Василий Болотов - Учение Оригена о Святой Троице
407
нопольскому Мине и разосланном для подписи всем другим патриархам и епископам; несколько другим характером отличаются пятнадцать анафематизмов против оригенистов, приписываемые пятому вселенскому собору, но не принадлежащие ему
В анафематизмах соборных имя Оригена не упоминается, и все они направлены на его последователей, палестинских монахов 1). Воззрения, осужденные собором, представляют крайний вывод из антропологии и эсхатологии Оригена и имеют вид одного законченного целого: предсуществование душ и общее восстановление (ἀποκατάστασις) — таковы крайние точки этого круга воззрений. Первоначально, — думали оригенисты, — была энада бесплотных умов, не различающихся между собою ни существом, ни энергиею, ни по своему единению с Богом–Словом. Но пресытившись божественным созерцанием, эта монада обратилась к худшему: произошло ее распадение на отдельные индивидуумы со всем их разнообразием: явились херувимы и серафимы и все чины ангелов; явились солнце, луна и звезды, эти разумные существа высшего порядка. Но и этим не кончилось распадение: в некоторых духовных существах огонь божественной любви охладел (ἀποψυγέντα) до такой степени, что они стали душами (ψυχαί), для которых нужны тела более грубые; явились люди. Но и это не последняя граница нравственного падения; люди превращались в демонов. Но в это всеобщее падение не был вовлечен один чистый дух: из целой энады только он один сохранил неизменно первоначальную божественную любовь и не пресытился божественным созерцанием; только он один и остался умом. Он называется Христом и царем и своею творческою силою упорядочил уже существовавшие элементы материального мира. Этот ум, пребывая во образе Божием и прежде всех веков соединенный с Богом–Словом, есть Христос в собственном смысле и Бог в несобственном — вследствие своего единства с Богом–Словом, который есть Христос в несобственном смысле по Своему единству с умом. Этот ум–Христос, по своему милосердию к человеческому роду, в последние дни истощил себя и стал всем для всех: он облекался
1) Cfr. anath. 9. ὁ παρ' αὐτοῖς λεγόμενος νοῦς, ὃν ἀσεβοῦ ντες λέγο υσι κυρίως Χριστόν.
408
в различные тела, носил различные имена; для херувимов он становился херувимом, для ангелов ангелом, для людей человеком 1). Следствием этого искупительного истощания ума будет всеобщее восстановление. Христос по воскресении имел эфирное и сфероидальное тело: таковы же будут и у всех тела. Но процесс одухотворения идет еще выше: Христос первый отложил свое материальное тело; точно так же некогда и все отложат свои тела. Последний суд будет разрушением материальной природы; тела обратятся в ничто, и все станут чистыми духами. Но тогда все — небесные силы, люди, самые духи злобы — соединятся с Богом–Словом так же непреложно, как был соединен с Ним ум–Христос; тогда кончится разделение индивидуумов по именам и числам: все сольется в нераздельном и безразличном единстве энады, в единстве сущности, бытия, силы, ведения. Но тогда наступит конец и царству Христову, потому что все, как Христос, будут одесную Бога. Таким образом, последняя цель миробытия — восстановление того порядка, какой существовал в начале. — Таково учение, осужденное отцами собора: это — искажение антропологии, христологии и эсхатологии Оригена примесью какого‑то полупантеистического элемента.
Иной характер имеют анафематизмы Юстиниана. Они направлены против этих отделов учения Оригена в чистом виде: об энаде с отсутствием всякого признака индивидуальности нет и речи; воплощается Сам Бог–Слово, вселяясь вместе с человеческою душою в человеческое тело, образовавшееся во утробе св. Девы; восстановление предполагается после временного наказания грешников. Сверх того провозглашается анафема мнению Оригена, что сила Божия небеспредельна и Бог сотворил столько существ, сколько было достаточно для Его промышления. Наконец, анафема направлена прямо против Оригена и его нечестивых догматов.
И все послание в целом весьма замечательно. Взгляд императора на Оригена самый мрачный: по его мнению, воспитанный на языческих баснях, Ориген сознательно пытался вводить эти заблуждения в христианскую церковь, прикрывая их для обольщения неопытных толкованиями св. писания; он зло-
1) Ср. стр. 234 пр. 4.
