Михаэль Лайтман - Международная академия каббалы
В целом западные мыслители рассматривали каббалу как древнее и в то же время современное знание, сходное с философскими учениями Платона, Аристотеля, Пифагора. Они считали каббалу основополагающим источником этих учений:
«Мой учитель Пифагор, отец философии, все-таки перенял свое учение не от греков, а скорее от иудеев. Поэтому он должен быть назван каббалистом… И он был первым, кто перевел слово «каббала», неизвестное его современникам, на греческий язык словом «философия» (Иоганн Рейхлин. «De arte cabbalistica») [569].
«Изучай каббалу (artem cabbalisticam), она объяснит тебе все!» (Парацельс. «Paragramum») [570].
В конце XVII в., в эпоху религиозного кризиса, великих апокалиптических ожиданий и, вместе с тем, формирования нового научного сознания и, практически, атеистического скептицизма, концепция «предвечной традиции» (prisca theologia), присущая эпохе Ренессанса, обретает новый облик учения о всеобщем братстве людей, носителей единой Божественной природы, об исправлении мира и универсальном спасении в эсхатологической перспективе. В сущности, это было цельное мировоззрение, и не последнюю роль в его возникновении сыграла еврейская каббала, определенным образом преломленная в трудах христианских каббалистов.
В XVIII столетии, известном как век Просвещения, христианская каббала как бы отодвигается на задний план и продолжает развиваться лишь в закрытых масонских обществах и всевозможных движениях, проповедующих идеи универсального братства. С другой стороны, в этот период каббалистические идеи предлагаются западными мыслителями и философами (Этингер, Баадер, Гете, Шеллинг, Молитор и др.) как некая альтернатива секуляризации и новой атеистической идеологии.
Тогда же, в начале XVIII в., начался быстрый рост целого ряда оккультно-каббалистических течений, который достиг своего расцвета во второй половине XIX в. В действительности, зарождение этого направления произошло еще в XVI в., когда некоторые христианские каббалисты начали постепенно отходить от еврейских первоисточников и соединять каббалистические идеи с алхимией и магическими практиками. Основоположниками этого направления считаются Генрих Корнелий Агриппа Неттесгеймский и Теофраст Парацельс.
Безусловно, раскрытие каббалы в эпоху позднего Средневековья и Нового времени оказало большое влияние на европейскую культуру и на процессы, определившие особенности западной цивилизации. Неоспорим тот факт, что изучение этой науки помогло величайшим ученым и философам открыть основополагающие законы мироздания, а также глубже понять природу человека и определить цель его существования в этом мире.
Русские мыслители и религиозные философы начинают обращаться к каббале лишь в конце XIX – начале XX вв. Одни из них ищут в ней новые интерпретации трактовок Писания для обоснования собственных религиозно-философских взглядов, другие – дополнительную аргументацию, используемую в антисемитской пропаганде. Каббалой интересовались такие русские мыслители, как В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, Н. А. Бердяев, В. В. Розанов, Л. А. Тихомиров, А. Ф. Лосев и др. В отличие от западных, русские философы практически не имели возможности ознакомиться с оригинальными источниками еврейских каббалистов и, как правило, пользовались переводами трудов христианских мыслителей и оккультистов, в различной степени знакомых с каббалистическим учением.
Ранние работы Владимира Соловьева [571] насквозь пропитаны каббалистической тематикой: это идеи подлинного сопричастного Богу существования, целостности мира и всеединства творения («мировой души») и Творца, где душа человечества, Адам Кадмон – «это мыслящий центр и внутренняя связь всех существ…» [572].
Свой взгляд на каббалу Соловьев формулирует следующим образом: «…каббала не есть продукт ни Средневековья, ни александрийского мышления. Неизгладимую печать ее древнееврейского происхождения и существенное ее отличие от неоплатонического учения мы видим в особом первобытном реализме и цельном монизме этого своеобразного миросозерцания. Характерное для всей греческой философии и вполне сохранившееся в неоплатонизме противоположение между миром умопостигаемых сущностей, областью истинного, подлинного бытия, и миром материальных явлений – это дуалистическое противоположение совершенно отсутствует в каббале (для нее материальный мир есть только последняя крайняя степень реализации и воплощения истинносущего)» [573].
