Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга I

Хочешь ли знать души бранливых и гневливых? Что может быть хуже того мучения, тех язв, которые они носят внутри себя, той печи, которая всегда горит, и того пламени, который никогда не угасает? Хочешь ли знать плотоугодников и привязанных к настоящей жизни? Что может быть тягостнее этого рабства? Ведут они жизнь Каинову, находясь в непрестанном трепете и страхе; и, по кончине кого-либо из своих сродников, более о своей кончине, нежели о них, плачут. Также, что беспокойнее и безумнее гордых? Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим. Незлобие есть мать всякого добра. Итак, не устрашайся и не убегай от ига, которое облегчает тебя от всех этих зол; но со всею готовностью покорись ему, и тогда ясно уразумеешь его сладость. Оно не отягчит твоей выи и возлагается на тебя для одного благоприличия, чтобы научить тебя шествовать правой стезею, поставить тебя на царском пути, избавить от стремнин, там и здесь находящихся, и таким образом приучить тебя с легкостью совершать тесный путь. Итак, если это иго доставляет нам столь великие блага, такую безопасность, такое веселье, то будем носить его от всей души, со всем тщанием, чтобы и здесь обресть покой душам своим, и сподобиться будущих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа XXXIX

Изъяснение 12, 1–8. Христос не нарушал субботы без причины. – Как защищает Он учеников от обвинения их фарисеями в нарушении субботы. – Цель ветхозаветного закона о субботе. – Бесполезность его в Новом Завете. – Истинный праздник состоит в удалении от всякого зла. – Благодать делает легким исполнение заповедей, когда мы прилагаем и собственное старание.

1. А Лука говорит: в субботу второпервую (Лк. 6, 1). Что же значит суббота второпервая? То, когда случалось двойное празднование – и субботы Господней, и другого, последующего праздника; иудеи каждый праздник называют субботою. И почему Он, все предвидя, привел их туда, как не потому, что хотел разрешить субботу? Он того хотел, но не просто. Вот почему Он никогда не нарушает субботы без причины, а только представляет благовидные к тому случаи, чтобы и закону положить конец, и иудеев не оскорбить. Бывают, впрочем, случаи, при которых Он нарушает субботу независимо от обстоятельств; так, когда помазывает брением очи слепому и когда говорит: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин. 5, 17). А поступает Он таким образом для того, чтобы в последнем случае прославить Отца Своего, а в первом – вразумить слабых иудеев. Так Он и здесь поступает, применяясь к потребностям природы. Явных грехов ни в каком случае нельзя защищать. Так, ни убийца не может представить в оправдание свое обладавшей им ярости, ни любодей – похоти или другой какой-либо причины. Здесь же, представляя в оправдание голод, Спаситель освободил учеников от всякого обвинения. Но ты лучше подивись ученикам, которые столько были воздержны, что вовсе не имели попечения о вещах телесных, но мимоходом приобщались телесной трапезы, и, несмотря на то, что истаевали всегдашним голодом, не отступали от Христа. Если бы ведь не сильный голод вынуждал их, они бы так не поступили. Что же фарисеи? Видевше, сказано, реша Ему: се ученицы Твои творят егоже не достоит творити в субботу (12, 2). Здесь они не очень жестоки. Хотя и можно им быть таковыми, но они не сильно раздражаются, а обвиняют просто. Когда же Господь велел протянуть сухую руку и исцелил ее, тогда они так рассвирепели, что приняли даже намерение погубить и умертвить Его. Там, где ничего не происходит великого и достославного, они молчат; но где видят спасение кого-нибудь, ожесточаются, возмущаются и приходят в крайнее неистовство. Так для них ненавистно спасение человеческое! Как же защищает учеников Своих Иисус? Несте ли чли, говорит Он, что сотвори Давид в храме, егда взалка сам и все сущии с ним? Како вниде в храм Божий, и хлебы предложения снеде, ихже недостойно бе ему ясти, ни сущим с ним, токмо иереем единым (Мф. 12, 3–4). Так, когда Он защищает учеников, то приводит в пример Давида; а когда говорит о Себе, представляет Отца. И смотри как сильно: несте ли чли, что сотвори Давид? Пророк этот в великой был славе. Потому-то и Петр впоследствии, защищаясь пред иудеями, так говорил: достоит рещи с дерзновением к вам о патриарсе Давиде, яко и умре и погребен бысть (Деян. 2, 29). Почему же Христос, именуя его, не упоминает о его достоинстве ни в настоящем случае, ни после? Вероятно, потому, что Он от него происходил. Если бы фарисеи были добрых чувствований, то Он указал бы им на голод, которым ученики томились; но так как они были нечестивы и бесчеловечны, то Он приводит им на память историческое событие. Марк, говоря, что это случилось при первосвященнике Авиафаре (см.: Мк. 2, 26), не противоречит истории, но показывает только, что он имел два названия, причем присовокупляет, что он дал Давиду хлебы предложения, показывая и этим, какое великое оправдание имел последний, если и сам священник позволил, и не только позволил, но и действовал в этом случае. Не говори мне, что Давид был пророк. И это не давало ему права есть, потому что такое преимущество имели только священники; потому и сказано: токмо иереем единым. Пусть Давид был и преславный пророк, но он не был священник. Если же он был и пророк, то не были таковыми бывшие с ним. А между тем архиерей дал хлебы и им. Итак, что же? Апостолы равны ли Давиду? Но что ты мне говоришь о достоинстве там, где дело идет по видимому о нарушении закона, хотя бы к тому и вынуждала необходимость природы? И этим-то Господь особенно и защитил Своих учеников от порицаний фарисейских, когда представил в пример большего, нежели они, пророка, который сделал то же самое.

