Иоанн Златоуст - Толкование на Евангелие от Иоанна
2. Потому благовременно вводит слово и об язычниках. Иины овцы имам, говорит, яже не суть от двора сего: и тыя Ми подобает привести (10, 16). Вот опять выражение: подобает означает не принуждение, но указывает на действие, имеющее непременно последовать. Как бы так говорил: что удивительного, если эти пойдут за Мною и если овцы послушают гласа Моего? Когда вы увидите, что и другие следуют за Мною и слушают Моего гласа, тогда изумитесь более. Не смущайся тем, что Он говорит: яже не суть от двора сего. Это различие только по отношению к закону, как и Павел говорит: ни обрезание что может, ни необрезание (см.: 1 Кор. 7, 19). И тыя Ми подобает привести. Показывает, что те и другие были рассеяны и смешаны и что те и другие не имели пастырей, до пришествия доброго Пастыря. Затем предсказывает и будущее их соединение, что они будут едино стадо (Ин. 10, 16). Это же самое опять указал и Павел, сказав: да оба созиждет Собою во единаго новаго человека (Еф. 2, 15). Сего ради Мя Отец любит, яко Аз душу Мою полагаю, да паки прииму ю (Ин. 10, 17). Что может быть уничиженнее этих слов? Господь наш пользуется любовию (Отца) ради нас, потому что умирает за нас! Что же, скажи мне, разве прежде Он не был любим, а только теперь Отец стал любить Его, и мы были виновниками этой любви? Видишь ли, как Он приспособляется к нашей немощи? Но что же Он хочет показать здесь? Так как называли Его чуждым Отцу и обманщиком и утверждали, что Он пришел для вреда и погибели, то Он говорит, что если уже не что другое, то, по крайней мере, то побуждало Меня любить вас, что вас любит Отец, так же как и Меня, и что Он любит (Меня) потому, что Я умираю за вас. А вместе с этим хочет и то показать, что идет на смерть не поневоле (если бы поневоле, то каким образом это доставило бы Ему любовь?) и что это весьма угодно и Отцу. И не удивляйся, что Он говорит здесь, как человек. Мы уже много раз указывали причину этого, а снова повторять то же самое было бы излишне и тягостно. Аз полагаю душу Мою, да паки прииму ю. Никтоже возмет ю от Мене, но Аз полагаю ю о Себе. Область имам положити душу Мою, и область имам паки приятию (10, 17–18). Так как часто замышляли убить Его, то Он говорит: без Моего соизволения напрасен ваш труд, и предыдущим доказывает последующее: смертию – Воскресение. Это удивительно и необычайно, потому что и то и другое (смерть и Воскресение) последовало особенным и необыкновенным образом. Но будем тщательно внимать тому, что говорится. Область имам, говорит, положити душу Мою. Да кто же не имеет власти положить душу свою? Всякий, кто хочет, может умертвить себя. Но слова Его имеют не этот смысл. Какой же? Я имею такую власть положить, что, против Моей воли, никто не может отнять ее у Меня; а этого нельзя сказать о людях. Мы не иначе сами по себе можем положить душу свою, как только умертвив себя. А если впадем в руки людей, злоумышляющих и могущих убить нас, то уже не имеем власти положить и не положить, но они убивают нас и против нашей воли. А Он – не так. Он властен был не положить душу Свою даже и тогда, как другие злоумышляли. Поэтому-то, сказав: никтоже возмет ю от Мене, затем уже прибавил: область имам положити душу Мою, то есть Я один властен положить ее, а вы не имеете этой власти, потому что у вас и многие другие могут взять ее. Вначале Он этого не говорил, потому что тогда слова Его не показались бы и вероятными. Но когда Он имел уже доказательство в самих делах, когда не раз злоумышлявшие против Него не могли захватить Его (а Он много раз уходил из рук их), – тогда уже говорит: никтоже возмет ю от Мене. Если же это справедливо, то следует и то, что Он добровольно идет на смерть. А если и это справедливо, то несомненно и то, что Он, когда захочет, сноваможет воспринять душу Свою. Если смерть Его была таким делом, которое превышает силы человеческие, то не сомневайся насчет Его в остальном. То, что Он один имеет власть положить душу Свою, показывает, что, по той же самой власти, Он может и снова принять ее. Видишь ли, как первым утвердил второе, и смертию неоспоримо доказал и Воскресение? Сию заповедь приях от Отца (10, 19). Какую же сию? Умереть за мир. Так ужели Он ожидал, чтобы прежде услышать, и после того уже решился, и ужели имел нужду узнавать о том? Но кто здравомыслящий может сказать это? Нет, как выше словами: сего ради Мя Отец любит показал Свое добровольное желание и уничтожил всякую мысль о противном, так и здесь, сказав, что получил заповедь от Отца, не выражает ничего другого, кроме того, что Отцу угодно то, что Я делаю, чтобы, когда умертвят Его, не думали, что умертвили, как оставленного и преданного Отцом, и не поносили так, как поносили: иныя спасе, Себе ли не может спасти, и: аще Сын еси Божий, сниди со Креста (Мф. 27, 42, 40). Потому-то именно Он и не сходит (со Креста), что Он Сын Божий.