409
намеренно пропагандировал мнения языческие, манихейские и арианские. «Кто, прежде всего, осмелился произнести хулы на Св. Троицу, — сказать, что Отец больше Сына, Сын больше Св. Духа, Св. Дух больше прочих духов; что ни Сын не может видеть Отца, ни Св. Дух Сына; что Сам Сын и Св. Дух — твари; что в отношении к Отцу Сын то же, что мы в отношении к Сыну?… Он измыслил различные степени во Св. Троице, желая чрез это ввести многобожие; он высказал чудовищную мысль (τερατευόμενος), что и самая сила Божия ограничена (περιγραπτή)». Затем император переходит к изложению антропологии Оригена с христологическими и эсхатологическими следствиями и опровергает эти воззрения подробно, противопоставляя им свидетельства св. отцов. В заключение, в качестве немногих образцов многих и безмерных богохульств (ἀμέτρων βλασφημιῶν) Оригена, приложены двадцать четыре цитаты из книг «О началах», и шесть из них относятся к учению о Св. Троице. Наконец, следуют анафематизмы, из которых ни один не направлен против воззрений Оригена из области этого догмата.
Смысл второго и завершительного фазиса противооригенистического движения, его чисто богословская сторона, те же, что и в конце IV в. Нужно было осудить антропологию Оригена с соприкосновенными с нею пунктами его богословия, потому что только этою стороною его системы тогда и интересовались и невозможно доказать, чтобы хотя один оригенист того времени в учении о Св. Троице в тесном смысле держался каких‑либо не православных взглядов: и оригенисты и их противники в этом отношении были одинаково верными последователями никейского собора. Собственно говоря, Юстиниан не имел нуж-
1) Так, Кирилл скифопольский прямо говорит, что на пятом вселенском соборе преданы анафеме нечестивые учения о предсуществовании душ и о воскресении (Origen. 1. 2, 4, 2, 14 col. 1711). Евтихий, патриарх константинопольской, некогда сам разделял мнение оригенистов о воскресении (Mansi, t. 9 p. 647. Huet. Orig. 1. supra cit. n. 16 col. 1175). Св. Варсануфия (ок. 540 г.) один брат спрашивает относительно учения Оригена о предсуществовании душ и всеобщем восстановлении (Migne, s. gr. t. 86 col. 892). Леонтий византийский (ок. 600 г.) заблуждениями Оригена считает его субординационизм (de sect. act. 10 n. 4. Migne, t. 86 col. 1264. ὑπόβασιν ἔλεγε τοῦ Υἱοῦ), учение о предсуществовании душ и о всеобщем восстановлении, и о последних двух пунктах говорит подробнее, нежели о первом.
410
ды затрагивать эту сторону учения Оригена: сама по себе она представляла для него так мало интереса, что он счел излишним даже требовать анафемы против нее. И если эти мнения он ввел в круг своей полемики, то именно потому, что они должны были действовать самым импонирующим образом: подробно опровергать их не было нужды; достаточно было оставить их без разъяснений, и своею внешностью, арианскими оттенками своего содержания, они произведут впечатление, гармонирующее с мрачным колоритом общего воззрения императора на Оригена.
Таким образом, теневая сторона учения Оригена о Св. Троице в период догматических споров об оригенизме никогда не составляла религиозного убеждения самих оригенистов, никогда не была рассматриваема их противниками хотя бы с некоторым признаком беспристрастия, но всегда была сильным оружием в руках их в борьбе их с другими отделами богословия Оригена.
Обзор истории оригенизма обыкновенно кончают вопросом: был ли Ориген осужден на пятом вселенском соборе? Факт тот, что одиннадцатый анафематизм этого собора читается так: «Если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия и Оригена, с нечестивыми их сочинениями, и всех прочих еретиков, осужденных и преданных анафеме святою, соборною и апостольскою церковью и вышеупомянутыми святыми четырьмя соборами, и всех, подобно выше названным еретикам, мысливших или мыслящих и до конца пребывших в собственном нечестии: таковой да будет анафема» 1). Относительно этого анафематизма основательно замечают, что имя Оригена здесь совершенно не на месте — после Евтихия; что, вероятно, здесь стояло имя Диоскора; что ни один из четырех вселенских соборов Оригена анафеме не предавал; что и пятый собор вопросом о нем не задавался; что папа Григорий в том послании, в котором он признает пятый собор, не произносит анафемы на Оригена 2). Все это располагает думать, что в текст анафематизма вкралась ошибка. Но с канонической стороны это не ведет к важным последствиям:
1) Mansi, t. 9 p. 384.
