С. Л. Франк - Предмет знания
Таковы наиболее выдающиеся и типичные формы, в которых, в историческом развитии философской мысли, было развито онтологическое доказательство. Наш краткий и, естественно, неполный обзор, думается нам, достаточен, чтобы усмотреть, что в лице этого учения мы имеем дело не со случайным заблуждением или вычурным измышлением заплутавшейся отвлеченной мысли, а с идеей, занимавшей умы едва ли не всех наиболее глубоких мыслителей и образующей, в известном смысле, центральную проблему, а по–нашему убеяодению, и центральную истину — философии, как постижения живой связи между сознанием и бытием, идеей и сущим.
Примечания
1
«Смысл» знания, т. е. вся совокупная мысль, содержащаяся в данном суждении, часто также называется его «содержанием». В интересах ясности мы должны воздерживаться от такого словоупотребления. В схеме суждения «S есть I” все, что высказано им, мы будем называть «смыслом» этого суждения, тогда как «содержанием» его должно считаться то, что в нем остается за вычетом его «предмета».
2
Введенский А. И. Логика, как часть теории познания. 1912. С. 51–57.
3
Ср.: Геффдинг, Психологическая основа логических суждений. Русск. пер., 1908, гл. 5. «Субъект и предикат».
4
В системах логики, не отделяющих отчетливо психологическую сторону суждения от логической, постоянно обсуждается с большим глубокомыслием вопрос об истинном «смысле» суждения, и разные авторы не могут столковаться между собой. Так, Зигварт (Logik, В. I, § 36, 2–е изд., с. 284—288) доказывает, что гипотетическое суждение «утверждает» связь двух суждений как основания и следствия, и спорит против Бергманна (Reine Logik, I, § 19), который полагает, что гипотетическое суждение не всегда утверждает такую связь, а иногда направлено на утверждение самого следствия, только с оговоркой о его зависимости от основания. Ясно, что чисто логически между этими двумя теориями нет никакой разницы, ибо установление связи между основанием и следствием совершенно равносильно условному признанию следствия. Психологически же существует огромная разница между типом суждения «если вода замерзает, объем ее расширяется» и типом суждения «если завтра будет хорошая погода, я приду к тебе в гости» — ибо интерес направлен в одном случае на саму связь, в другом — на следствие, и Зигварт тщетно пытается устранить эту разницу. Само собой разумеется, что часто очень трудно уловить подлинный психологический смысл суждения, который в каждом индивидуальном случае может быть иным, а иногда может и вообще быть неотчетливым, т. е. одновременно совмещать несколько «смыслов».
5
Мы еще не решили, что, собственно, должно считаться логическим предметом суждения, поэтому здесь мы можем еще свободно выбирать между несколькими возможностями.
6
Это соотношение рассмотрено Гуссерлем (Logische Unters. В. 2. S. 386—391), который называет независимый от предмета (и «качества акта») логический состав или смысл суждения материей суждения (Urteilsmaterie). (Теперь, в своей последней работе, Гуссерль изменяет свою терминологию. Прежнему понятию Urteilsmaterie в его исправленной системе соответствует понятие «dcr noematische Кет». Ср.: Ideen zu einer reiner PMnomenologie und phanomenologischen Philosophic в Jahrbuch fflr Philosophic und phanomenologische Forschung, 1913, S. 268.).
7
Это понимание значения логических подлежащего и сказуемого убедительно развито у нас Н, О. Лосским, а в немецкой литературе — Липпсом, Эргартом и И. Коном.
8
Возьмем, например, рассмотренное нами суждение «черное не есть белое». Могло бы показаться, что, придав ему форму суждения «черное и белое суть различные содержания», мы именно и выделим в нем подлинное логическое подлежащее и сказуемое. Некоторые логики (например, Шуппе, Erkenntnisst‑heoretische Logik, с. 98, и Ласк, Die Lehre vom Urteil, с. 58 и сл.) утверждают даже, что подлежащим всякого суждения служат «чувственные данные», а сказуемым — категориальная или логическая форма, под которую они подводятся. Что указанная форма выражает истинный смысл рассматриваемого суждения — это мы выше сами признали. Но совсем иной вопрос, указаны ли тем самым истинные (логические) подлежащее и сказуемое этого суждения. Под логическим подлежащим и сказуемым мы должны, как указано, разуметь два таких (очевидно, разных) содержания, которые стоят в отношении основания и следствия, т. е. в отношении логической последовательности. Между тем я не могу мыслить «черного» и «белого», не могу иметь вообще этих содержаний, не мысля их различными, т. е. не имея в них самих уже и различия между ними; вне отношения различия, впервые конституирующего раздельность этих двух содержаний, последние вообще невозможны. Поэтому приведенная форма совсем не содержит указания на логическую последовательность частей суждения, т. е. не открывает в нем логических подлежащего и сказуемого. — Теория Шуппе—Ласка в ее общей форме ложна уже потому, что чувственные данные как таковые, т. е. как логически еще не оформленные переживания, вообще не составляют содержания знания (как это будет показано ниже) и уже потому не могут играть роль какого‑либо термина суждения.