3. А чтобы ты, слыша, что Он принял заповедь от Отца, не подумал, что это дело чуждое Ему, Он уже наперед сказал: пастырь добрый душу свою полагает за овцы, показывая тем, что овцы принадлежат Ему, что все последовавшее было Его делом и что Он не имеет нужды в заповеди. И если бы имел Он нужду в заповеди, то как бы мог сказать: полагаю о Себе? Кто полагает Сам по Себе, тот не имеет нужды в заповеди. Притом Он указывает и причину, почему поступает так. Какая же это причина? Та, что Он Пастырь, и Пастырь добрый; а добрый Пастырь не имеет нужды, чтобы другой побуждал его к такому делу. Если так бывает у людей, то тем более должно ожидать этого от Бога. Потому и Павел говорит, что Он Себе умалил (Флп. 2, 7). Итак, слово «заповедь» означает здесь не что другое, как только единомыслие Его с Отцом. Если же здесь говорится так уничиженно и по-человечески, то причина этому – немощь слушателей. Распря же паки бысть во Иудеех за словеса сия. Глаголаху же мнози от них: беса имать и неистов есть: что Его послушаете? Инии глаголаху: сии глаголы не суть беснующагося. Едаможет бес слепым очи отверсти? (Ин. 10, 19–21). Так как слова Его были выше человеческих и выходили из ряда обыкновенных, то называли Его бесноватым, отзываясь о Нем так уже в четвертый раз. И прежде говорили: беса ли имаши? Кто Тебе ищет убити? (7, 20). И опять: не добре ли мы глаголем, яко Самарянин еси Ты и беса имаши? (8, 48). Также и здесь: беса имать и неистов есть: что Его послушаете? Впрочем, вернее, что и не четыре раза, а чаще Он слышал такой отзыв. Слова: не добре ли мы глаголем, яко беса имаши? – служат знаком, что они не два и не три раза, но часто говорили это. Инии, сказано, глаголаху: сии глаголы не суть беснующагося. Едаможет бес слепым очи отверсти? Так как не могли заградить уста, ссылаясь на слова, то, наконец, заимствуют доказательство отдел. И самые слова, (говорят), очевидно, не приличны бесноватому; но если вас не уверяют слова, то убедитесь делами. Если это не дела бесноватого, и между тем они выше человеческих, то очевидно, что они – действие какой-то силы Божественной. Понял ли умозаключение? Что дела были выше человеческих, видно из слов их: беса имать. А что Он не имел беса, то доказал Своими делами. Что же Христос? Ничего не отвечает на это. Прежде Он отвечал: Аз беса не имам, а теперь не отвечает. Представив уже доказательство от дел, Он теперь молчал. Да и не достойны были никакого ответа называвшие Его бесноватым за то, чему следовало удивляться и за что должно было признавать Его Богом. И нужны ли были еще с Его стороны какие-либо обличения, когда сами они восставали друг против друга и обличали одни других? Поэтому-то Он молчал и все переносил с кротостию. Впрочем, не только по этой причине, но и для того, чтобы нас научить кротости и всякому долготерпению.
