Георгий Тертышников - Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении
Христианство, предлагая нам образец высокого совершенства, подает и все надлежащие средства для достижения этой цели. «Оно есть лествица, возводящая на небо, путь, ведущий в живот, врачевство, исцеляющее все немощи наши и несовершенства» [12, с. 4].
В творениях святых отцов и подвижников благочестия даются указания и советы о путях, ведущих человека ко спасению. Как по большим дорогам ставят столбы, чтобы идущие и едущие знали, сколько прошли и проехали и сколько еще остается, так в духовной нашей жизни есть своего рода указания, определяющие степень совершенства жизни, чтобы ревнующие о совершенстве, зная, докуда дошли и сколько остается пройти, не останавливались на полдороге и тем не лишали себя плода трудов.
По учению Святой Церкви, настоящей кратковременной жизнью хотя и оканчивается наше пребывание на земле, но не пресекается нравственное совершенствование человека, нравственные устремления человеческого духа бесконечны. Какую бы добродетель ни взять, последним пределом ее будет совершенство в Боге. А так как этот предел никогда не достижим для твари, то она вечно будет восходить до него и никогда не дойдет.
Таким образом, конечной, последней целью человеческой жизни служит совершенствование его духа и богородобление, с чем неразрывно связано и самое блаженство его. Работающие Господу внешне не видны, нередко даже презираемы и гонимы; но зато внутренно зреют постоянно в совершенствах духовных, которые в духовном мире воссияют в них, как солнце, и дадут им соответствующее место и блаженство» [47, с. 1062–1063].
Одним из признаков, что человек стремится к совершенству и достиг его в известной мере, является то, что он считает себя несовершенным. При первых шагах на пути к совершенству иной может еще подумать, что совершен, но, пройдя немного, непременно увидит, что путь далек, и чем больше и быстрее идет, тем последний предел видится дальше и дальше.
Смирение является самым естественным чувством у всех преуспевающих в добродетелях, и чем кто выше по добродетелям, тем бывает смиреннее, ибо пред ним открывается бесконечный путь, который предлежит еще ему пройти. Если же бесконечный, то все пройденное — ничто; путь как бы еще только начат. Поэтому христианские подвижники при всех условиях и стремлениях выражают свои чувства словами апостола Павла: «Не у достигохгоню же, аще и постигну» (Флп. 3,12).
По Промыслу Божию, свои успехи в духовной жизни христианину «заметить не дается, потому что иначе всякий сам съедал бы себя с глаз» [145, с. 8]. Неведение этого держит человека в страхе и постоянно обновляет ревность, уверяя, что ничего еще не сделано и что, следовательно, надо снова начинать. «Снова начинать — таков закон духовной жизни. Каждый день надо считать первым днем жизни в страхе Божием» [Там же].
В духовной жизни истинно созидаться и расти можно только в Господе, ибо как только кто входит в общение с Господом, так начинает в нем действовать сила Господня. «Трудясь всеусильно, всю печаль вашу об успехе возверзите на Господа, — учит святитель Феофан. — Уверенность в Боге — корень духовной жизни. Вдруг ничего не дается; все придет в свое время» [82, с. 170].
Господь разнообразными путями ведет преданные Ему души к предопределенному Им в христианстве совершенству. «Одного ведет Он скорбями, другого — благоденствием; иного — внешним писанием, а иного — внутренними внушениями; того — видимо, а сего — сокровенно» [ill, с. 3].
Христианская жизнь такого рода, что ее вдруг усвоить и скоро выразить в делах нельзя. Она постепенно исполняет сердце, пока, преобразив его по духу своему, не сделает его неиссякаемым источником богоугодных дел. «Вы неправы в желании — все зараз возыметь, — замечает епископ Феофан в одном письме. — Это то же, что желать на лестнице с первой ступени прямо шагнуть на верхнюю. Неизбежно переходить со ступени на стрень и идти шаг за шагом. Оттого основной характер жизни — терпение, терпение труда делания и преодоления трудностей» [140, с. 69].
Духовная жизнь христианина, в зависимости от внутреннего состояния, имеет различные возрасты. В слове Божием эти возрасты обозначаются сравнением с развитием семени, которое сначала «дает траву, потом клас, наконец и пшеницу» (Мк. 4,28); то же с естественными возрастами человека, каковы: младенческий, юношеский, мужской и совершенный (1 Ин. 2, 12–14).
Три степени возрастания духовного обозначаются и у святых отцов: «новоначальные, успевающие и совершенные, или степени обращения, очищения и освящения» [118, с. 133].