Однако, несмотря на обилие каббалистических идей в работах Соловьева, смысл многих из них крайне трансформирован и искажен. Причина этого кроется в том, что его познания в каббале базировались, в основном, на источниках поздней христианской каббалы с преобладанием оккультной составляющей, что и оказало свое влияние на восприятие Соловьевым каббалы как религиозно-мистического учения.
Его работы по каббале послужили фундаментом для дальнейших исследований этого учения русскими философами. Увидев в учении Соловьева каббалистический элемент всеединства, русский философ и богослов Сергей Николаевич Булгаков (1871-1944 гг.) приступает в начале XX в. к серьезному изучению этой науки, о чем, прежде всего, свидетельствует его работа «Свет Невечерний» (1917 г.). Пытаясь понять каббалистическое учение, Булгаков обращается к доступным в то время переводам «Книги Зоар» и «Сэфер Ецира», наиболее известным из которых являлся шеститомный французский перевод «Книги Зоар» Жана де Паули, выполненный в начале XX в. [574]. Однако этот перевод, являвшийся для русских философов первой трети ХХ столетия зачастую единственным источником каббалистического знания, к сожалению, был полон искажений и фальсификаций. Жан де Паули практически не был знаком с каббалой, что наложило отпечаток не только на адекватность перевода чрезвычайно сложного текста «Книги Зоар», но и на тот образ каббалы, который сложился у его читателей [575].
Зависимость от плохих переводов – печальное отличие русских энтузиастов каббалы рубежа веков от их предшественников – христианских каббалистов. Несмотря на это, Булгакову удивительным образом удалось избежать оккультных искажений в понимании каббалистического учения. По глубине и полноте знакомства с каббалой его можно соотнести с классическими христианскими каббалистами Европы. Неоднократно цитируя «Книгу Зоар» и сопоставляя каббалистическое учение с новозаветным, Булгаков приходит к следующему выводу: «Идея о человеке как микрокосме, столь многократно высказывавшаяся в философской и мистической литературе старого и нового времени, нигде не получает столь углубленного истолкования, как в каббале» [576].
К аналогичному выводу приходит и Николай Бердяев (1874-1948 гг.): «В каббале самосознание человека достигает вершины» [577]. «В обычном христианском сознании, – пишет русский философ, – истина о человеке-микрокосме задавлена чувством греха и падения человека. В официальном христианском сознании антропология все еще остается ветхобиблейской. В основной книге каббалы «Зогаре» [578] и у Беме в «Mysterium magnum» (толковании на первую книгу Моисея) снимаются с Библии оковы ограниченности и подавленности ветхого сознания человечества, и приоткрывается истина о космическом человеке» [579].
В ХХ в. философы, мыслители и писатели – Гершом Шолем, Вальтер Беньямин, Франц Кафка, Мартин Бубер, Исаак Башевис Зингер и другие продолжили теоретическое исследование феномена каббалы.
Безусловно, в рамках одной главы невозможно хотя бы частично затронуть работы или даже просто перечислить имена всех исследователей каббалы. Однако это и не является целью данного очерка. Задача, которую автор здесь перед собой поставил, – осветить в пределах общей темы историческое развитие исследований каббалы, указать основных каббалистов и их труды, а также фрагментарно проиллюстрировать отношение к этой науке выдающихся мыслителей прошлого, что позволит читателю получить более объемную картину для серьезного осмысления этого знания.
Сегодня каббала изучается во многих университетах мира. Особый интерес к ней проявился в последнее десятилетие: публикуется множество интересных работ, исследующих различные аспекты каббалистического учения, все больше людей устремляется к различным источникам в поисках достоверной информации о каббале. Ученые, представители различных областей науки обращают свое внимание на древнее учение, обнаруживая в нем подробные объяснения сложнейших закономерностей природных процессов. Постепенно люди начинают осознавать, что в каббале присутствует некий инструмент, умение пользоваться которым поможет человеку решить многие тупиковые проблемы и позволит раскрыть новые грани в познании себя и окружающего мира.
