Иларион (Алфеев) - Как прийти в Церковь
О Крещении младенцев и о роли восприемников говорит автор Ареопагитского корпуса в трактате «О церковной иерархии». Ареопагит полемизирует с теми, кто «находит достойным справедливого смеха, когда иерархи учат вещам божественным тех, которые не могут еще слышать, и понапрасну преподают священные предания тем, которые еще ничего не смыслят и, что еще будто бы смешнее, когда другие произносят за детей отрицания и священные обеты». Опровергая мнение противников Крещения младенцев, автор Ареопагитского корпуса пишет:
…Младенцы, будучи возводимы к Таинствам по священному законоположению, будут вводиться в священный порядок жизни, делаясь свободными от всякого нечестия и отдаляясь от жизни, чуждой святыни. Приняв это во внимание, божественные наставники наши положили принимать младенцев по священному чину так, чтобы естественные родители приводимого ребенка передавали его какому‑либо из посвященных в тайны учения божественного доброму руководителю, которым бы впоследствии дитя было руководимо, как богодарованным отцом и споручником священного спасения[100].
Участвуя в таинстве Крещения, восприемник как бы говорит: «Я даю обещание внушить этому младенцу, когда он будет входить в разум и в состоянии будет понимать священное, чтобы он отрицался всецело всего вражьего и исповедовал и исполнял на деле божественные обеты». Как заключает Ареопагит, «нет ничего страшного в том, что дитя руководится в божественном воспитании, имея у себя руководителя и священного восприемника, который вкореняет навык к божественному и хранит его непричастным всему вражескому»[101].
Общим местом святоотеческой литературы было утверждение о том, что это утверждение основывалось на словах Христа (Мр. 16:16). В то же время ответ на вопрос о судьбе лиц, которые не по своей воле умерли некрещеными, например, младенцев или не принявших Таинство «по неведению», не был однозначным. По словам Григория Богослова, такие лица «не будут праведным Судьей ни прославлены, ни осуждены на мучения как незапечатленные, но и невиновные и скорее сами претерпевшие вред, чем нанесшие вред»[102]. Это, однако, не распространяется на тех, кто сознательно откладывает Крещение и умирает некрещеным по своей вине.
Без Крещения невозможно Спасение.
В святоотеческой традиции термин «крещение» употреблялся не только по отношению к таинству Крещения, совершаемому священником в церкви. В эпоху гонений (II–III вв.) некоторые из уверовавших во Христа принимали мученическую смерть, не успев креститься. В отношении таких людей Церковь верила, что Крещение кровью заменяло им сакраментальное Крещение:
Если оглашенный будет схвачен за имя Господне, то пусть он не сомневается в полноте своего свидетельства. Если же ему было причинено насилие и он был замучен, когда его грехи не были ему отпущены, то он будет оправдан. Ибо он принял Крещение своею кровью[103].
…Для нас существует еще и второе Крещение, также одно‑единственное, а именно Крещение крови, о котором Господь, когда уже был крещен, говорит: «Я должен принять Крещение» (Лк. 12:50). Ибо Он пришел, как написал Иоанн, «водою и кровью» (1 Ин. 5:6), – чтобы водою креститься, а кровью быть прославленным. И затем сделал нас зваными благодаря воде, а благодаря крови – избранными. Эти два Крещения Он источает из раны пронзенного бока, поскольку веровавшие в Его кровь омылись водою, а омывшиеся водою пили Его кровь. Это и есть Крещение, которое заменяет даже не принятую купель и возвращает утерянную[104].
В христианских источниках последующего периода (IV–VIII вв.) термин «Крещение» начали употреблять и в других значениях. В частности, подвиг покаяния и Таинство исповеди стали называть «Крещением слезами». Иоанн Дамаскин насчитывает восемь значений, в которых термин «Крещение» употребляется в восточно‑христианской литературе:
Первое Крещение было Крещение потопом для истребления греха. Второе – Крещение морем и облаком, ибо облако – символ духа, а море – воды. Третье – Крещение по закону (Моисееву), ибо всякий нечистый омывался водою, вымывал одежды и таким образом входил в стан. Четвертое – Крещение Иоаново… Пятое – Крещение Господне, которым Он Сам крестился… И мы крещаемся совершенным Крещением Господним, т. е. водою и Духом. Шестое – есть Крещение через покаяние и слезы, поистине многотрудное. Седьмое есть Крещение кровью и мученичеством, каким ради нас крестился и Сам Христос, – как самое славное и блаженное, которое не оскверняется последующими сквернами. Восьмое и последнее – не спасительное, но истребляющее порок, ибо после него порок и грех не будут уже иметь силы, и наказывающее бесконечно[105].