Благодать Божия действует в сердце с первой минуты духовного пробуждения грешника.
В Крещении или Покаянии она входит внутрь и обитает в человеке, но полного действия своего не оказывает, не являет себя сознанию человека спасаемого, пока не очистится сердце сего, хотя преимущественно ее же действием, но вследствие усилий самого человека. Это время и «есть трудничество, или подъепитимийное состояние» [74, с. 125].
В степенях совершенства духовного наблюдается закономерность: чем кто выше в нем восходит, тем тверже становится в добродетелях, тем меньше борют его грехи и страсти. С течением времени то та, то другая немощь отпадает, страсти одна за другою стихают и совсем делаются невидимыми. Наконец, наступает новое состояние в духовной жизни, когда оканчивается «мрачный переход» [74, с. 115], или подъепитимийное состояние, человек вступает в состояние беспринужденного и самоохотного хождения в заповедях Божиих, прекращается раздвоение воли и сочувствие сердца греху.
Следствием духовной брани со всем греховным и стремления к усвоению христианских добродетелей бывает чистота ума от злых помыслов, сердца — от страстей, воли — от дурных склонностей. Когда она (чистота ума) образуется, человек вступает в бесстрастие. Его внутренний мир становится чистым зеркалом, отражающим духовные предметы.
Есгь и такая высота совершенства, когда страсти замирают и душа наслаждается покоем в пребывании в добре, в котором действует уже беспрепятственно, непринужденно, естественно, как, например, дыхание и обращение крови. Но эта степень достигается уже тогда, когда в душе совершенно укореняется «всякая добродетель и воссияет бесстрастие и чистота». Это и есть небо духовное, верхний конец лествицы духовной» [58, с. 834].
Когда это совершится, то есть когда сердце становится чистым, достойным вместилищем Святого Духа, в душе происходит то же, что «испытывает человек, вступивший из темноватого коридора в светлые и разукрашенные покои» [74, с. 115].
Бесстрастие есть воскресение души прежде воскресения тела. «Воскресением души, — говорит епископ Феофан, — должно назвать исшествие из ветхости, именно когда произойдет новый человек, в котором нет ничего от ветхого человека, по сказанному: «И даю вам сердце ново и дух нов» (Иез. 36,26) [8, с. 311–312].
Бесстрастный человек ко всем предметам, возбуждающим и питающим страсти, становится нечувствителен, так что они никакого действия на него не производят, хотя находятся пред очами его. Это оттого, что он весь соединен с Богом. Чистые сердцем Бога «начинают зреть еще здесь, — узрят Его несомненно там и будут вечно зреть и блаженствовать в сем зрении» [123, с. 61]. Состояние чистоты «есть верх совершенства, и, достигнутое, оно пребывает ПОСТОЯННЫМ» [25, с. 113].
С бесстрастием имеет тесную связь святость, которая есть исполнение сердца всеми добродетелями. «Святой есть человек чистый и непорочный, всякою добродетелью украшенный и всякого греха чуждый, не только делом совершаемого, но и в мыслях и чувствах действующего, и потому стоящий в Божием благоволении и к Богу близкий и доступный» [85, с. 35].
Плодом бесстрастия и святости является мир душевный, невозмущаемый, твердый, который не колеблется бурею страстей, ибо «бесстрастие восстанавливает человека в естественный его чин и в первоначальное соотношение его со всем сущим» [74, с. 472].
Если угодно Господу и не пагубно для человека, то дается ему и внешнее счастье, но внутреннее блаженство неотъемлемо от чистой и богоугодной жизни, которая, при всех внешних лишениях и недостатках, всякому приносит мир и радость.
Что в силе и совершенстве получит христианин при окончании земной жизни, тем обладает он уже и теперь, хотя в начатках, как бы в семени или в основаниях. Истинный христианин «еще здесь предощущает блаженство будущего прославления; уже отселе он гражданин Небесного Царства. Там он записан» [85, с. 148].
Человек создан Богом «на радость — на жизнь райскую» [108, с. 400[, но потерял ее через грехопадение. Теперь в Господе Иисусе Христе благодатью Святого Духа последователь Христа «опять восстанавливается в первый свой чин. Хоть внешне он еще не в раю, но внутри уже получает райский строй. Оттого и радуется» [108, с. 400–401].
Существенную основу радости христианина составляет обновление его падшего естества, которое освобождается из уз растления греховного и преисполняется чувством духовного здравия. «Это чувство почти то же, что чувство воскресения. Отсюда всегдашняя радость жизни о Господе» [Там же].
