Православно-догматическое богословие. Том II - Митрополит (Булгаков) Макарий
2) Указывая на пример древней Церкви, римские учители утверждают [1433]: а) «Апостол Павел дал индульгенцию грешнику и освободил его от временного наказания». Но св. Павел, как мы уже замечали, наложил на этого грешника епитимию собственно для его нравственного уврачевания, да дух спасется, а не для удовлетворения правде Божией, и снял врачевство, когда оно оказало свое действие и грешник истинно раскаялся (2 Кор. 2, 6. 7). Следовательно, здесь индульгенция в смысле римском вовсе не могла иметь места.
б) «Во дни Тертуллиана и Киприана Церковь нередко по ходатайству мучеников и исповедников прощала отпадших от веры, освобождала их от епитимий или наказаний, ими заслуженных, и таким образом являла свою власть давать индульгенции». Правда, предстоятели тогдашних Церквей много уважали св. страдальцев, и из уважения к их предстательству иногда принимали отпадших; но отнюдь не потому, что вменяли последним преизбыточествующие заслуги первых: ибо, и при ходатайстве мучеников, необходимым условием для прощения грешников было их раскаяние и исправление. «Может Господь, говорит св. Киприан, подробно рассуждавший об этом предмете, может милостиво прощать, по молитвам мучеников чрез посредство священников, но только кающемуся, трудящемуся, просящему [1434], — тому, кто будет творить молитвы от всего сердца, плакать истинным плачем и слезами покаяния, преклонять Господа к помилованию постоянными добрыми делами» [1435]. И вместе с тем св. Отец многократно увещавает падших, чтобы они не полагались на предстательство мучеников, а сами обращались к Богу всем сердцем, сами умоляли Его, умилостивляли Его искренним раскаянием и исправлением жизни [1436], что без этого условия мученики ничего не могут для них сделать, не могут, как рабы, отпустить того, чем оскорблен сам Владыка [1437], не могут и нравственно, вопреки воле Божией и Евангелию, ходатайствовать за кого–либо недостойного [1438], и что их ходатайство приемлется, когда оно справедливо, и может быть исполнено священником согласно с волею Божиею [1439]. С другой стороны — просит самих мучеников и исповедников обращать внимание на собственные заслуги каждого грешника, с осторожностью взвешивать его намерения, оценивать род и качество грехов [1440], и ходатайствовать только за истинно кающихся и умилостивляющих Бога [1441]. След., когда древняя Церковь прощала грешников по ходатайству мучеников и исповедников, то уважала собственно свидетельство последних, как людей вполне достойных еe веры об истинности раскаяния и обращения первых, а не потому прощала, будто вменяла преизбыточествующие заслуги св. Страдальцев грешникам.
в) «Древняя Церковь, налагая на грешников епитимии или временные наказания, нередко облегчала их, т. е. давала индульгенции, как видно из правил Собора анкирского и других». Но почему облегчала? Единственно по нравственному состоянию кающихся, — потому, что, смотря на епитимии, как на духовные врачевства, находила нужным и полезным для врачуемых или ослабить, или переменить, или увеличить, или и вовсе снять врачевство, — а отнюдь не по какому–либо вменению грешникам заслуг праведников. Довольно прочитать правило означенного анкирского Собора: «епископы да имеют власть, испытав образ обращения, человеколюбствовати, или большее время покаяния приложити. Паче всего да испытуется житие, предшествовавшее искушению и последовавшее за оным, и тако да размеряется человеколюбие» (прав. 5; снес. 7). То же самое подтверждают Собор никейский 1–й [1442], св. Василий великий [1443], св. Григорий нисский [1444] и другие [1445]. И замечательно, что в древности делалось снисхождение кающимся грешникам не вдруг, по наложении на них епитимий (как, напротив, было и теперь иногда бывает в церкви римской, особенно в юбилейные торжества, когда даются разрешения от наказаний даже прежде, нежели они будут наложены), а после продолжительного времени, в которое грешник успевал довольно испытать тяжесть своей вины и наказания и раскаяться [1446]. Равным образом замечательно, что древние Соборы и Отцы, когда угрожала смерть находившимся под запрещением, разрешали их от церковного наказания, допускали к таинству причащения, а, по миновавии опасности, снова заставляли их нести прежде положенную епитимию [1447]. Несомненный знак, что древняя Церковь смотрела на епитимии, не как на удовлетворения правде Божией, которые могли бы быть удобно заменены заслугами Спасителя и Святых, а как на меры исправительные, от которых освобождало одно условие — действительное исправление грешника.
Не имея, таким образом, ни малейшего основания ни в св. Писании, ни в св. Предании, как догмат римской Церкви, индульгенции оказываются вредными по отношению к христианской жизни: они подрывают истинное раскаяние во грехах, без разбора отнимают у грешников целительные средства, необходимые для уврачевания их духовных болезней, и, обольщая народ легкостью примирения с Богом и Церковью, способствовали и могут способствовать всеобщей порче нравов [1448]. Не упоминаем уже о разных злоупотреблениях римской иерархии, бывших и всегда возможных при раздаянии индульгенций [1449].
V.
О ТАИНСТВЕ ЕЛЕОСВЯЩЕНИЯ.
§ 229.
Связь с предыдущим, понятие о Елеосвящении и его названия.
Таинство покаяния, как благодатное врачевство, предназначено для всех Христиан, но только для исцеления одних болезней их духовных. Таинство елеосвящения есть другое спасительное врачевство, предназначенное для Христиан, больных по самому телу, и имеющее целию врачевать не одни болезни их духовные, но и телесные.
Такое понятие об елеосвящении дает нам православная Церковь, когда говорит: «Елеосвящение есть таинство, в котором, при помазании тела елеем, призывается на больного благодать Божия, исцеляющая немощи душевные и телесные» (Простр. хр. катих. ч. 1, чл. 10).
Это таинство издревле называлось и называется в православной Церкви елеем [1450], святым елеем [1451], елеем, соединенным с молитвою [1452]; в нашем отечестве — елеосвящением, елеопомазанием, иногда, в просторечии, соборованием в соответствие тому, что совершается обыкновенно собором пастырей. Названия, данные елеосвящению собственно в римской Церкви, каковы: последнее помазание [1453], таинство отходящих или умирающих [1454], суть позднейшего происхождения и, как увидим, не совсем точны.
§ 230.
Божественное установление таинства Елеосвящения и его действительность.
I. О таинстве Елеосвящения со всею ясностию говорит в св. Писании св. апостол Иаков, когда, наставляя Христиан: злостраждет ли кто в вас; да молитву деет: благодушествует ли кто; да поет, непосредственно продолжает: болит ли кто в вас; да призовет пресвитеры церковныя, и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем, во имя Господне. И молитва веры спасет болящаго, и воздвигнет его Господь: и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему (Иак. 5, 14. 15). Из этих слов равно открывается и божественное установление елеосвящения и действительность его, как таинства.
