Амброджо Донини - Люди, идолы и боги
японцев, брахман в индуизме, таинственный эль древних евреев и, наконец, пресловутые нумина римлян. Все это — безликие, неоформленные силы, растворенные в природе, которые человек невольно может задеть, оскорбить, за что понесет наказание. Не география объясняет это явление, а структура общества.
Мы пока еще рассматриваем более раннюю стадию, предшествовавшую появлению веры в духов. Представление о мане проистекает не из несовершенства познания мира и природы, а из беспомощности человека перед лицом окружающей его жизни в тот период, когда первобытная община начинает преобразовываться в более сложную организацию, которую характеризует появление ряда новых социальных групп.
Однако основное расслоение, обусловленное классовой структурой общества, еще не совершилось. Только при условии социальной дифференциации может возникнуть представление о духах, свободно парящих в воздухе, населяющих леса, воды и пустыню, возвышенности и ущелья, о духах, которые могут благоприятно и неблагоприятно воздействовать на жизнь людей. Помимо того, на основе новых производственных отношений, возникших внутри общины, люди начинают приписывать определенным животным, тем или иным предметам, явлениям природы или деревьям[40] некие свойства, которые считаются присущими только этим предметам, а не другим.
Поэтому теория маны приемлема только как объяснение отражения в религиозной форме в сознании людей общественной и экономической действительности.
Душа-двойник и душа-дыхание (дух)
Представление о душе, о духе, вера в души и духов, в домовых — все это неотъемлемые составные части любых современных религиозных убеждений.
Разумеется, трудно себе представить религию, которая бы не основывала свое учение на противопоставлении мира духовного миру природы. С этой точки зрения между магом, священником и философом-идеалистом существует различие в степени, но не в существе. Крочеанская теория духа, который в своем развитии главенствует над всей историей человечества, — это родная сестра наивной претензии колдуна, намеревающегося повелевать таинственными духовными силами, окружающими человека, и контролировать их.
Пресловутый шаман, на которого возлагается обеспечение сношений с миром духов у народностей Северной и Центральной Азии (эскимосов, тунгусов, монголов и др.), вполне подобен колдуну Экваториальной Африки, вавилонскому магу, еврейскому когену и т. п. Шаманство отнюдь не является одной из «естественных» природных религий, свойственных только отдельным народам, — это общая всему человечеству фаза религиозного развития[41].
Продолжая смешивать причину и следствие, ученые создали теорию анимизма. Английский антрополог Э. Тэйлор впервые изложил в систематизированном виде учение об анимизме на конференции, состоявшейся в Лондоне в 1867 году, и затем в своем труде «Первобытная культура». Тэйлор уже не считает душу носительницей жизни, как это делают теологи, но его теория по существу исходит из прежних теологических воззрений.
В чем заключается учение Тэйлора, которое десятилетия господствовало в области истории религии и продолжает оказывать под различными именами (аниматизм, преанимизм, логический преанимизм и пр.) большое влияние на изучение первобытного общества, несмотря на критику этой теории Тэйлора, проведенную в последние годы?
На ранней стадии культурного развития, считает Тэйлор, разум, очевидно, занят преимущественно двумя категориями биологических явлений: прежде всего, всем тем, что составляет различие между живым телом и мертвым, причиной бодрствования, сна, смерти, болезни, а затем природой человеческих форм, являющихся во сне и в видениях. Отсюда следует вывод, что в каждом человеке существует «жизненное начало и духовное». Это мнение Тэйлора нуждается в некоторых разъяснениях.
Согласно Тэйлору, первобытный человек, пытающийся осмыслить такие явления, как сон, смерть, сновидение, вкстаз, видения, якобы приходит к представлению о «втором жизненном начале», отделенном от тела и наделенном самостоятельной жизнью, — это душа человека, его двойник, способный покинуть тело не только временно, во сне, но и навсегда, в момент смерти. Это «жизненное начало» обычно отождествляется с дыханием, со вдохом, с исходящим изо рта воздухом (латинское слово animus, от которого образован термин «анимизм», произошло от греческого dnemos, связанного с понятием ветра, воздуха. Душа могла быть также связана с пульсом, сердцем, печенью, глазами и различными другими органами)[42].