4. Итак, будем подражать Ему Он не ограничился одним молчанием, но и снова выступил, и, когда Его спросили, отвечал, и выказал Свое попечение. Его назвали бесноватым и неистовым люди, получившие от Него бесчисленные благодеяния, и не однажды и не дважды, но много раз; однако ж Он не только не мстил, но и не переставал им благодетельствовать. И что я говорю – благодетельствовать? За них Он и душу Свою положил, и на Кресте ходатайствовал за них пред Отцом. Будем же и мы подражать этому. Ведь быть учеником Христовым и значит быть кротким и незлобивым. Но каким же образом мы можем стяжать эту кротость? Если будем постоянно размышлять о своих грехах, – если будем скорбеть и плакать. Душа, погруженная в такое сетование, не может ни раздражаться, ни гневаться. Где скорбь, там гнев невозможен; где печаль, там нет места злобе; где сокрушение духа, там не может быть негодования. Душа, терзаемая скорбию, не имеет и времени раздражаться; но горько сетует и еще горше плачет. Знаю, что многие, слыша это, смеются; но я не перестану плакать о смеющихся. Настоящее время есть время скорби, слез и рыданий. Мы много грешим и словами, и делами; а таких грешников ожидают геенна и река, кипящая огненными волнами, и, что всего хуже, лишение Царствия. И при таких-то угрозах, скажи мне, ты смеешься и веселишься? И в то время, как Господь твой гневается и угрожает, ты остаешься беспечным? И ты не боишься возжечь тем для себя горящую пещь? Не слышишь ли, что взывает Он каждый день? Вы видели Меня алчущим – и не напитали, жаждущим – и не напоили. Идите во огнь, уготованный диаволу и аггелом его (см.: Мф. 25, 41). Такие угрозы Он повторяет каждый день. Но я, говоришь, питал Его. Когда и сколько дней? Десять, двадцать? Но Он хочет, чтобы не в течение этих только дней, но во все время, пока живешь на земле. Ведь и девы имели елей, но не в достаточном для их спасения количестве. И они возжгли светильники, но не были допущены в брачный чертог. И совершенно справедливо, потому что светильники их угасли до пришествия Жениха. Поэтому нам должно иметь много елея и много человеколюбия. Послушай, что говорит Пророк: помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей (Пс. 50, 1). Так и нам должно миловать ближних по великой, возможной нам милости. Каковы будем мы сами по отношению к подобным нам рабам, такого приготовим себе и Владыку. Когда же милость бывает великою? Когда мы даем не от избытка, но от скудости. А если мы не даем и от избытка, то какая останется нам надежда? Что избавит нас от тех зол? Куда прибегнем и где найдем спасение? Если девы после столь многих и столь великих трудов не получили ниоткуда никакого утешения, то кто будет нашим заступником, когда мы услышим те страшные слова, когда Сам Судия, укоряя нас, скажет: вы не напитали Меня, алчущего? Понеже, говорит, не сотвористе единому сих меньших, ни Мне сотвористе (Мф. 25, 45), разумея здесь не учеников только и избравших жизнь иноческую, но и всякого человека верующего. Хотя бы это был раб, хотя бы был из числа нищих, просящих на площади, но, если он верует в Бога, имеет право пользоваться всем расположением. И если мы призрим такого человека, когда он наг или алчет, то услышим те слова. И совершенно справедливо. Трудного ли чего и обременительного (Господь) требует от нас? Не того ли, напротив, что весьма легко и удобоисполнимо? Ведь не сказал Он: Я был болен, и вы не исцелили Меня, но: не посетисте Мене. Не сказал: Я был в темнице, и вы не освободили Меня, но: не приидосте ко Мне. А чем легче заповеди, тем большее наказание тем, которые не исполняют их. Что же может быть легче, скажи мне, чем пойти и зайти в темницу? Что даже приятнее? Когда ты увидишь одних в оковах, других – в грязи, одних – обросших волосами и одетых в рубища, других – истаевающих от голода и, подобно псам, прибегающих к ногам, иных – с растерзанными ребрами, иных – только теперь возвращающихся в оковах с площади, где они целый день просят подаяния, но не собирают и необходимого пропитания, а между тем вечером принуждены бывают отдать стражам и то, что достали этим тяжким и несносным трудом, – то, хотя бы ты был камень, непременно сделаешься человеколюбивее; хотя бы вел жизнь изнеженную и распутную, непременно будешь более любомудрствовать, увидев участь людей в чужих несчастиях. Тогда непременно придет тебе на мысль и тот страшный день с его различными наказаниями. А когда будешь помнить и размышлять об этом, – непременно отвергнешь и гнев, и удовольствие, и пристрастие к житейским вещам, и соделаешь душу свою тише самой тихой пристани. Будешь любомудрствовать и о том судилище, представляя, что если у людей такое устройство и порядок, страх и угрозы, то тем более у Бога. Несть бо власть аще не от Бога (Рим. 13, 1). А Кто предоставил начальствующим распоряжаться таким образом, Тот тем более сделает это Сам.
