеримость трехмерного и четырехмерного тела. -- Флюэнты Ньютона. -Нереальность постоянных величин. -- Правая и левая рука в трехмерном и четырехмерном пространстве. -- Различия трехмерного и четырехмерного пространства. -- Не два разных пространства, а два разных способа восприятия одного и того же мира
Пространство четырех измерений, если мы попытаемся представить себе такое, будет бесконечным повторением нашего пространства, нашей бесконечной трехмерной сферы, как линия есть бесконечное повторение точки.
Многое из раньше сказанного станет для нас гораздо яснее, когда мы остановимся на том, что "четвертое измерение" нужно искать во времени.
Станет ясно, что значит, что тело четырех измерений можно рассматривать как след от движения в пространстве тела трех измерений по направлению, в нем не заключающемуся.
Направление, не заключающееся в трехмерном пространстве, по которому движется всякое трехмерное тело, -- это направление времени.
Всякое тело трех измерений, существуя, как бы движется во времени и оставляет след своего движения в виде временного или четырехмерного тела. Этого тела мы, в силу свойств нашего воспринимательного аппарата, никогда не видим и не ощущаем, а видим только его разрез, который и называем трехмерным телом.
Поэтому мы очень ошибаемся, думая, что трехмерное тело представляет собою нечто реальное. Оно только проекция четырехмерного тела, его рисунок, изображение на нашей плоскости.
Четырехмерное тело есть бесконечное число тел трехмерных. То есть четырехмерное тело есть бесконечное число моментов существования трехмерного тела -- его состояний и положений. Трехмерное тело, которое мы видим, является как бы фигурой, одним из ряда снимков на кинематографической ленте.
Пространство четвертого измерения -- время -- действительно есть расстояние между формами, состояниями и положениями одного и того же тела (и разных тел, то есть кажущихся нам разными). Оно отделяет эти формы, состояния и положения друг от друга, и оно же связывает их в какие-то непонятные нам целые. Это непонятное нам целое может образовываться во времени из одного физического тела -- и может образовываться из разных тел.
Временное целое, относящееся к одному физическому телу, нам легче себе представить.
Если мы возьмем физическое тело человека, то мы найдем в нем, кроме "материи", нечто, правда меняющееся, но, несомненно, одно и то же от рождения до смерти. Когда мы вспоминаем лицо или фигуру человека, находящегося далеко или умершего, мы вспоминаем именно это нечто.
Это Линга Шарира индийской философии, то есть форма, в которую отливается наше физическое тело ("Тайная доктрина" Е. П. Блаватской).
Восточная философия рассматривает физическое тело как нечто непостоянное, находящее в вечном обмене с окружающим. Частицы приходят и уходят. Через секунду тело уже не абсолютно то, чем было секунду раньше. Сегодня уже в значительной степени не то, что вчера. Через семь лет -- это уже совершенно другое тело. Но, несмотря на это, нечто остается всегда, от рождения до смерти, изменяя слегка свой вид, но оставаясь всегда тем же самым. Это -- Linga Sharira.
Линга Шарира -- форма, образ, она меняется, но остается той же самой. Для математика это переменная величина. Образ человека, который мы можем себе представить, это не есть Линга Шарира. Но если мы попытаемся мысленно представить себе образ человека от рождения до смерти, со всеми подробностями и чертами детства, зрелого возраста и старости, как бы вытянутым во времени, то это будет Линга Шарира.
Форма есть у всех вещей. Мы говорим, что всякая вещь состоит из материи и из формы. Под "материей", как мы уже говорили, подразумеваются причины длинного ряда смешанных ощущений, но материя без формы не воспринимается нами, мы даже мыслить не можем материю без формы. Форму же мы можем мыслить и представлять без материи.
Вещь, то есть создание формы и материи, никогда не бывает постоянной, она всегда изменяется с течением времени. Эта идея дала Ньютону возможность построить его теорию флюэнт и флюксий.
Ньютон пришел к заключению, что постоянных величин в природе не существует. Существуют только переменные величины, текучие, -- флюэнты. Скорости, с которыми изменяются отдельные флюэнты, были названы Ньютоном флюксиями.
С точки зрения этой теории, постоянные величины -- это воображаемые величины; все реальное вечно и непрерывно течет, движется, меняется, -- ни один момент не повторяет буквально предыдущего. Но вещь, непрерывно меняясь во времени, иногда очень сильно и быстро, как, например, живое тело, все-таки остается тем же самым. Тело человека в молодости, тело человека в старости -- это одно и то же тело, хотя мы знаем, что в старом теле не осталось ни одного атома, бывшего в молодом. Материя меняется, но нечто остается, это нечто -- Линга Шарира. И Линга Шарира представляется нам переменной, текучей величиной, потому что мы всегда видим его части одну за другой и никогда не можем видеть его сразу и целым. -- Теория Ньютона справедлива для трехмерного мира, существующего во времени. В этом мире нет ничего постоянного. Все переменно, потому что в каждый следующий момент вещь уже не та, что была раньше. Постоянны только нереальные, воображаемые вещи; реальные -- переменны, текучи. Но если вглядеться пристальнее, мы увидим, что это иллюзия. Нереальны вещи трех измерений. И они не могут быть реальными, потому что их в действительности не существует, как не существует воображаемых разрезов тела.
В одной из лекций, собранных в книге "Плюралистическая Вселенная" ("A Pluralistic Universe"), проф. Джемс указывает на замечание проф. Бергсона, что наука изучает всегда только t Вселенной, то есть не Вселенную в целом, а только момент, временной разрыв Вселенной.