9
Исторически мысль об основополагающем значении «подлежащего» и «сказуемого» в суждении выросла на почве аристотелевской логики, для которой суждение есть (положительное или отрицательное) соотношение между двумя понятиями и которая в основу логического анализа вообще кладет идею понятия. Но если в современной логике есть пункт, в котором достигнуто уже общее соглашение, то это — сознание, что понятие не есть элемент, логически предшествующий суждению, и что суждение отнюдь не есть механический продукт связывания понятий. Но из этого следует, что исследование суждения не может начинаться с предвзятого допущения в нем частей, символизируемых как S и Р, а, наоборот, эти части, их значение и границы их необходимости должны быть еще уяснены через анализ суждения. Таков и есть метод преобладающего большинства современных логиков (с особенной выпуклостью и резкостью он высказан у Когена, Logik der reinen Erkenntniss, с. 81). Уяснение сущности суждения не как простого (внешнего) отношения между понятиями, а как внутреннего единства есть основная мысль кантовой теории суждения. (Крит. чист, разума, транец, дед. чистых понятий, во 2–м изд. «Критики», § 19; 2–е изд., с. 140—143, русск. пер, Лосского, с. 102—103).
10
В новейшей логике к числу их принадлежит, как известно, Лотце (Lotze. Logik. 2. Aufl. 1880, с. 80 и сл.).
11
Ср.: Лосский Н. О. Введение в философию, с. 116—118.
12
Это понятие подлежащего, которое мы выражаем в символе Ах, утверждается М. И. Каринским (Классификация выводов, с. 88 и сл.) и Н. О. Лосским (Обоснование интуитивизма, 2–е изд., с. 201 и сл. Введение в философию, ч. I, с. 247). Оба автора, однако, с этим пониманием связывают отождествление понятия «подлежащего» с понятием «предмета» — взгляд, который по указанным основаниям мы не можем разделять.
13
Следуя терминологии Мейнонга («Uber Gegenstandstheorie», в Untersuchungen zur Gegenstandstheorie und Psychologic, В. 1, 1904, c. 7—9) и Гуссерля (Jahrbuch far Philosophic u. Phanomenologische Forschung, 1913, с. 274—275). В этой связи понятие «синтетического суждения» противопоставляется только понятию «тетического суждения» и означает лишь «суждение, связующее две определенности». В этом смысле и так называемое «аналитическое суждение» есть во всяком случае «синтетическое суждение», так как обнимает два понятия. Вопрос о различии между «синтетическими» и «аналитическими» суждениями в кантовском смысле будет затронут в конце этой главы.
14
Этим опровергается логическая сторона известной теории суждения Брентано, сводящей все суждения к экзистенциальным. Ср.: Cohn Jonas. Vorauss. u. Ziele des Erkennens, c. 57—59; James. Principles of Psychology, II, c. 287 и сл.
15
Нельзя также (как это делает J. Cohn, ук. соч., с. 78) считать такое суждение «бессмысленным» на том основании, что его отрицание невозможно. Отрицание невозможно здесь в силу самоочевидности утверждения, самоочевидность же есть прямая противоположность бессмысленности.
16
Мы оговариваемся, впрочем, что резкость противопоставления тетических суждений синтетическим имеет для нас лишь пропедевтическое значение. Ниже (во второй части) мы увидим, что в силу непрерывности содержания знания всякое окончательное осуществление смысла тетического суждения превращает его в синтетическое, однако то, что первый шаг знания «х есть А» сам собой переходит во второй «А есть В» не устраняет, конечно, самого различия между первым и вторым шагами знания как таковыми.