2. Но как это, скажете, можно приложить к нашему предмету? Ведь Давид не нарушил субботы. Ты мне предлагаешь нечто важнейшее, что особенно показывает премудрость Христову; именно то, что Он, перестав говорить о субботе, указывает на предмет важнейший, нежели суббота. В самом деле, нарушить день и приобщиться той священной трапезе, которой никому нельзя было приобщаться, – не одинаково важно. Суббота часто была нарушаема, да и всегда нарушается, и при совершении обрезания, и во многих других случаях; то же можно видеть и при взятии Иерихона (см.: Нав. 6, 4); между тем указанное приобщение священной трапезе произошло только при Давиде. Таким образом, Христос побеждает, приводя важнейшие примеры. Почему же никто не обвинял Давида, тогда как к обвинению его был и другой еще повод, более важный, нежели этот, – тот именно, что избиение священников произошло по данному случаю? Но Христос не упоминает об этом, а останавливается только на данном предмете. Далее Он объясняет празднование субботы и иным образом. Сперва Он привел в пример Давида, чтобы уничтожить гордость их достоинством самого лица. Когда же посрамил и унизил их высокомерие, тогда разрешает спор о субботе решительнее. Как же? Или не знаете, яко во храме священницы субботы сквернят, и неповинны суть? (см.: Мф. 12, 5). Там, говорит Он, известное обстоятельство послужило случаем к нарушению субботы, а здесь она нарушается независимо от обстоятельств. Не непосредственно так Он разрешил вопрос, но сначала представляет нарушение субботы, как нечто допустимое, а потом уже настоятельно показывает справедливость его. Сильнейшее доказательство нужно было поставить после, хотя и первое имело свою силу. Не говори мне, что привести в пример кого-либо впадшего в грех не значит быть свободным от обвинения в подобном грехе. Когда учинившего какой-либо проступок не обличают, то такой поступок уже служит к оправданию по закону. Впрочем, Господь, не удовольствовавшись и этим, возражает сильнее, говоря, что поступок учеников Его совсем не грех. В особенности же Он победил фарисеев тем, что, показывая Себя упразднителем закона, оправдывал учеников двояким образом – указывая и на место и на субботу, и даже трояким, поскольку действие заключало два обстоятельства и, сверх того, иное по отношению к священникам, и, что еще важнее, не вменялось им то даже в грех, – сказано: неповинны суть. Видишь ли, сколько обстоятельств Он привел? Место, – потому что это происходило, говорит Он, во храме; лицо, – потому что то были священники; время, – потому что то было в субботу; самое дело, – потому что они сквернят Не сказал – нарушают; но сказал сильнее: сквернят Наконец Господь присовокупил и то, что они не только не подвергаются за то казни, но свободны и от осуждения. Неповинны суть, говорит Он. Но не думайте, чтобы поступок Давида равнялся действиям священников: то учинено однажды, и не священником, и не по нужде, почему Давид и бывшие с ним и были достойны прощения; это, напротив, совершается и каждую субботу, и священниками, и во храме, и по закону. Потому они не только по снисхождению, но и по закону не подлежат обвинению. И не в обвинение их так говорю, говорит Господь, и не по снисхождению, освобождая их от вины; но по закону правды. По видимому Он оправдывает священников, но вместе с этим освобождает от обвинений и Своих учеников. Когда говорит Он: неповинны священники, то не более ли ученики? Они не священники? Но они и священников больше. Здесь находится Сам Господь святилища – Истина, а не образ. Потому и говорил Он: глаголю же вам, яко церкве боле есть зде (Мф. 12, 6). И фарисеи, несмотря на то, что слышали такие важные слова, ничего не отвечали, так как предлагаемое учение не касалось спасения человека. Затем, так как учение это слушателям казалось тяжким, тотчас Господь прикрыл его, опять оправдывая учеников словом Своим, а фарисеев обличая, говоря так: аще ли бысте ведали, что есть, милости хощу, а не жертвы, николиже убо бысте осуждали неповинных (Мф. 12, 7). Видишь ли, как Он опять защищает учеников словом Своим и вместе с тем показывает, что для них вовсе не нужно оправдание? Не осуждали бы, говорит Он, неповинных. Раньше Он прилагает эти слова к священникам, говоря, что неповинни суть; а теперь то же самое прилагает к ученикам Своим. Впрочем, и это говорит не столько от Себя, сколько заимствует от закона, – Он привел пророческое слово.