Следуя все той же теории Тэйлора, люди должны были по аналогии распространить этот исконный дуализм с человека на другие живые существа, а также на неживые предметы. Животные, растения, небесные тела последовательно одушевлялись свойственным им духом, подобно тому как это якобы произошло с человеком. Тесная зависимость первобытного человека от явлений природы должна была в конце концов, как считает Тэйлор, породить идею о добрых, то есть полезных, духах и о духах злых, или вредоносных. Так вместе с религией возникла якобы и мораль.
Благодаря своей простоте эта теория сразу показалась антропологам и социологам второй половины XIX века убедительной, и она действительно содержит много заслуживающих внимания элементов. Однако сама по себе она явно не в состоянии объяснить происхождение религиозного чувства, на что претендуют анимисты.
Критика анимизма
Прежде чем размышлять, думать, теоретизировать, человек должен был жить. Наиболее древние формы религиозности порождены не процессом абстрактного мышления, а непрочными и противоречивыми взаимоотношениями между людьми, установившимися в недрах первобытного общества после длительного периода совместного присвоения средств существования, пока еще лишенного каких бы то ни было соответствий в области идеологии.
Для того чтобы приснившийся человек мог быть воспринят как двойник, необходимо было, чтобы группа приобрела ряд новых признаков — некоторую оседлость, привычку общаться с определенным типом людей и иметь дело с теми или иными формами производительной деятельности; потребовалось открытие первых орудий охоты и рыболовства и первых инструментов для домашних работ.
Чтобы прийти к мысли о чем-то таинственном и жизнедеятельном, одушевляющем тело, необходимо было, прежде всего, чтобы человек получил из собственного опыта представление о «жизненной силе», которую его руки могут сообщить предметам и орудиям. Подобно тому как рука приводит в движение камень, палку, оружие защиты, так и чудодейственная сила переселялась, по представлениям человека, из неодушевленных предметов в тело человека. Мы имеем дело с уже достаточно далеко ушедшей вперед под влиянием новых производительных сил стадией экономического и социального развития, охватившей период многих тысячелетий медленного преобразования общества.
Этнографические изыскания подтвердили, что некоторые народности не имели никакого слова для выражения понятия «душа», например мексиканские коры, камерунские бали. Смутное представление таких народов, как, скажем, эвы, египтяне, эскимосы, о сосуществовании в человеке нескольких душ практически свидетельствует об отрицании единого «жизненного начала», связанного с душой.
Мы уже отмечали, что рыбная ловля могла побудить человека, наблюдавшего смерть рыбы, к отождествлению души и дыхания. Напротив, охотничьи группы склонны были обнаруживать душу в крови. Отсюда отвращение к не вполне обескровленному мясу, переходящее из поколения в поколение у семитов и у многих других народов. С другой стороны, отсюда же идет дикарский обряд причастия с целью приобретения «жизненной силы» из крови.
Представление о душе возникло в истории тотемической общины только тогда, когда отношения между вещами, определявшими практику первобытного человека, начинают восприниматься им как отношения между людьми. Но, войдя однажды в сферу идеологии, это представление становится затем самоценным, начинает существовать независимо от породивших его причин. Противоречие между душой и телом охарактеризовано точными теологическими признаками в дуалистическом учении Зороастра и в религии маздеизма, оно отражается в борьбе света и тьмы, материального мира и мира духовного, между добрым и злым началами — другими словами, между Ахура Мазда (Ормузд) и Ангра Маинью (Ариман), между богом и сатаной. Противопоставление души и тела типично, по существу, для каждой религии, начиная с того момента, когда раздвоилась сама структура общества.
В рамках этого методологического подхода и с этими поправками теория анимизма все же сохраняет определенное значение для исследования происхождения религиозной идеологии.