Обряды, предшествующие Крещению. Наречение имени
В современном Требнике Православной Церкви Таинству Крещения предшествуют несколько обрядов, совершаемых, как правило, отдельно от Крещения: молитвы первого дня, наречение имени в восьмой день, молитвы сорокового дня. Все эти обряды не были изначально частью Таинства Крещения и не входят в его состав. Они появились, когда нормой стало Крещение младенцев.
В первый день после рождения младенца священник читает над его матерью три молитвы. В этих молитвах он просит Бога исцелить мать младенца и восставить ее от одра болезни, сохранить ее «от всякаго диавольскаго мучительства» и очистить от скверны, а младенца – сохранить «от всякия лютости, от всякия бури сопротивнаго, от духов лукавых, дневных же и нощных».
В восьмой день, по обычаю, совершается наречение имени младенцу. При этом священник читает следующую молитву:
Господи Боже наш, Тебе молимся и Тебе просим, да знаменается свет лица Твоего на рабе Твоем сем (имя), и да знаменается крест Единороднаго Сына Твоего в сердце и в помышлениях его… И даждь Господи, не отречену пребыти имени Твоему святому на нем, совокупляемем во время благопотребно Святей Твоей Церкви, и совершаемем страшными Тайнами Христа Твоего[106]…
Господи Боже наш, Тебе молимся и Тебя просим, да воссияет свет лица Твоего на раба Твоего сего (имя), и да знаменуется крест Единородного Сына Твоего в сердце и в помышлениях его… И сделай, Господи, чтобы имя Твое святое никогда не отходило от него и чтобы в нужное время он присоединился к Твоей Святой Церкви и причастился страшных Тайн Христа Твоего…
В наши дни имя является не более чем опознавательным знаком, необходимым для того, чтобы отличить одного человека от другого. Каждый человек имеет имя, однако изначальный смысл этого имени, как правило, не связан с личностью человека: нередко люди даже не знают, что означает их имя. Называя ребенка тем или иным именем, родители обычно выбирают из весьма ограниченного круга имен, более или менее употребительных в их культуре, причем обращают больше внимания на благозвучность имени, чем на его значение. Светские специалисты по «антропонимике» рекомендуют при выборе имени ребенку вообще не учитывать значение имени[107].
В древности дело обстояло иначе. К имени относились не просто как к опознавательному знаку или кличке, но как к таинственному символу, указывающему на основополагающие характеристики его носителя и находящемуся с ним в прямой связи. Человек в Ветхом Завете воспринимался по принципу «каково имя его, таков и он» (1 Цар. 25:25). Имя в Библии практически отождествляется с личностью его носителя: слава имени означает славу его носителя, бесчестие имени означает утрату его носителем своего достоинства, гибель имени означает гибель его носителя[108]. Имени придавали почти магический смысл: кто владеет именем, обладает личностью его носителя[109]. Отсюда та важная роль, которую в Библии играет изменение имени. Оно означает утрату человеком самостоятельности, подчинение его тому, кто изменяет имя (4 Цар. 23:34; 24:17). В то же время изменение имени может означать вступление в более тесную связь с тем, кто меняет имя. Так, например, Моисей назвал Осию, сына Навина, Иисусом, прежде чем послать его в землю Ханаанскую во главе отряда «соглядатаев» (Числ. 3:17): с этим именем сын Навин не только поступает в подчинение к Моисею, но и становится его ближайшим помощником, а впоследствии и преемником.
Когда Сам Бог меняет человеку имя, это является знаком того, что человек утрачивает свою самостоятельность и становится рабом Бога, одновременно вступая в новые, более тесные отношения с Богом. Бог изменяет имя своим избранникам – тем, кому Он оказал доверие, кому поручил какую‑либо миссию, с кем заключил завет. После того, как Бог заключил с Аврамом завет о рождении от него множества народов, Аврам становится Авраамом (Быт. 17:1–5), а его жена Сара становится Саррой (Быт. 17:15). Иаков получает имя Израиль («богоборец», или, по другому толкованию, «боговидец») после того, как боролся с Богом и Бог благословил его (Быт. 32:27–28).
